Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик. Страница 81

Когда Спалко вышел обратно, на его лице было странное выражение.

– Мне кажется, что это вовсе не проход, – заявил он. – Неудивительно, что Молнар решил спрятать доктора Шиффера именно здесь. Боюсь, мы очутились в лабиринте.

Двое мужчин переглянулись.

– В таком случае, – вступила в разговор Зина, – как мы отсюда выберемся?

– Мы не можем знать, что нас там ждет, – сказал Спалко и вынул из кармана небольшой прямоугольный предмет размером не больше карточной колоды. Ухмыльнувшись, он продемонстрировал своим спутникам, как работает этот прибор. – ГСП. Глобальная система позиционирования. Я только что отметил наше нынешнее местоположение. А теперь – пошли, – мотнул он головой.

Однако очень скоро они осознали бесплодность своих попыток разобраться в хитросплетениях лабиринта, и через пять минут группа вновь оказалась на исходной позиции, рядом со входом в него. Спалко с озабоченным видом вертел в руках прибор.

– В чем дело? – спросила Зина.

– ГСП здесь почему-то не работает.

Зина непонимающе тряхнула головой.

– А почему?

– Видимо, сигнал спутника блокируется каким-то минералом, содержащимся в горной породе, – ответил Спалко. Он не мог признаться перед своими подчиненными в том, что на самом деле понятия не имеет, почему электроника отказывается работать в лабиринте. Вместо этого он вытащил из рюкзака моток бечевки. – Последуем примеру Тезея и будем разматывать бечевку по мере продвижения.

Зина недоверчиво посмотрела на моток.

– А если веревки не хватит? – спросила она.

– Но ведь Тезею хватило, – ответил Спалко. – А мы находимся уже почти внутри монастырских стен, так что будем надеяться на лучшее.

Доктору Феликсу Шифферу было скучно. С утра до вечера ему оставалось лишь маяться от безделья и выполнять приказы незнакомых людей, которым было поручено обеспечивать его безопасность. Именно они под покровом ночи перевезли его на Крит, а затем постоянно переправляли в новые убежища. Они никогда не оставались на одном месте дольше трех дней. Больше всего ему понравился дом в Ираклионе, но и там Шифферу быстро надоело. Он изнывал от скуки. Его хранители не приносили ему газет и не разрешали слушать радио. Телевизора там не было, но, если бы он и был, Шифферу наверняка не разрешили бы его смотреть. И все же, мрачно думал ученый, там было несравненно лучше, чем в этом нагромождении древних камней, где он вынужден спать на походной койке и греться у камина. Из предметов обстановки тут имелись только тяжелые сундуки да буфеты, хотя охранники и привезли сюда походные кровати, раскладные стулья и пледы. Здесь не было ни водопровода, ни канализации, поэтому охранники соорудили отхожее место во дворе, отчего весь монастырь уже через пару дней провонял дерьмом. Даже днем это место было унылым и промозглым, а после захода солнца хотелось просто повеситься. Не было даже света, чтобы почитать. Впрочем, и читать-то было нечего…

Шиффер мечтал вновь обрести свободу. Если бы он был набожным, то молился бы об избавлении от этого повседневного кошмара, который стал казаться ему бесконечным. Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз виделся с Ласло Молнаром и говорил с Алексом Конклином! Где они теперь, что делают? Когда Шиффер спрашивал об этом своих охранников, те отказывались отвечать, ссылаясь на свое единственное божество – СООБРАЖЕНИЯ БЕЗОПАСНОСТИ. Любой способ связи они считали недостаточно безопасным и лишь твердили, что очень скоро он вновь увидит своего друга и благодетеля. Но когда Шиффер требовал назвать более точные сроки, они лишь пожимали плечами и возвращались к своей бесконечной карточной игре. Им было скучно не меньше, чем ему, по крайней мере – тем, которые в данный момент были свободны от дежурства.

Рядом с доктором постоянно находилось семеро охранников. Сначала их было больше, но несколько из них остались в Ираклионе. Судя по тому, что удалось выяснить Шифферу из обрывков подслушанных разговоров, к этому времени они уже должны были появиться здесь, но не приехали. Видимо, именно поэтому сегодня в карты не играли – все охранники заняли свои боевые посты. Воздух был буквально пропитан напряжением, и это ощущалось настолько сильно, что у доктора Шиффера даже заломило зубы.

Шиффер был довольно высоким мужчиной с пронзительным взглядом голубых глаз, орлиным носом и наполовину поседевшей шевелюрой. Еще до того, как завербоваться в предельно засекреченное Агентство перспективных разработок в области оборонных проектов, он был в большей степени на виду и работал на Берта Бакара. Не обладая умением найти подход к людям, Шиффер не очень ладил с окружающими и в конфликтных ситуациях, промычав нечто нечленораздельное, просто поворачивался и уходил, однако столь очевидное замешательство лишь усиливало неприязненное отношение к нему со стороны других.

Он встал и лениво направился к окну, но на полпути был перехвачен охранником.

– Это опасно, – сказал наемник. В его взгляде читалась напряженность.

– Опасно, безопасно – только и знаете, что долдонить одно и то же! – раздраженно воскликнул Шиффер. – Меня от этих слов уже тошнит!

Тем не менее он покорно вернулся к стулу, на котором ему полагалось сидеть. Стул был поставлен с особым расчетом – подальше от дверей и окон. В помещении было сыро, и ученый зябко поежился.

– Я скучаю по своей лаборатории, я скучаю по работе, – стал жаловаться Шиффер, глядя в черные глаза наемника. – Я чувствую себя как в тюрьме, вы можете это понять?

Заметив волнение своего подопечного, командир наемников по имени Шон Киган шагнул вперед.

– Сядьте, пожалуйста, доктор, – мягко попросил он.

– Но я…

– Это для вашего же блага, – настойчивым тоном произнес Киган. Он был ирландцем, но при этом – темноволос и с черными глазами. На его грубо вырубленном лице читалась мрачная решимость, тело, сложенное словно у уличного бойца, бугрилось мускулами. – Нас наняли специально для того, чтобы обеспечивать вашу безопасность, и мы относимся к своей работе серьезно.

Шифер послушно сел.

– Может, кто-нибудь соизволит мне объяснить, что все это значит?

Киган несколько секунд в задумчивости смотрел на ученого, а затем, приняв решение, опустился на соседний стул и негромко заговорил:

– Я не хотел рассказывать вам об этом, но, возможно, будет лучше, если вы узнаете.

– О чем? – испуганно спросил Шиффер. Лицо его вытянулось и побледнело. – Что случилось?

– Алекс Конклин мертв.

– О боже, нет!

На лице Шиффера внезапно выступил пот, и он утер его тыльной стороной руки.

– Что касается Ласло Молнара, то мы не получали от него никаких известий вот уже двое суток.

– Боже всемогущий!

– Не волнуйтесь, доктор, вполне возможно, что Молнар не выходит на связь из соображений безопасности. – Киган встретился взглядом с ученым. – Но, с другой стороны, исчезли также наши люди, которых мы оставили в Ираклионе.

– Понимаю… – протянул доктор Шиффер. – Вы думаете, с ними могло случиться что-то… нехорошее?

– Я не могу исключать такую возможность.

От страха у Шиффера тряслись губы, и он не переставая потел.

– Значит, может случиться так, что Спалко узнал, где я нахожусь? Может, он уже на Крите?

Лицо Кигана оставалось словно высеченным из камня.

– Именно поэтому, – сказал он, – мы и принимаем дополнительные меры безопасности.

Страх сделал Шиффера агрессивным.

– Ну и что же это за меры? – капризным, злым тоном осведомился он.

– Мои люди с автоматическим оружием патрулируют все стены, но вряд ли Спалко окажется таким дураком, что предпримет атаку на открытом пространстве. – Киган покачал головой. – Нет, если он здесь, если он пришел за вами, доктор, то не станет столь безрассудно рисковать. – Наемник встал и поправил автомат, висящий на плече. – Его путь сюда лежит через лабиринт.

С каждым новым поворотом, который делали Спалко и его небольшая команда, они все лучше ориентировались в лабиринте. Но, с другой стороны, это был единственный логичный путь для любого, кто решит напасть на монастырь, а значит, нельзя исключить, что они направляются прямиком в западню.