Преклони колени (ЛП) - Брокуэй Тристина. Страница 6

Она шепчет.

Она трогает себя. Мой маленький ангел попробовал экстаз, и теперь это наркотик, которого всегда будет жаждать ее тело.

Я пытаюсь бороться с этим. Бороться с желанием обойти эту неудобную будку, разделяющую нас, и взять ее прямо здесь и сейчас. Но я не могу.

Поэтому я делаю именно это и молюсь, чтобы никто не знал, что сейчас произойдет.

Я захожу в ее часть исповедальни, и она задыхается от шока, ее платье задралось на талии, а рука залезла в ее милые белые трусики с вишенками. Но, как хорошая девочка, она продолжает.

Я опираюсь обеими руками на спинку кресла по обе стороны от ее головы и наклоняюсь к ее лицу, почти касаясь его губами.

— Ты этого хочешь? — шепчу я, и она утвердительно кивает головой. — Словами, — отвечаю я.

— Да. — Она повторяет, снова кивая головой.

Я опускаюсь перед ней на колени, спускаю трусики с ее ног, снимаю их и кладу в карман.

Я наклоняюсь, кладу голову между ее ног и вдыхаю ее великолепный сладкий, но мускусный аромат. Если бы это зависело от меня, я бы вечно дышал только этим воздухом. Я не могу удержаться от стона, сжимая контур своего члена в штанах.

Я продолжаю двигаться вперед и быстро провожу языком по ее клитору. Я фиксирую свой взгляд на ее лице, чтобы быть свидетелем каждой ее реакции на мои прикосновения.

За свои пятьдесят два года я повидал множество кисок, но киска моего ангела — самая великолепная и соблазнительная из всех, что я когда-либо видел. Ее холмик высокий и упругий, видны розовые пухлые губки, уютно примостившиеся по бокам.

Я поднимаю ее ноги и кладу их себе на плечи, чтобы наклонить ее бедра чуть выше, чтобы я мог рассмотреть ожидающее меня медовое лакомство.

Она смотрит на меня невинными глазами лани, задыхаясь, не понимая, что ее ждет. Одного этого взгляда достаточно, чтобы моя решимость рухнула в считанные секунды.

Я наклоняюсь вперед и провожу языком по ее входу, вбирая в себя лужицу возбуждения, которая так и зовет меня.

Мои чувства переполняет пьянящий вкус ее желания, разжигая мой собственный голод. Я слегка проникаю языком в ее девственную киску, проверяя, насколько тугой она может быть, чтобы постараться сделать все возможное, чтобы преуменьшить боль, когда я возьму ее в первый раз. Это произойдет не сегодня, но очень скоро.

Я провожу языком вверх и нежно посасываю пучок нервов.

Затем, с каждым движением языка, я чувствую, как дрожит ее тело, как ускользает ее связь с реальностью. Я чувствую ее капитуляцию, ее уязвимость, обнаженную передо мной. Я продолжаю дразнить и мучить, чередуя нежные ласки и сильное давление, усиливая предвкушение, которое висит в воздухе.

— О боже, — хнычет Белла.

— Не Бог. Папочка. Скажи это, мой маленький ангел. Скажи мне, кто твой папочка. — Я рычу в ее щель.

— Ты, — лепечет она. — Ты мой папочка.

— Верно. А теперь будь хорошей девочкой и кончи для своего папочки, детка.

Я погружаюсь внутрь и вбираю в себя ее сладкие соки, а затем возвращаюсь к ее клитору. Ее бедра начинают подрагивать, молчаливая мольба о большем. Я подчиняюсь, теперь мой рот полностью обхватывает его, а губы создают уплотнение, которое усиливает ощущения, проникающие в нее.

Я усиливаю давление и быстро провожу языком вперед-назад, доводя ее до предела и заставляя упасть.

— Папочка!

Она хнычет, и ее голос отражается от стен исповедальни. Ее тело сотрясают волны удовольствия, и я впитываю каждую каплю ее сущности, смакуя вкус ее удовлетворения.

Ее тугой вход сжимается снова и снова, умоляя заполнить его. Я хмыкаю, посасывая и покусывая ее клитор, снова направляя ее к освобождению.

Это не занимает много времени, пока она не оказывается на другой стороне. Она продолжает задыхаться, пытаясь перевести дыхание. Когда она сходит с эйфорического кайфа, я мягко освобождаю ее ноги от своих плеч, позволяя ей прийти в себя.

Наши глаза встречаются, и я наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к ее губам. Она удивленно взвизгивает. Я могу сказать, что это ее первый поцелуй, не только по ее первоначальной реакции, но и по тому, как она не двигает ртом, словно ожидая, что я буду направлять ее.

Я провожу языком по ее губам, ища разрешения, и она открывается в ответ. Наши языки переплетаются в чувственном танце. Я хочу быть уверенным, что она получит столько же ее вкуса в свой рот, сколько и я в свой.

— Видишь, как ты хороша на вкус? Папочка не сможет насытиться. Ты будешь хорошей девочкой и позволишь папе съесть ее, когда он проголодается?

— Да, папочка. — Шепчет она в ответ на мою просьбу.

— Хорошая девочка.

Я могу только надеяться, что мы по-прежнему одни в церкви и что я единственный свидетель нашего греховного признания.

Глава 7

Белла

— Не могу поверить, что мистер Аддамс не женат. Я серьезно. Какой он горячий! И к тому же молодой! — взволнованно сказала Линдси.

Мы оба рухнули в траву у пруда. Я перевернулась на спину, глядя на облака в небе.

— Не знаю. Он не совсем в моем вкусе. — Сказала я неохотно.

— Что ты имеешь в виду? Он всем нравится!

— Ну, я не знаю. Может, молодые не всем по вкусу.

Линдси перевернулась на живот и, насмехаясь, шлепнула меня по руке тыльной стороной ладони.

— Изабелла Торнфилд! Ты мне сейчас же скажешь, кто этот старик, на которого ты явно запала!

Я не смогла сдержать нервное хихиканье, которое вырвалось у меня. Я знаю, что могу доверять Линдси. Мы дружим с самого детства. Если бы я кому-то рассказала о своей запретной влюбленности, это была бы она. Она предана до мелочей. Она также посещает нашу церковь. Поэтому я не уверена, что она сможет снова смотреть на отца Элайджа как прежде.

— Ну же, Белл! Расскажи мнеееее…Очень прошу?

Я делаю глубокий вдох и изо всех сил стараюсь подготовиться к любой реакции, которую она может вызвать, будь то хорошая или плохая.

На мгновение я замешкалась, раздумывая, стоит ли раскрывать свой секрет. Любопытство Линдси было неутолимым, и я знала, что она не отстанет, пока не получит ответ. Сделав глубокий вдох, я решила довериться ей, надеясь, что она поймет.

— Ладно, хорошо. Но пообещай, что не будешь осуждать, — сказала я, мой голос едва превышал шепот.

Глаза Линдси расширились от предвкушения, ее любопытство разгорелось.

— Я обещаю, Белла. Ты знаешь, что я не буду тебя осуждать. А теперь рассказывай!

Я неловко сдвинулась с места, чувствуя смесь смущения и волнения.

— Это Отец Элайджа, — наконец призналась я, и мои щеки вспыхнули пунцовым румянцем.

У Линдси отпала челюсть, а глаза расширились еще больше.

— Отец Элайджа? Наш священник? Ты серьезно?

Я кивнула, не в силах встретить ее взгляд.

— Я знаю, это звучит безумно, но в нем что-то есть. Его доброта, его мудрость, то, как он себя ведет. Он как будто притягивает меня.

Выражение лица Линдси смягчилось, и ее первоначальный шок сменился пониманием.

— Белла, я понимаю. Иногда мы не можем контролировать тех, кто нас привлекает. Но он священник, и ты знаешь правила.

Я знаю правила, но она не знает, что он уже нарушал их. Сначала с моей матерью. Теперь со мной. Поэтому я рассказываю ей обо всем, что произошло за последние несколько дней.

— Я имею в виду, никто из нас не идеален, даже если он должен быть устоем добродетели.

Она говорит, пытаясь унять боль от своего предыдущего ответа. Но это заставило нас рассмеяться, что в очередной раз сняло напряжение.

— Ну и как все прошло? — спрашивает Линдси с коварной ухмылкой.

— Невероятно. — Быстро отвечаю я.

Я не удержалась и нервно хихикнула, благодарная Линдси за попытку разрядить тяжелую атмосферу. Ее игривый вопрос застал меня врасплох, но я знала, что она просто пытается поддержать меня своим уникальным способом.

— Невероятно — это еще не все, — призналась я, и румянец пополз по моим щекам. — Это было похоже на то, что я никогда не испытывала раньше. Интенсивность, она была ошеломляющей.