Падение Ворона - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 24
– Капитан Тонков, – представился опер. – Ты Воронов Константин? Из четвертой комнаты?
– Ну, да…
– Как в твоей комнате этот чудик оказался?
– Да очень просто: пожаловался, что его отец бьет, я ему и дал ключ, чтобы у меня переночевал.
Милиционеры переглянулись.
– Я же говорил, – сказал участковый.
– Все сходится! – удовлетворенно кивнул опер. – Пойдем, Воронов, запишу объяснение…
Они отошли к столу для игры в домино, капитан записал сказанное, явно сгущая краски: «Николай был напуган, жаловался, что отец его избивает и грозится убить. Поскольку он опасался расправы со стороны Архипа, то я дал ему ключи от своей комнаты…»
– Подписывай. – Тонков подвинул объяснение Ворону.
Тот замешкался.
– А вы думаете, это он его?
– А кто? – удивился опер. – Может, ты? Тогда пиши явку с повинной!
Ворон, нехотя подписал неряшливо накарябанный текст. В конце концов, суть отражена правильно. Хотя… Дядя Архип, конечно, любил ругаться, а по-пьянке мог и руки распустить, но убить – нет, тут у него кишка тонка…
– Не сомневайся, – сказал капитан, пряча листок в черную, потрепанную папку. – Больше некому. С кухни ножи изъяли, экспертиза все покажет. И отпечатки пальцев, и следы крови…
– А почему по телику передали, что это меня заколбасили?
Опер развел руками.
– Не разобрались поначалу – твоя же комната. Ну, ничего – долго жить будешь! Бывай! – Он побежал к остановке, но не успел: автобус закрыл двери прямо у него под носом.
– С самого начала разбираться надо! – сплюнул Ворон, глядя ему вслед.
Тем временем прибежал запыхавшийся Губатый. Почти одновременно подъехала вишневая «девятка». Она была собственностью бригады, но ездил на ней Артист, который выиграл ее в карты. Кроме него из салона выскочил улыбающийся во весь рот Ящер.
– Здорово, брателла! А все метлами метут, что тебя грохнули! Вроде у тебя с Лоцманом разборка была, вот речпортовские «ответку» и кинули! – в два голоса сообщили они.
«Уже весь город все знает!» – подумал Ворон. А вслух сказал:
– Брешут. Возьмите Губатого с Бешеным и Джузеппе, гоните в офис, готовьтесь к «стреле». И будьте настороже. А то и вправду «ответку» получить можно! Мы с Оскаленным подъедем через час.
Пацаны уехали. Ворон с Оскаленным поднялись на третий этаж. В коридоре и на общей кухне воняло сгоревшим луком, но было тихо: перепуганные соседи попрятались по своим норам. В его комнате все было в порядке, только небольшое пятно крови на застеленном диване напоминало о происшедшем. Дверной замок был цел, но находился в открытом положении.
Ворон сложил в большую сумку одежду, которая могла пригодиться, бритвенный станок, мыло, стиральный порошок и прочие, необходимые в быту мелочи.
Оскаленный молча осмотрелся, подошел к дивану, зачем-то заглянул в шкаф.
– Что скажешь, Ворон? – спросил он.
– Да то, что не Архип его завалил – это ясный день, – ответил Ворон. – Кишка у него тонка…
– Ну, по пьянке, да по злости, всяко бывает, – заметил Оскаленный. – Я вчера мог всю лоцманскую кодлу переколоть… А ведь только пива немного выпил!
– Архип бы замок выбил, а он цел, но открыт, – сказал Ворон. – И бардак бы был – вещи разбросаны, стулья перевернуты, ваза разбита. А тут порядок, все по местам, вещи целы…
Оскаленный кивнул, добавил:
– И крови мало. Значит, один точный удар. Иначе тут бы все замызгано было…
– Думаешь, речпортовские?
– Да было бы похоже… Только уж очень быстро. И потом – не такие уж они чистоделы… Короче, одно скажу – тебе повезло! Может, ты больше меня знаешь и спецом не ночевал…
– Ничего я не знаю. Сменил берлогу, чтобы девушку не стыдно привести. Потом вещи завезем, я тебе покажу новую хату. Там и телефон есть. – Ворон взглянул на часы. – Половина двенадцатого! Давай, пока шмотки тебе в багажник кинем, да поедем в офис! Диван и шкаф можно будет туда отвести, и стулья… Да все, что понадобится. Я сюда возвращаться не собираюсь.
Внезапная мысль заставила его замереть, словно появившееся подозрение превратило живое тело в камень статуи. Или надгробного памятника.
– Слушай, Оскаленный, а кто кроме тебя знал, что я здесь ночевать буду?
– А я откуда знал? – вскинулся тот.
– Тебе я прямо сказал, что сюда поеду. И свои шмотки велел сюда закинуть.
– Ты это к чему?!
– Да ни к чему. Просто, интересуюсь.
Оскаленный обиженно пожал плечами.
– Я никому ничего не говорил. И шмотки твои не завез – вначале некогда было, а потом ты не сюда пошел, значит, и ночевать здесь не собирался!
– Да, действительно. Ну, ладно.
Ворон запер комнату, и они пошли вниз по расшатанной, скрипящей лестнице.
– А кстати, про «Алмазы Якутии» слышал? Как думаешь – это реально, или тоже «не разобрались поначалу»?
– Нет, там все в цвет! – понизил голос Оскаленный. – Этот Буза ко мне и приходил! Привык пальцы гнуть, бычара, а как ментов увидел, сразу сдался. А Игорешка стрелять начал и словил маслину. Он вообще хороший парень, его во все дела старший вписывал… Ну, ничего, Бузу тоже пристрелят, только в тюремном подвале…
Когда подошли к «Ниве» и Ворон ставил вещи в багажник, Оскаленный молча ткнул пальцем в его дорожную сумку.
– Как поставили, так и стоит, – обиженно сказал он.
– Ладно, проехали!
В молчании они погрузились в «Ниву».
– Тачку менять надо, неудобная, – буркнул Оскаленный.
– Поменяем, – отстраненно сказал Ворон. Он был задумчив и думал о предстоящей сделке.
– Ты пробил этих, как я говорил? Продавцов?
Оскаленный кивнул.
– Да. С ними проблем не будет! Осокины их фамилия, на Нахаловке живут. Витька сам прапором служил, по хозяйственной части. Из армии за махинации со списанием имущества попёрли. А брат – Серега, и сейчас служит, каким-то складом заведует. Связи у них там широкие, распродают стволы понемногу, «северной» братве несколько раз пушки доставали – все было ровно. Зачем им осложнения? Тем более они тебя тоже наверняка «пробили»…
– Ну ладно, посмотрим…
Вскоре они подъехали к офису. Все были в сборе – сосредоточенные и готовые к серьезным делам.
– Покажите, у кого что с собой! – потребовал Ворон.
Оскаленный положил на стол травмат, переделанный для боевой стрельбы, худощавый Артист задрал на животе просторную чёрную майку – за поясом джинсов торчала ракетница со вставкой под пээмовский патрон; Ящер ловко извлек из спортивной сумки обрез двустволки двенадцатого калибра, Джузеппе выщелкнул клинок своего знаменитого ножа… Губатый вынул из спортивных штанов видавший виды наган. Ворон забрал его себе.
– Яйца не отстрели, Артист! – усмехнулся Ворон, рассматривая револьвер. Судя по клейму, он был выпущен в 1897 году на Императорском тульском оружейном заводе. Это сколько ж лет, а работает справно!
– Они у меня железные, рикошет дадут! – отозвался Артист. Мысли Ворона вернулись в практическое русло.
– Мы с Губатым едем первыми. Артист, железные яйца оставь себе, обрез отдай Губатому – ему нужней будет, если что… Оскаленный, Джузеппе, Бешеный и Ящер – во второй. Заедете в лесополосу, так, чтобы нас видеть. Подъедете по сигналу, не раньше. Если, конечно, пальба не начнется.
– А какой сигнал? – поинтересовался Оскаленный.
– Один выстрел! Два выстрела подряд – тревога! А вообще, надо рации купить. Хотя бы штуки четыре. Я нашим продавцам задам вопрос…
Ворон занял место рядом с Губатым в «Ниве», остальные разместились в «девятке», и машины тронулись. Патрулей на дорогах не было, и это радовало. Наверное, отдыхают после круглосуточных дежурств.
Короткая колонна въехала на Южный мост, справа остались два высотных здания из желтого кирпича, выходящие фасадами на Дон. В одном из них жила Марина. Может, в этом, с часами в полукруглом выступе над крышей, которые сообщали всем приезжающим точное время, по которому живет Тиходонск.
– Красивые дома, – вроде просто так сказал Ворон. Но, как он и ожидал, Губатый повелся: