Пари с дьяволом - Лафой Лесли. Страница 56

– Почему же, по-твоему, черт возьми, мне хочется, чтобы ты узнала что-то о моем прошлом?! – вскричал он, отворачиваясь от нее. – Размышляя обо мне, ты не спросила себя об этом, а, Дарси?

«Да, спросила, – подумала девушка. – Мне кажется, ты устал тащить этот груз в одиночку и тебе хочется, чтобы кто-то взял на себя его часть». Однако Дарси понимала, что даже если откровенно скажет об этом Эйдену, то это не поможет ему избавиться от внутренних мучений. Тсррел не из тех людей, которые принимают сострадание, потому что он, скорее, будет расценивать его как жалость. Поэтому вместо того, чтобы честно ответить ему, Дарси предложила молодому человеку тот ответ, который он мог принять, чувствуя при этом, что ему удалось избежать ее любопытства.

– Мне кажется, тебе известно, – начала она, – что Джулсом правят какие-то события прошлого. Да, я, бесспорно, верю в то, что ты хочешь остановить убийства, но за всем этим лежит еще кое-что. Думаю, Джулса подталкивает к краю пропасти что-то иное, и ты чувствуешь ответственность за это. Прошлое играет очень большую роль для вас обоих. Может, Джулс знает, в чем дело, может, нет. Не могу судить... Одно мне известно совершенно точно: ты никогда не поймаешь его, если не повернешься лицом к прошлому и не объяснишь себе, каким образом вы с Джулсом оказались вовлеченными в столь страшную игру.

Эйден подошел к небольшому столику, на котором стояли напитки, и взялся за графин с бренди. А потом, выругавшись, он с силой запустил его в стену. Стекло разлетелось на сотни сверкающих осколков. Сжав кулаки, Террел смотрел на расплывающееся на стене мокрое пятно. Дарси покосилась на дверь, ведущую в комнату Чендлера, но поняла, что тот и не подумает вмешаться. Он позволит ей сделать все, что она в состоянии сделать.

Дарси пересекла комнату и встала напротив Эйдена, а затем, взяв стакан, протянула ему.

– Смотри, Эйден, тут еще есть посуда. Точнее, на подносе стоит четыре стакана, а если тебе понадобится еще несколько, я пошлю за ними слугу.

Эйден закрыл глаза.

– Джулс... – прошептал он. – Наш отец... – Он провел руками по волосам. – Господи! С чего же начать?

– Может, со сплетен о том, что он не был на самом деле твоим отцом?

Эйден поднял веки, и глаза их встретились.

– Ты можешь себе представить, каково это – считать человека своим отцом, зная, что каждый раз, когда ты его так называешь, с твоих уст срывается ложь?

Дарси поставила стакан на поднос.

– А тебе известно, кто твой настоящий отец? Вздохнув, Эйден отвернулся от нее.

– Отец Натана, – ответил он. – Эдвард Чендлер был слугой моего отца. Мать Натана умерла от горячки через несколько дней после того, как произвела Натана на свет. Горю Эдварда не было предела. Слуги судачили о том, что моя мать пыталась утешить Эдварда, помочь ему пережить потерю. А там уж так случилось, что их добрые отношения перешли в настоящую близость. В результате на свет появился я.

– Твой отец не побил Эдварда, узнав об измене матери? Фыркнув, Эйден подошел к ней.

– Если бы он это сделал, то лишился бы возможности отпускать едкие, но завуалированные замечания о предательстве и подлости того, кому он так доверял. Как будто сукин сын заслужил право на чью-то жалость! Если бы он не был таким бесчувственным мерзавцем, моя мать не стала бы искать утешения в объятиях Эдварда Чендлера. Именно мой отец довел ее до смерти – так же как раньше довел до измены.

– Твоя мать покончила с собой? – Дарси тут же вспомнила, как ее собственная мать боролась за жизнь после попытки совершить самоубийство.

– В некотором роде. У нее началась лихорадка, и она не стала сопротивляться болезни. Эдвард умер вскоре после нее. – Его голос смягчился, когда он добавил: – Они наконец-то обрели мир и покой, и зловещая тень отца больше не нависала над ними.

– Но они оставили тебя одного.

– Как я уже говорил тебе, – продолжил Эйден, – я научился справляться со многими трудностями и не стану отрицать, что это сделало меня сильным и независимым.

– Ты также говорил мне, что твой отец с радостью лишил бы тебя наследства при первой же возможности.

– Я говорил это не просто так, Дарси, – промолвил Террел, усаживаясь на диванчик. – Отец позвал меня в свой кабинет и сказал об этом через две недели после женитьбы на Бланш. В его план входило официально усыновить Джулса и объявить его единственным законным наследником. Согласно последней воле матери, мне переходило все ее богатство и имущество, входившее в ее приданое, и хоть это и доводило отца до бешенства, он не мог отнять у меня материнского наследства.

Наклонившись, Эйден уперся локтями в колени и сцепил пальцы. Он смотрел вперед, однако Дарси понимала, что его взор устремлен в прошлое.

– Лишь по причине того, что он не мог отнять у меня имущества матери, отец не вышвырнул меня из дома. Он был весьма откровенен на этот счет. Мне тогда было четырнадцать, так что до совершеннолетия оставалось целых семь лет, а это означало, что еще в течение семи лет я не смогу распоряжаться своей собственностью. Отец твердо вознамерился уничтожить и истратить большую часть того, что должно было перейти мне согласно воле моей матери.

– Значит, – тихо заметила Дарси, – он собирался растранжирить все твои деньги, чтобы выгнать тебя из дома без гроша в кармане, когда тебе исполнится двадцать один год, и лишить тебя собственного наследства?

– И все это для того, чтобы я вел такой же образ жизни, как и тот жалкий простолюдин, что произвел меня на свет. – Он печально улыбнулся. – Но жизнь под его крышей многому меня научила. У семьи моей матери был небольшой коттедж в другой стороне Сент-Киттса. Ее родные часто проводили там каникулы. В одни из таких каникул дедушка встретился с моим отцом, и в результате была заключена сделка. Этот дом был частью приданого матери, и большую часть времени он пустовал. Как только отец выложил мне свой план, этот дом стал моим домом.

– Ты жил там один, Эйден?

– Я взял с собой любимых учителей и слуг. Каждый месяц я отсылал отцу чеки на определенную сумму, чтобы он не вмешивался в мою жизнь. Преподобный Стирлинг взял на себя заботу о моем воспитании. Он да Натан, которого отправили жить к Стерлингу после смерти его отца, большую часть времени проводили со мной. Вообще-то решение уехать из дома Террела было одним из самых удачных решений в моей жизни. Именно вдали от него я узнал, что мир вовсе не так уж черен даже на другой стороне острова.

– Но если ты жил отдельно, как же случилось, что Джулс смог ударить тебя графином и ножом для рубки тростника?

Эйден мрачно усмехнулся:

– Единственное преимущество жизни с негодяем в течение четырнадцати лет – это возможность самому превратиться в негодяя. Я решил даже превзойти его. Никогда не упускал случая зайти к нему, чтобы позлить его. Особенно когда выяснилось, что Джулс не такой уж замечательный сын, каким отец его представлял. Это, конечно, не с лучшей стороны характеризует меня, но я не собирался уползать от него на брюхе, поджав хвост, как ему того хотелось.

– Над Джулсом ты тоже издевался?

– Иногда вы бываете чересчур проницательны, мисс О'Киф, – заметил, посмотрев на девушку, Террел.

– Не совсем. – Она покачала головой, ласково улыбаясь ему. – Сомневаюсь, что я сама повела бы себя иначе. Полагаю, Джулсу были известны планы твоего отца?

Опустив голову, Эйден кивнул:

– При каждой возможности он старался встать выше меня. Особенно сначала. Теперь-то я жалею о том, что частенько оскорблял его. Это было нехорошо с моей стороны.

– Большинство подростков очень остры на язык. Что ты говорил Джулсу, чтобы обидеть его?

– Я старался напомнить ему, что он не так умен и способен, как я, и что даже если он унаследует все имущество отца, то в конце концов я все равно буду богаче его. У меня-то хватило ума сколотить состояние. А со способностями Джулса... Он может лишь потерять то, что получил. – Выпрямившись, Эйден откинулся на спинку дивана. – В общем, я все время крутился вокруг этой темы.