Возвращение Борна - ван Ластбадер Эрик. Страница 91

После этого Зина взяла на себя все обязанности, которые выполняла раньше мать: убирала, приносила воду, добывала еду. Но по ночам, несмотря на чудовищную усталость, сон бежал от нее, а перед глазами вставало заплаканное лицо Канти, страх, терзавший его оттого, что он покидает семью, оставляет все, что было ему знакомо.

Не реже трех раз в неделю Зина сбегала из дома и пробиралась по земле, напичканной неразорвавшимися фугасами, только для того, чтобы увидеть Канти, поцеловать его бледные щечки и рассказать последние домашние новости. Но однажды, преодолев привычный путь, она нашла дедушку мертвым, а брат бесследно исчез. Выяснилось, что на днях российский спецназ провел здесь зачистку, в ходе которой дедушка Зины был убит, а Канти – схвачен и отправлен в Красную Турбину.

В течение следующих шести месяцев она делала все, чтобы отыскать хоть какие-то следы Канти, но тогда Зина была еще молода и неопытна в подобных делах. Кроме того, за душой у нее не было ни гроша, а без денег с ней никто не хотел разговаривать. Через три года, когда мать уже умерла, а сестер забрали в интернаты, Зина присоединилась к боевикам. Ей пришлось нелегко: приходилось сносить назойливые приставания мужчин, быть покорной и услужливой, искать в себе необходимые для подобной жизни качества, о существовании которых она раньше не подозревала, и терпеливо культивировать их. Но она всегда была на редкость умна, и это помогло ей быстро усвоить, что внешняя привлекательность является ее главным оружием. Все это стало плацдармом, на котором Зина освоила искусство борьбы за власть.

Если мужчины прокладывали себе дорогу наверх с помощью агрессии, расталкивая друг друга локтями, то Зина добивалась этого за счет природного ума и женских чар. Она меняла любовников, каждый раз сходясь со все более влиятельными командирами, и вот спустя год настал час, которого она ждала с таким нетерпением: ей удалось уговорить своего очередного мужчину устроить ночной налет на Красную Турбину.

Собственно говоря, это было единственное, для чего она примкнула к мятежным чеченцам, прошла через все круги ада, и все же она испытывала непреодолимый страх перед тем, что могло ей открыться в ходе этого ночного рейда. Однако в результате ей не открылось ровным счетом ничего. Зина не смогла обнаружить никаких следов брата. Казалось, что Канти просто никогда не существовал…

Зина вскрикнула и проснулась. Она села, оглянулась вокруг и вспомнила, что находится в самолете Спалко, который держит курс на Исландию. Перед ее глазами все еще стояло заплаканное личико Канти, она словно наяву ощущала едкий запах щелока, исходивший из ям, в которые сваливали трупы чеченцев, казненных в Красной Турбине.

Зина опустила голову на грудь. Она страдала от неопределенности. Знай она наверняка, что брата нет в живых, ее не глодало бы навязчивое чувство вины. Но если благодаря какому-то случаю – или чуду – он все еще жив, она никогда не узнает об этом, не сможет отыскать его и спасти от ужасов российского террора.

Почувствовав, что кто-то приблизился, Зина подняла голову. Это был Магомет – один из двух заместителей Хасана, которых тот взял с собой в Найроби, чтобы они тоже увидели в действии оружие, призванное даровать им долгожданную свободу. Ахмед, второй заместитель Арсенова, упрямо игнорировал Зину с того самого дня, когда впервые увидел ее одетой в западное платье. Над ней, слегка склонившись и опираясь о спинку соседнего кресла, стоял Магомет – огромный, как медведь, с глазами цвета турецкого кофе и черной вьющейся бородой, которую в минуты волнения он нещадно теребил пятерней.

– Все идет своим чередом, Зина? – пробасил он.

Зина первым делом бросила взгляд в сторону Хасана. Тот спал. Тогда она изогнула губы в легкой улыбке.

– Я спала, и мне снился сон о нашей скорой победе.

– Это будет великолепно, правда? Настанет день долгожданного отмщения! Наконец-то и для нас взойдет солнце!

Зина видела, что ему до смерти хочется сесть рядом с ней, но не сказала ни слова. Пусть радуется и тому, что она не шуганула его после первых же слов. Зина выпрямилась, потянулась в кресле, выгнув грудь дугой, и с удовольствием заметила, как у мужчины расширились глаза и слегка затрепетали ноздри. «Не хватает только, чтобы он вывесил наружу язык, как возбужденный кобель», – подумала она.

– Хочешь кофе? – спросил Магомет.

– Не откажусь. – Зина понимала, что он ожидает любого намека, который можно было бы истолковать как приглашение, и поэтому старалась, чтобы ее голос звучал буднично. Было очевидно, что статус Зины в глазах Магомета заметно возрос, и причиной тому – важное задание, полученное ею от Шейха, доверие, которое он ей оказал. С Ахмедом все обстояло иначе: она по-прежнему оставалась для него всего-навсего женщиной и, следовательно, существом второго сорта.

Зина подумала о том, какой неприступный бастион вековых устоев, традиций, предрассудков она собирается штурмовать, и на секунду у нее закружилась голова, но она быстро сумела взять себя в руки. План, который она спонтанно придумала с подачи Спалко, был вполне реальным. Он сработает – Зина знала это так же точно, как то, что завтра будет новый день и взойдет солнце. И вот, когда Магомет повернулся, собравшись идти за кофе, она решила, что пришло время действовать.

– Принеси и себе чашечку, – промурлыкала она вслед мужчине.

Когда он вернулся, Зина взяла у него чашку с кофе и стала пить его маленькими глотками, снова не предложив ему сесть. Магомет стоял на прежнем месте, опершись локтями о спинку кресла и держа чашку в ладонях.

– Расскажи мне, какой он? – попросил Магомет.

– Кто, Шейх? А ты спроси у Хасана.

– Хасан Арсенов ничего не рассказывает.

– Может, – предположила Зина, – он просто ревнует и чересчур дорожит своим статусом приближенной к Шейху особы?

– А ты?

Зина негромко засмеялась.

– Я? Нет, я не прочь поделиться с тобой своими впечатлениями. – Она отпила из чашки. – Шейх – провидец. Мы видим мир таким, какой он есть сейчас, а Шейх видит его таким, каким он будет через год, через пять. Находясь рядом с ним, испытываешь удивительные ощущения. Это – человек, полностью владеющий собой, человек, чьим приказаниям подчиняются тысячи людей во всех концах света.

Магомет издал вздох облегчения.

– Что ж, значит, мы действительно спасены.

– Да, спасены. – Зина отставила в сторону свою чашку, а затем вынула опасную бритву и крем для бритья, которые чуть раньше она нашла в туалетной комнате самолета. – Садись. Вот здесь, напротив меня.

Магомет колебался недолго. Когда он сел в кресло напротив нее, они оказались так близко друг к другу, что их колени соприкасались.

– Ты же понимаешь, что не можешь сойти с самолета в Исландии в таком виде, – с улыбкой сказала она.

Магомет смотрел на Зину своими черными глазами и нещадно теребил бороду огромной пятерней. Не отрывая взгляда от его глаз, Зина взяла его за руку и притянула ее к себе. Затем она открыла бритву, выпустила на ладонь пену, намазала ею правую щеку Магомета и принялась скоблить ее лезвием бритвы. Поначалу Магомета била мелкая дрожь, как собаку, впервые оказавшуюся в воде, но затем он успокоился, расслабился и даже закрыл глаза.

Вскоре Зина ощутила на себе посторонний взгляд. Подняв голову, она увидела, что Ахмед проснулся и смотрит на нее. К этому времени половина лица Магомета уже была чисто выбрита. Ахмед поднялся с кресла и подошел к ним, а Зина вернулась к своему занятию. Он молча, не веря своим глазам, наблюдал, как обнажается лицо его товарища, а бурная растительность превращается в грязные мыльные комки и падает на пол. Через некоторое время он прочистил горло и негромко сказал:

– Не возражаешь, если следующим буду я?

– Вот уж не думал, что у парня такая отстойная пушка, – заявил Кевин Макколл, вытаскивая Аннаку из «Шкоды», и с презрительной гримасой сунул пистолет за пазуху.

Аннака смиренно вылезла из машины, втайне радуясь тому, что янки принял ее пистолет за оружие Хана. Она стояла на тротуаре под угрюмым полуденным небом, опустив голову и глядя себе под ноги, но внутренне Аннака ликовала. Как и большинство мужчин, этот орангутан не мог допустить и мысли, что женщина может носить с собой оружие, не говоря уж о том, чтобы умело пользоваться им. И это заблуждение дорого ему обойдется – она позаботится об этом.