Железная маска - Ладусет Эдмон. Страница 26

— Понятно, хозяин.

Держа оружие наготове, каждый занял свой пост.

Долгое время Мистуфлэ не слышал ничего, кроме шума ветра в кронах деревьев. Но вдруг до его слуха долетело отдаленное лошадиное ржание, а менее чем через четверть часа вокруг уже отчетливо раздавался треск веток, ломающихся под чьими-то тяжелыми шагами, и шорох потревоженных кустов.

— Это они! — пробормотал Мистуфлэ, крепче сжимая рукоять шпаги.

Он отступил немного назад и прижался к стене, чтобы не быть замеченным снаружи. Через несколько минут послышался шорох, словно кто-то полз по земле, и вскоре привыкшие к темноте глаза Мистуфлэ различили в отверстии голову и плечи первого из нападавших.

Мистуфлэ поднял шпагу, и ее острие, подобно молнии, вонзилось в грудь непрошеного гостя; не издав ни звука, тот тяжело осел у ног защитника пещеры. Прежде чем оттащить труп в сторону, достойный ученик Фариболя внимательно его осмотрел.

— Боже мой! — пробормотал он. — Королевский гвардеец! Господи, прими его душу!

Затем он снова замер у самого отверстия, заметив, что еще одна тень заслонила слабый свет, проникавший в подземелье. Нового противника постигла участь его товарища, за ним последовали трое других… Подобный способ убивать, незримо и быстро, потряс Мистуфлэ до глубины души, и он, моля Бога простить его всякий раз, как его клинок тонул в теле очередной жертвы, утешался лишь тем, что защищает себя и своих друзей. Но в этот момент мушкетный залп и громкий крик Фариболя заставили его оглянуться.

До сих пор Фариболь справлялся со своей страшной работой столь же четко и аккуратно, как и Мистуфлэ. Согласно плану мстительного Ньяфона, гвардейцы, желая окружить беглецов, пошли на хитрость: пока двадцать солдат пытались проникнуть в пещеры через прокопанный карликом лаз, остальные направились ко входу в подземелье. Один за другим гвардейцы спускались по ступеням на самое дно колодца, где их подстерегала та же мгновенная смерть.

Встревоженные странным молчанием тех, кто был уже внизу, офицеры окружили вход в колодец и, не получив ответа на свои окрики, поняли, что эта подозрительная тишина вызвана какой-то тайной причиной, которую следует немедленно выяснить.

— Где проводник? — нахмурившись, спросил один из офицеров.

— Я здесь, монсеньор, — откликнулся Ньяфон.

— Что здесь происходит? Подумай хорошенько, прежде чем ответить… Если мы по твоей вине оказались в ловушке, ты дорого заплатишь за предательство.

— Возможно, этих бездельников предупредили… У них везде свои шпионы… — ответил карлик. — Мы рассчитывали застать их врасплох, но они явно охраняют оба входа.

— И что ты предлагаешь?

— Все очень просто, монсеньор. Во-первых, прикажите расширить прокопанное мною отверстие, там, на склоне, так, чтобы через него одновременно могли проходить два солдата, и я уверен, что вашим хорошо вооруженным гвардейцам быстро удастся сломить сопротивление тех, кто внутри…

— А колодец?

— …Во-вторых, — продолжал Ньяфон, — прикажите дать мушкетный залп в отверстие колодца: это отпугнет защитников и позволит беспрепятственно спуститься одному из ваших солдат, который, надеюсь, сможет продержаться, пока за ним не последуют остальные. Защищаясь на два фронта, негодяи уже не смогут достойно оборонять коридор, ведущий в большую залу, и там вам не составит никакого труда их уничтожить.

Минут через пять план Ньяфона был приведен в исполнение, что и заставило Фариболя издать крик, привлекший внимание Мистуфлэ. Услышав выстрелы, Ивонна и шевалье де ла Бар поспешили на помощь к своим друзьям. Фариболь сражался, как зверь, нагромождая один труп на другой, когда девушка и оруженосец буквально утащили его в большую залу подземелья.

— Гром и молния! — никак не мог успокоиться Фариболь. — Этим бандитам все же удалось спуститься! Но ничего, мы еще посмотрим, кто кого…

Однако дальнейшее сопротивление оказалось невозможным; у друзей не было достаточно пуль и пистолетов, чтобы противостоять мушкетному огню.

Услышав стук заступов и лопат, Мистуфлэ прекрасно понял замысел противника и, так как не мог дать отпора, покинул свой пост у отверстия, которое столь самоотверженно защищал. Положение представлялось ему безнадежным: осторожно, но уверенно солдаты продвигались вперед и вскоре уже должны были проникнуть в подземелье.

— Отступаем! Отступаем! — крикнул он остальным и, взяв Ивонну за руку, увлек ее в боковую галерею.

— Мадемуазель, — попросил Мистуфлэ, — вам следует укрыться в покоях графа де Роана.

— А вы? — спросила его девушка.

— Мы будем биться насмерть. Рядом с лабораторией Эксили я нашел бочонок с порохом, там что живыми мы им в руки не дадимся.

— Мы скроемся там вместе с шевалье де ла Баром, а в нужный момент я сумею постоять за себя. Прощай, друг Мистуфлэ!

Он с нежностью поцеловал девушке руку и поспешил к Фариболю, который, выкрикивая проклятия, наблюдал за осторожно приближавшимися к зале солдатами.

Они не торопились ввязываться в драку, но сзади на них напирали все новые и новые гвардейцы, спускавшиеся через колодец. Вдруг с противоположной стороны показались их товарищи, во главе с Ньяфоном прорвавшиеся сквозь раскопанный лаз.

— Тысяча чертей! — вскричал Фариболь, заметив этого монстра. — Я был, уверен, что без него не обошлось! Раз он здесь, мы уже почти трупы.

— Согласен, хозяин, — ответил Мистуфлэ, — лучше всего было бы запереться в лаборатории Эксили, там прочная дверь. Когда же они взломают ее, мы рука об руку отправимся в мир иной… Но, постойте… У меня есть идея!

Фариболь, давно уже научившийся безоговорочно верить в гениальные идеи своего выдающегося ученика, молча последовал за ним сквозь бывшие покои де Роана к лаборатории. Внутри их уже ждали Ивонна и де ла Бар. Тяжелая двойная дверь с мощными железными засовами отделяла лабораторию от коридора, в который с победными криками уже вбегали из большой залы солдаты, ведомые Ньяфоном. Поняв, что их снова оставили в дураках, он попытались открыть дверь, а затем принялись колотить в нее прикладами мушкетов.

Фариболь и шевалье де ла Бар, плечом к плечу, со шпагами в руках, закрывали бледную испуганную Ивонну. Все были слишком заняты предстоящей схваткой, чтобы заметить исчезновение Мистуфлэ.

Дверь трещала под тяжелыми ударами, засовы бешено плясали в своих гнездах, потом все неожиданно стихло. Послышались слова отрывистых команд, и снова грянул мушкетный залп. Пули не проникли внутрь, но дверь разнесло в щепы.

Оказавшись лицом к лицу со своими противниками, солдаты издали радостный клич, которому эхом вторил хриплый смех Ньяфона. Друзья оказались под прицелом наведенных на них мушкетов.

— Сдавайтесь! — крикнул офицер.

— Черт вас возьми! — отозвался Фариболь. — Вы нас не за тех принимаете!

— Не стреляйте в женщину! — рявкнул Ньяфон. — Она нужна мне живой!

Офицер поднял саблю и открыл рот, собираясь дать команду открыть огонь, как вдруг солдаты в полном беспорядке стали поспешно отступать назад по коридору; перед ними появился Мистуфлэ, держа на своих могучих плечах бочонок с порохом, из которого торчал горящий запальный шнур. Отступление гвардейцев превратилось в паническое бегство, а силач гнался за ними огромными прыжками. Он настиг их в зале, где они в ужасе сбились в кучу, и, швырнув бочонок в самую середину этого людского муравейника, поспешно ретировался. Ивонна между тем опустилась на колени и лихорадочно молилась.

— Да, друзья, помолимся, — поддержал ее вернувшийся Мистуфлэ, — поскольку пришел наш смертный час. — И, с чувством пожав руку Фариболю, добавил: — Прощайте, хозяин!

Храбрый капитан не успел ничего ответить: раздался оглушительный взрыв; своды подземелья рухнули, хороня под собой королевских гвардейцев. Пещеры графа де Роана превратились в огромную могилу.

Онесимо и его проводник были в сотне метров от Апремонских перевалов, когда раздался страшный взрыв, и прямо у них на глазах часть холма ушла под землю.