Я за твоей спиной - Холланд Саммер. Страница 28

Не на что жаловаться: ее даже уговаривают собрать эту презентацию. Кто-нибудь другой на его месте просто заставил бы. Из того, что Пайпер выучила об американских компаниях, эта была наименее американской. Тут даже стажеры не задерживались в этом статусе больше полугода: их либо переводили на должность, либо увольняли.

– Я успею, – выдыхает она и проверяет ежедневник. – К утру точно успею.

– Знаю, – уверенно отвечает Себастьян и треплет ее по макушке. – Далеко пойдешь, малая.

– Не надо только меня мотивировать, – морщится Пайпер и толкает его в бок. – Ты лучше этого.

– Я тебе не Джанин, – тот звучит настолько гордо, насколько это возможно, – я с тобой честно говорю.

Пайпер поворачивает голову и сталкивается с ним взглядом. Даже не верится, что месяца три назад они с Себастьяном Макрори хотели убить друг друга. А на самом деле на него можно положиться: это ведь благодаря ему Саймон прячется за монитором каждый раз, когда она заходит в отдел продукта. Ну и благодаря Гэри, конечно. Саймону нравится его хребет, он у него единственный и неповторимый. Вырвут же.

– Спасибо, – улыбается Пайпер и пожимает плечами.

– Я за чайником.

Себастьян уходит, и Пайпер возвращается к своим записям. Нужно, наверное, начать с логистики: у них самая сложная часть.

– Привет, Фло, – слышится отдаляющийся голос.

Через секунду из коридора выплывает Флоренс Мендоса. Сегодня она выглядит даже лучше, чем обычно: смуглая кожа сияет будто изнутри, волосы рассыпаны по плечам идеальными волнами. Она даже одета в то, что Пайпер вряд ли решилась бы носить: каждая складка на темном деловом костюме подчеркивает великолепную фигуру.

Слишком великолепную. Она как будто ненастоящая, с этими ее темными глазами, красными пухлыми губами, словно вылепленными искусными руками. Очень хочется ее ненавидеть, но не получается.

Пайпер до сих пор помнит утро понедельника, когда Гэри вернулся из Марокко. Она, конечно, сама себе тогда многое придумала. Да, они проговорили половину субботы. Да, это ощущалось как нечто большее, чем просто разговор с боссом. Но это не значило, что стоит в него влюбляться.

Теперь она умнее… или мудрее. Она не ведется на его доброжелательность и знает точные границы их дружбы. Тем утром Гэри приехал на работу в отличном настроении, которое никто, даже Чед, не мог испортить. Пайпер почувствовала это издалека, но не поняла причину, пока тот не подошел вплотную к стойке.

У него на шее были засосы, объяснившие все. Ясно ведь, откуда они появились, и почему он не пытался их скрыть. Чертовы засосы на его чертовой бычьей шее от его чертовой девушки. Пайпер до сих помнит звон, с которым разбилось ее сердце. Она была достаточно глупой, чтобы забыть о существовании Флоренс, и расплата за это прилетела моментально.

Сейчас она не позволяет себе думать о нем как-то иначе, кроме как о боссе. Как бы это ни выглядело, на самом деле в их отношениях мало что изменилось. Они общаются только на работе. Он не в ее лиге. Она просто ассистент.

Хороший ассистент, черт возьми.

– Добрый день, – улыбается Пайпер, – мистер Барнс вас ожидает?

Это вряд ли, конечно. В календаре не стоит никакой встречи, и он собирается весь день провести в документах и на телефоне с остальными: дирекция готовится к завтрашнему совещанию.

– Как будто мне нужно, чтобы он меня ожидал, – холодно отвечает Флоренс, смеряя ее странным взглядом.

– Простите, – Пайпер становится неприятно, – просто обычно…

– Обычно что?

– Обычно мистер Барнс планирует встречи заранее. – Сложно оставаться профессионалом, когда так презрительно смотрят.

– Что ты здесь, по-твоему, делаешь? – уточняет Флоренс, наклоняя голову. – Думаешь, что ты его, как вы это называете? Рабочая жена?

– Простите, мисс Мендоса… – Пайпер окончательно теряется от агрессии. Так себя даже Макрори не вел. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Ты все понимаешь. Прибереги свои оленьи глаза для кого-то другого, я тебя вижу насквозь. Думаешь, ты незаметно проскальзываешь в его жизнь? Становишься незаменимой? Хочешь, чтобы он нуждался в тебе, такая у тебя тактика?

Флоренс сверкает глазами, и Пайпер невольно вжимается в стул. Что на нее нашло? Почему она все это говорит? Нет, может, это и было бы правдой… Но они с Гэри оба знают, кто они друг для друга. В их общении есть границы.

И что плохого в том, что она делает? Это из-за того, что они вместе ищут Гэри Джеймса? Но она ведь просто помогает.

– Я вижу, – довольно кивает Флоренс. – Ты очень наивная девочка, если думаешь, что это тебе поможет. И очень настойчивая. Будь осторожна: скоро он начнет от тебя уставать.

– Фло, – со стороны кабинета раздается рык Гэри, – зайди.

Она в последний раз смеряет Пайпер взглядом и отворачивается.

– Привет, дорогой, – ее тон мгновенно меняется, – хотела забрать тебя на ланч.

Дверь за ними захлопывается так громко, что стекла дрожат и грозятся осыпаться. Пайпер опускает глаза в свои записи и только теперь понимает, что строчки не разобрать. Она моргает, и две слезинки падают на бумагу.

Вдруг Флоренс права? Может, это так и выглядит со стороны, как будто Пайпер намеренно лезет в его дела, чтобы… Нет. Себастьян уже до смерти задрал бы шутками.

Она аккуратно вытирает слезы, которые так и норовят политься градом – опять! Не хватало еще, чтобы макияж потек, сидеть потом с красными глазами весь день. Лицо операционной дирекции, ага. Гиперчувствительное лицо.

Пайпер даже не понимает, от чего больше плачет: от обиды или разочарования. Все это время она успокаивала себя тем, что у Гэри идеальная девушка. Красивая, изысканная, как куколка. И умная – она же, черт возьми, галеристка. Разбирается в искусстве и всем таком. Эта разница между ними всегда была огромной: высокая, тонкая, интеллигентная Флоренс, которая порхает между выставками и гала-ужинами, и Пайпер, которую вся дирекция называет не иначе как «малая». Она никогда не будет такой же утонченной, зато может сделать презентацию, которую никто не хочет делать.

И теперь понимать, что Флоренс – это не какой-то недосягаемый идеал, а обычная красивая стерва из школьных комедий, почему-то даже больнее. Почему он с ней тогда? Гэри сказал никому не позволять себя оскорблять… А вот это можно считать оскорблением?

Дверь снова распахивается, и Флоренс практически вылетает из кабинета и проносится мимо нее.

– Стой, – командует Гэри.

Та останавливается в метре от стойки и как-то даже пригибается, опуская голову вниз. Волосы падают на лицо, скрывая его выражение.

– Ты кое-что забыла.

Он не рассержен – он взбешен. Пайпер всего раз слышала такую ярость, и то в трубке, когда сообщила ему имя Гэри Джеймса.

Страшно поворачиваться. Получается, он все слышал? Сложно представить, что можно сказать в такой ситуации, как объяснить, что она ничего не делает из того, в чем ее обвинили. Еще и заплаканная… Ну что за день!

Флоренс поднимает голову и чуть наклоняется в ее сторону.

– Прошу прощения, мисс Нолан, – произносит она медленно. Темные глаза горят от злости, и это совершенно не сочетается с ее речью. – Я не имела в виду то, что сказала.

Она тут же отворачивается и уходит, теперь держа спину ровной, но быстро цокая каблуками. Пайпер провожает ее взглядом и в глубине души надеется, что вернется та нескоро. Хотя бы не сегодня – и без того слезы уже не остановишь, а ей еще чертову презентацию делать.

– Пайпер, – зовет ее Гэри, и его голос теперь звучит намного мягче.

Чтобы на него посмотреть, приходится собрать все силы в кулак. Да, он выглядит рассерженным, но в то же время обеспокоенным. Как же не хочется, чтобы он начал этот разговор об их ролях на работе…

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да, мистер Барнс.

Он кивает и уходит вслед за Флоренс. Пайпер запутывается в собственных чувствах и совсем не знает, как реагировать. Она продолжает плакать, теперь, видимо, просто от пережитого стресса. Макияж уже не спасти, но дело не в нем: Гэри заставил свою девушку перед ней извиниться.