Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик. Страница 10

В тот момент, когда Хан вошел в густые заросли хвойного леса на территории поместья Александра Конклина, у него возникло ощущение, будто он наконец-то оказался дома. Высоко над его головой сомкнулся густой зеленый купол, погрузив все окружающие предметы в зеленоватый полумрак. Через верхние ветви с трудом пробивались редкие лучи догорающего солнца, но здесь, внизу, все было темным и угрюмым.

Он проследил за Веббом от университетского городка до дома Конклина. В течение своей карьеры ему не раз приходилось слышать об Александре Конклине, этом легендарном супершпионе. Хану было невдомек только одно: что могло понадобиться здесь Веббу? Откуда он вообще может знать Конклина? И как получилось, что буквально через несколько минут после появления здесь Вебба сюда нагрянула целая армия полицейских?

В отдалении послышался собачий лай. Полиция, видимо, уже спустила с поводков ищеек. Впереди Хан увидел фигуру Вебба. Тот двигался по лесу так уверенно, будто ему здесь был знаком каждый уголок. Еще одна загадка, на которую нет ответа. Хан пошел вперед, размышляя о том, куда может направляться Вебб. Затем он услышал шум потока, и ему стало абсолютно ясно, что задумал противник.

Хан поспешил и добрался до реки раньше Вебба. Теперь он знал наверняка: его жертва пойдет вниз по течению, в сторону, противоположную той, куда побегут ищейки. Чуть поодаль он увидел огромную иву, и на губах его заиграла улыбка. Раскидистое дерево с густой кроной – это как раз то, что ему нужно.

Рыжий свет начинающегося вечера огненными иглами пробивался сквозь бреши в листве, и Борн невольно залюбовался золотистыми бликами, игравшими на резных краях листьев. По другую сторону пригорка почва была более влажная, хотя и каменистая. До его слуха донеслись мягкие звуки текущей воды, и он пошел по направлению к реке так быстро, как только мог.

Таяние зимних снегов и обильные дожди ранней весны сделали свое дело: неширокая обычно речушка раздулась и превратилась в бурлящий поток. Борн без колебания вошел в ледяную воду и двинулся вниз по течению. Чем дольше он будет оставаться в воде, тем лучше, поскольку собаки потеряют его след, и чем большее расстояние он преодолеет по воде, тем сложнее им будет взять его снова.

Чувствуя себя на данный момент в безопасности, Борн стал думать о своей жене Мэри. С ней необходимо связаться как можно скорее. Самому ему дорога домой теперь закрыта – тут сомнений быть не может. Объявись он дома, в опасности окажется вся его семья. Но он обязан поговорить с Мэри, предупредить ее. Разыскивая его, люди из ЦРУ наверняка нанесут ей визит, станут допрашивать, полагая, что ей известно его местонахождение. Однако существовала еще одна, гораздо более страшная вероятность: тот, кто подставил его, теперь может попытаться добраться до него через близких.

При мысли об этом Борн покрылся холодным потом. Затем вытащил из кармана сотовый телефон Конклина и, набрав номер мобильника Мэри, послал ей SMS-сообщение, состоящее из одного только слова: «Алмаз». Это была часть кода, который они заранее разработали совместно с Мэри, чтобы пользоваться им в экстренных случаях. Слово «алмаз» являлось приказом немедленно забрать детей и перебраться в их второй дом – убежище, о существовании которого не знала ни одна живая душа. Там, в безопасности, не вступая ни с кем в контакты, они должны были оставаться до тех пор, пока он не пришлет другой сигнал: «Все чисто».

Телефон Алекса зазвонил, и Борн прочитал на дисплее ответное сообщение от Мэри: «Повторите, пожалуйста». Такое их уговором не предусматривалось. Потом Борн сообразил: она просто растерялась, ведь он послал ей сообщение не со своего телефона, а с мобильника Конклина. Он послал сообщение повторно, на сей раз набрав слово прописными буквами: «АЛМАЗ». Он ждал, затаив дыхание, и с облегчением выдохнул лишь после того, как пришел ответ от Мэри: «ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ». Мэри все поняла. Сейчас она, должно быть, уже упаковывает вещи, собирает детей и увозит их прочь, оставляя привычную жизнь позади.

И все же тревога не покидала Борна. Ему было бы гораздо легче, если бы он услышал ее голос, смог объяснить, что произошло, сказать, что с ним все в порядке. На самом же деле с ним было далеко не все в порядке. Человек, которого она знала, Дэвид Вебб, опять превратился в Джейсона Борна, которого Мэри боялась и ненавидела, причем с полным на то основанием. Вполне могло случиться так, что однажды Борн полностью и окончательно захватит контроль над телом Дэвида Вебба. И чьих рук делом это будет? Александра Конклина.

Ему казалось странным, даже невероятным, что он мог одновременно любить и ненавидеть Алекса. Насколько загадочно человеческое сознание, способное в одно и то же время вмещать в себя столь противоречивые эмоции, способное оправдывать с помощью здравого смысла самые отвратительные качества и, несмотря ни на что, испытывать искреннюю привязанность к их носителю. Однако Борн знал: любить и быть любимым является одним из самых сильных императивов человека.

Он продолжал размышлять об этом, бредя по воде – холодной, как лед, и прозрачной, словно чистейший хрусталь. Перепуганные нежданным вторжением, на его пути метались мелкие рыбешки. Пару раз воду серебряным ножом рассекла форель с раскрытым зубастым ртом, вероятно, преследуя добычу. Он дошел до места, где река делала изгиб, а над водой склонила свои печальные ветки большая раскидистая ива. Ее жадные до влаги корни вылезли из прибрежной почвы и спускались прямо в воду. Борн, хотя и был настороже, готовый отреагировать на любой неожиданный звук, не заметил ничего подозрительного. Разве что вода здесь бурлила сильнее.

Атака последовала сверху. Борн ничего не услышал. Он лишь успел заметить какую-то промелькнувшую в воздухе тень, а затем на него обрушилась огромная тяжесть, и он ушел под воду. Тяжесть давила ему на спину, выжимая из легких воздух. Подняв голову, Борн пытался бороться, но нападавший схватил его за волосы и ударил лицом о речной булыжник. Затем вражеский кулак вонзился ему в почки, и скудные остатки воздуха, все еще остававшиеся в груди, вырвались наружу кровавыми пузырями.

Вместо того чтобы напрячься и оказывать сопротивление, Борн приказал своему телу расслабиться, стать мягким и безвольным. Затем, даже не пытаясь вынырнуть, он прижал локти к бокам и в тот момент, когда его тело максимально расслабилось, Борн оперся ими о речное дно и перевернулся лицом к поверхности. А после, оттолкнувшись от дна, он бросил свое тело вперед и вверх и ударил вслепую, поняв только, что попал в цель. Тяжесть, придавливавшая его, исчезла, и Борн сел, хватая ртом благословенный воздух. С лица его стекала вода, мешая смотреть, поэтому он видел лишь размытые очертания своего противника. Он бросился на него, но поймал лишь воздух. Нападавший исчез так же молниеносно, как появился.

Ловя ртом воздух и пытаясь побороть позывы к рвоте, Хан с трудом вскарабкался на крутой берег. Растерянный, взбешенный, он вошел в подлесок и вскоре исчез в густой чаще. Пытаясь восстановить нормальное дыхание, он массировал ладонью невыносимо болевший кадык, в который угодил кулак Вебба. Нет, это не было случайным попаданием. Это была профессиональная, мастерски просчитанная контратака. Хан был ошеломлен, в его душу даже закрался страх. Вебб оказался очень опасным противником. Гораздо опаснее, чем может – и имеет право – быть яйцеголовый «ботаник». Он сумел уклониться от пуль, вычислить траекторию выстрелов, безошибочно найти путь в дремучей чаще и даже – выиграть в рукопашной. Причем при первой же опасности он отправился к Алексу Конклину. Что же это за человек? – спрашивал себя Хан. Очевидно было одно: он опять недооценил Вебба. И все же он выследит его и одержит над ним верх! Перед тем как наступит неизбежный конец, Вебб должен проникнуться перед ним страхом. Настоящим страхом.

Мартин Линдрос, заместитель директора Центрального разведывательного управления, приехал в поместье Александра Конклина в Манассасе ровно в 18:06. Его почтительно встретил один из главных детективов штата Вирджиния по имени Гаррис. Измученный работой, лысеющий человек, он был целиком занят разрешением конфликта между шерифом округа, полицией штата и ФБР. Каждая из сторон, узнав о том, кем были убитые, стала тянуть одеяло на себя, пытаясь заполучить эксклюзивное право на расследование громкого преступления. Выйдя из машины, Линдрос насчитал дюжину автомобилей, стоявших у входа. Помножив это число на три, можно было хотя бы приблизительно вычислить, сколько людей находится в доме. Судя по всему, здесь недоставало только порядка и понимания того, что происходит.