Спасти мир в одиночку - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 7

– Что вы, Мика! Не надо никаких разборок! – миролюбиво сказал я. – Мы представляем Россию за границей и должны быть образцом поведения! У вас впереди подиумы, конкурсы, карьера модели, выгодное замужество. А тут за любую мелочь сажают в тюрьму…

– Что правда, то правда! – кивнула Лика.

– Да, менты здесь, как цепные псы! – согласилась Мика.

«Ну и ладушки, значит, эксцессов не будет! – удовлетворенно подумал миротворец Алессандро. И тут же эта мысль получила дальнейшее развитие: – Дурочки, вы даже не представляете, чем могла бы для вас закончиться разборка с этой “рыжей лахудрой”»!

– А с этим графом вы меня познакомите? – спросила Лика.

– Ну ты шкура, почему только тебя?! – вызверилась на неё Мика и тут же спохватилась:

– Я дико извиняюсь! Как выпью, откуда только гадкие слова берутся? Не бери в голову, подруга, бывает! Помнишь, как ты меня понесла?!

Толерантный Алессандро добродушно кивнул:

– Попробую! Надеюсь, его рука и сердце свободны.

– Главное, чтобы кошелёк был свободен! – буркнула себе под нос Мика, но я услышал. Хотя виду не подал.

Шикарная четырехпалубная яхта «Медуза», медленно покачиваясь на не очень чистых и прозрачных водах лагуны, двигалась среди множества всевозможных моторных и парусных судов, суденышек, корабликов и других плавающих посудин. По словам мэра, на них прибыли посланцы не только крупнейших итальянских городов, но и разных стран. Многие из них присутствовали здесь, причем, в отличие от зала мэрии, к ним можно было свободно подойти, представиться, завести легкий, ни к чему не обязывающий разговор… Но дело в том, что, будто по мановению волшебной палочки, все изменилось: ВИПы сами подходили, представлялись и заводили легкий, ни к чему не обязывающий разговор!

Брандолини держал в руках бокал в форме тюльпана, в котором кубики льда мерно покачивались на волнах двадцатиоднолетнего душистого «Баллантайнса», о котором раньше он только читал. Граф испытывал чувство глубокого, хотя и несколько удивленного, удовлетворения, но был бы полностью счастлив, если бы кто-нибудь ещё и объяснил причину столь быстрого вознесения его в верхние слои венецианского общества!

Чем вызвана, например, резкая перемена отношения со стороны мэра? Внимание других участников прогулки тоже пока оставалось загадкой. Не каждый день с ним подчёркнуто уважительно общались министр финансов Венеции, директор крупного банка, профессора университета, и другие столь же важные, или казавшиеся важными и неприступными, персоны…

Когда они вышли в открытое море, Антонио Серсино, дружески приобняв Джузеппе за плечи, спросил:

– А как бы вы, синьор Брандолини, отнеслись к тому, чтобы Венеция стала самостоятельным государством?

Джузеппе вытаращил глаза. Даже когда он работал заместителем мэра, его сфера деятельности ограничивалась городской канализацией, обеспечением функционирования туристических маршрутов в период наводнений, перевозками пассажиров на рейсовых вапорето и тому подобными городскими проблемами. Государственное устройство и суверенитет, назначения на важные политические посты, вопросы войны и мира в его компетенцию не входили даже в лучшие времена. Мэр, очевидно, понял, что ошеломил собеседника, и, чтобы смягчить впечатление, с пафосом добавил:

– Собственно, таким её и задумывали основатели Светлейшей Республики, в том числе и ваши прапрадеды! Венеция – государство свободных людей!

Брандолини взял себя в руки. В длительной, запутанной и далеко не безгрешной жизни ему не раз приходилось выходить из самых щекотливых ситуаций. Так было, когда он проиграл десять тысяч отсутствующих у него евро, когда он подделал подпись мэра на серьезном документе, когда подписал обязательство, подсунутое ему, пьяному, Кончитиной Конте… А сейчас от него ничего не требовали, напротив – советовались по государственному делу, значит, он достиг соответствующего уровня, правда, непонятно, каким образом… Но главное сейчас – не ударить в грязь лицом, правильно себя вести и давать правильные ответы… Вон как наблюдает за ним вся эта важная братия!

Он набрал полную грудь воздуха, задумчиво прищурился и, интуитивно нащупывая настрой мэра, веско произнес:

– Конечно, я хотел бы, чтобы желание моих предков воплотилось в жизнь!

Удивительно, но изобретательный мозг Джузеппе, долгое время настроенный лишь на цель достойного выживания, тут же отреагировал на новые возможности – ведь благодаря своей родовитости он мог бы стать членом правительства возрождённого государства… Как-никак немногие могли похвастать предками-основателями!

– Но как можно этого достигнуть? – спросил он.

Один из стоящих рядом с мэром профессоров, утратив величавую недоступность, с улыбкой взял Брандолини под локоть и стал вежливо рассказывать будто бы ему одному, хотя все присутствующие внимательно слушали.

– Синьор Брандолини, объясню, как историк: когда Венеция создавалась, а создавали её несколько родов, одним из которых был род Брандолини, – он, сделав шажок назад, галантно отвесил Джузеппе полупоклон, – то в хартии о создании было записано, что форма устройства, форма правления и политический режим определяют создатели, либо их потомки. И под этой хартией стояли подписи шести представителей шести семейств. Пункт о потомках обретает на сегодняшний день особое значение, ведь это очень важно, когда правнуки основателей доводят до конца дело прадедов!

– Совершенно с вами согласен, профессор, – кивнул Джузеппе. – Но как старинный документ выглядит с позиций современного международного права?

Кто-то положил руку ему на плечо.

– Позвольте, я расскажу о юридической стороне вопроса!

Повернув голову, Брандолини встретился взглядом со вторым профессором, также потерявшим свою былую важность и неприступность.

– Дело в том, что старинная хартия затерялась в море последующих решений…

– Ее потеряли?! – взволнованно воскликнул Брандолини, чувствуя, что иллюзорная возможность стать членом правительства нового государства начинает таять.

– Ни в коем случае! – замахал руками профессор. – Подлинник находится в государственном архиве, а копии выставлены во многих музеях Италии и других стран, хартия описана в юридической и исторической литературе, это известный правовой памятник! Но она выпала из системы правового регулирования и ни в одном документе о судьбе Венеции не упоминается! То есть, хартия физически имеется, но юридически она отсутствует! С точки зрения международного права, как правоустанавливающего документа, ее не существует! Вы, конечно, понимаете, о чем идет речь?

– Гм… Не совсем! – растерянно произнес Джузеппе. Правда, его успокаивало то, что все остальные гости, судя по всему, тоже мало что понимали.

Добродушное лицо юриста расплылось в сладкой улыбке.

– Речь идет о том, чтобы прибегнуть к юридическому принципу Ad hoc [1]! – торжественно объявил он. – Мы начнем процесс по особому случаю – о признании хартии действующей, а всех документов, определяющих правовое и международное положение Венеции – напротив, аннулированными!

Присутствующие оживились.

– Я считаю, что это будет очень громкий процесс, с большими шансами на успех! – продолжал профессор. – А если добавить то, что, как я знаю, будет добавлено…

Он поднял руку и очень быстро потер согнутый указательный палец о большой, как будто считал деньги.

– …то слово «считаю» я готов заменить на слово «уверен»!

Мэр зааплодировал первым, его поддержал профессор-историк, директор банка, нотариус, а за ними начали хлопать в ладоши и все остальные.

«Проклятые юристы, не могут ни одного слова произнести понятно – все запутывают, плетут свои кружева, как пауки паутину! – с досадой подумал Брандолини, который явно понял меньше, чем остальные. – Надеюсь, что эта паутина плетется не для меня…»

Но, несмотря на тягостные мысли, он широко улыбнулся и тоже стал аплодировать.