Спасти мир в одиночку - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 14

– Обрадовать тебя, друг мой: ты стал потомком древнего и гордого рода! Нашим специалистам пришлось основательно подчистить родословную славного рыцаря Раймунда Кёнига, который и создал Орден Чёрного волка. Это было очень нелегко и недешево: пришлось залезть в архив шестнадцатого века, уничтожить пару документов, а один подделать. Зато теперь ты, по умолчанию, смелый, самоотверженный и благородный человек! В Англии тебя должны называть сэром Кулебякиным… Фамилия, конечно не очень рыцарская, но теперь ты можешь ее сменить. Сэр Ник Кёниг из древнего рыцарского рода Кёнигов! Нравится?

– А что? Очень солидно звучит! – самодовольно кивнул лжерыцарь.

– Но главное не это! Теперь тебя примут в «черные волки», изберут Магистром, ты явишься правопреемником Кёнига и получишь полное право руководить Орденом и быть его бенефициаром!

– Это еще что такое?

– Право распоряжаться имуществом Ордена и получать все доходы от его деятельности! И это твое право узаконит Международный арбитраж ООН!

– Гм… А меня не застрелят?

– Не знаю. Большие деньги – всегда большой риск. А очень большие – очень большой, – серьезно и даже с оттенком скорби сказал американец.

– Такой расклад мне не нравится, – лицо Кулебякина вытянулось, как будто он неделю голодал или уже стоял у стены перед ружьями расстрельного взвода.

– Шучу! – засмеялся Чандлер и хлопнул собеседника по плечу так, что у того подогнулись колени. – Ты полностью под нашей защитой! Да и дело будешь иметь не с бандитами, а серьезными людьми. Пойдем обратно…

Они двинулись в сторону глиссера.

– Я тоже пошутил! – ответил Иуда, хотя по тону чувствовалось, что это совершенно не так. – Ну и поехали тогда! Зачем мы ждём эту мочалку?

Американец изумленно всплеснул руками.

– Сэр Кёниг! Рыцаря отличает благородное и возвышенное отношение к женщине!

– Хватит надо мной насмехаться! Зачем она нам нужна на столь важной встрече?

Чандлер вздохнул.

– Зачем нужны тарелка, нож и вилка, чтобы насытиться? Достаточно иметь только мясо или колбасу, рвать ее руками или просто откусывать… Сколько я учил тебя приличиям, но так и не научил!

– При чем здесь жратва?!

– Речь не о жратве, а о благопристойности поведения. Об этикете. Об умении себя вести в приличном обществе, – терпеливо объяснял американец. – У солидных людей принято встречаться с женами, показывать свои семьи, вести светский разговор и платить карточкой. Здесь не передают чемоданы долларов в подворотне незнакомцу, которого никто не знает и которого впервые видят…

– А у нас передают? – обиделся Иуда.

– Передают! Пусть не в подворотне, но в машине, или в арендованном офисе, или в ресторане под столом…

– Так это совсем другое дел! – принужденно рассмеялся Иуда. – Такое у меня бывало неоднократно, и что?!

Ему не нравился тон Чандлера, но ссориться с ним сейчас было нельзя: от него и могущественной Службы, которую он представляет, зависело слишком многое. Американец испытывал схожие чувства: он был сыт по горло ограниченностью, беспардонностью и глупостью Кулебякина, но в него уже вложено столько сил и средств, что других вариантов, кроме как довести игру до конца, реально не имелось. Поэтому оба предпочитали сглаживать острые углы в их отношениях.

– Забудь про собственный опыт, – вздохнув, ответил Чандлер. – Ты никогда не имел дела с фигурами такого уровня! Сейчас мы встретимся с замом руководителя того самого арбитража ООН, от которого зависит наше дело, и с еще одним важным человеком. И ты даже не представляешь, сколько стоит эта встреча и их благорасположение! Но конфета, которую они хотят получить, должна быть чистой, в красивой обертке и, безусловно, вкусной и полезной. В противном случае они найдут много других конфет, отвечающих этим условиям! Кстати, не будь навязчив и не лезь с вопросами, можешь только поддержать разговор – умно и без хамства!

– Сколько ограничений! – буркнул Кулебякин.

Дверь отеля открылась, и на причал выпорхнула Эльвира в приталенном бежевом платье, едва закрывающем колени и полностью открывающем покатые белые плечи, по которым рассыпались густые рыжие волосы. Чандлер поморщился: это, конечно, не вечернее платье для выхода в свет! Но Эльвира чувствовала себя в нем свободно и явно думала, что выглядит вполне пристойно. Так оно и было: бежевые туфли на двенадцатисантиметровых «шпильках» удлиняли и без того длинные ноги и стройнили фигуру, в которой и так не было изъяна. Но это не оправдывало нарушения этикета.

– Вот вы где! – воскликнула Эльвира, увидев мужчин, как будто не они ее ждали, а она их повсюду искала.

Кулябякин пробормотал что-то невнятное, зато Чандлер радостно улыбнулся, причем выглядело это вполне естественно: он давно занимался работой, инструментами которой являлись хитрость, обман и притворство. Правда, профессионалы не употребляют таких слов, используя облагораживающие эвфемизмы. Сам он назвал бы эту улыбку артистизмом. Так же, как и последующий комплимент:

– Прекрасно выглядите, синьорита! Прошу пройти в катер, нас уже ждут!

Фырча двигателем, глиссер отвалил от причала и помчался по черной воде в черную ночь, под черным небом. Капитан включил прожектор, яркий луч издали высвечивал препятствия, позволяя заранее совершить обходной маневр. Они вышли в лагуну, повеяло свежим ветерком с Адриатики, легкая зыбь на скорости подбрасывала быстрое суденышко. Тем временем в разрыве туч появилась луна, посеребрив воду и, словно на негативе, проявив десятки стоящих на рейде яхт. К одной из них – трехпалубной «Афродите», и пришвартовался катер.

Загорелый юноша в белом, похожем на форму моряка костюме, только без золотых пуговиц и погон, и таком же берете встретил их на корме и помог подняться на борт. На площадке для загара стояли у фальшборта двое мужчин и две женщины, любуясь ночным морским пейзажем.

– Ну, точь-в-точь как полотно Гульельмо! – восторгалась шатенка с короткой стрижкой. – Он даже умел передать этот волшебный лунный свет, растворенный в воздухе…

Мужчины были в дорогих, явно шитых на заказ темных костюмах с галстуками, а женщины – в облегающих, декольтированных спереди и сзади платьях «в пол».

– Позвольте представить вам наших новых гостей! – обратился к ним Чандлер на английском. Про себя он отметил, что вечерние наряды на яхте выглядели не очень уместно и Эльвира смотрелась здесь гораздо гармоничней. То есть, она выстрелила наугад и попала в цель. Так бывает, когда помогает Его Величество Случай или долгие тренировки…

– Мистер Николай Кулебякин и его супруга Эльвира! В ближайшее время Николай собирается взять свою родовую фамилию Кёниг…

Мужчины поклонились, поцеловали ручки Эльвире и приветливо улыбнулись Кулебякину, обнажив ровные белые зубы. Поскольку им было далеко за пятьдесят, скорей всего – фарфоровые. Оба худощавые, поджарые, сразу видно, что следят за собой, как все богачи, желающие истратить свои деньги до смерти, чтобы не обидно было их оставлять неблагодарному потомству… А денег столько, что прожить надо лет двести!

– Очень приятно! – протянул Иуде руку тот, что был постарше, с аккуратной, тронутой сединой бородкой и явно крашеными волосами.

– Кристиан Бекстер! – представился он.

Гладкая кожа загорелого лица могла принадлежать сорокалетнему мужчине и причина этого стала ясна тут же.

– А это моя жена Маргарет…

Красивая шатенка с тонкими чертами лица была явно лет на двадцать моложе мужа, и он старался ей соответствовать… Эльвира отметила, что для позднего делового ужина у нее слишком яркая помада.

Маргарет улыбнулась и царственным жестом протянула руку, которую Чандлер, склонившись, галантно поцеловал, а потом то же самое, неловко отставив зад, исполнил Кулебякин.

– Кристиан – член правления международного валютного фонда, – почтительно пояснил американец, справедливо полагая, что Иуде фамилия Бекстлера может ни о чём и не говорить. И не ошибся – так оно и было.

– Алекс Одли! – протянул руку второй. Он явно моложе Кристиана, но лицо его испещрено морщинами: или боялся косметических уколов, или не считал нужным молодиться – в конце концов, морщины не сокращают жизнь…