Беспощадный трон - Кейн Мила. Страница 20

— А шеф-повар? – подтолкнул я.

Молли покраснела и отвела взгляд. Этот виноватый жест подтвердил мои подозрения.

— Он безобидный. Он пригласил меня на свидание. Вот и все. Когда я сказала «нет», он не стал настаивать. – Молли повернула ко мне голову и прожгла взглядом дыру на моем лице. — Некоторые мужчины умеют принимать отказ.

Мои руки крепче сжали руль, когда в груди закипело недовольство.

— Назови мне хоть один случай, когда я давил на тебя, хотя ты говорила мне «нет».

— Я говорю тебе «нет» прямо сейчас, – решительно заявила она.

— Я говорю о сексе, – сказал я, отклоняя ее претензию.

— А я говорю о свободе и независимости. Я говорю о своем праве выбирать, с кем я хочу провести свою жизнь, – парировала она, каждое слово было жестоким ударом.

— А как же мое право выбирать, с кем я хочу провести остаток жизни, принцесса? Разве это не имеет значения? – поддразнил я ее, чтобы скрыть, как ее слова ранили меня.

Она фыркнула – совершенно не элегантный звук, который мне так нравился. Это прозвучало гораздо более похоже на мою Молли, чем тот жесткий, сдержанный тон, которым она обращалась ко мне до сих пор.

— Итак, ты автоматически побеждаешь, потому что ты богаче, сильнее и влиятельнее – и к тому же мужчина. Не забывай об этом важном факте. – В ее словах была горечь.

— Причина не в этом, – возразил я, притормаживая у знака «Стоп» на тихой, темной проселочной дороге. Повернувшись к ней, я поднял ее безвольную руку с колен и поднес к губам. Нежно поцеловал тыльную сторону, и по ее коже тут же побежали мурашки. — Еще восемь недель назад ты хотела меня так же сильно, как и я тебя. Не забывай об этом, Мэллори. Что такое восемь недель после девяти лет тоски?

Прошло девять лет с тех пор, как Мэллори вошла в мою жизнь, и девять лет с тех пор, как мое сердце перестало жить в моей груди и навсегда перебралось в её.

— Тогда я тебя не знала. Я начинаю думать, что никогда не знала, – пробормотала она, отдергивая руку.

Я хотел надавить на нее, вытащить все темные и ужасные вещи, которые я совершил, чтобы пролить на них свет и достучаться до неё. Но это было не то место.

— Что ж, теперь у тебя есть все время в мире, чтобы узнать.

Глава 12

Молли

Я проснулась от аромата черной вишни, темного шоколада и неповторимого запаха Кирилла, который преследовал мои сны на протяжении двух месяцев. Должно быть, я вырубилась в машине, что неудивительно, учитывая, насколько я была измотана.

Я лежала в постели и смотрела в потолок. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что вид отличается от обычного. Я повернула голову и увидела черно-белые фотографии, которые Кирилл хранил в своей спальне.

Когда я отбывала наказание в качестве его добровольной пленницы, он держал меня отдельно от себя по ночам, приходя ко мне только для того, чтобы потрахаться, но никогда для того, чтобы поспать. Кроме нашей последней ночи вместе. Той, когда он, наконец, позволил мне увидеть мое имя, выведенное курсивом у него на сердце. В ту ночь я решила, что его барьеры наконец-то рухнули, только для того, чтобы вернуться к реальности несколько дней спустя, когда Николай раскрыл все секреты Кирилла.

Тихий стук в дверь заставил меня сесть так быстро, что у меня закружилась голова.

— Devushka? Ты не спишь?

При звуке знакомого голоса у меня в горле образовался ком.

— Нет, Ольга. Ты можешь войти.

Она толкнула дверь и заглянула ко мне. Вид экономки, которая всего восемь недель назад была моей неизменной спутницей, не должен был так утешать. Она держала в руке кружку с дымящимся кофе, приготовленным так, как я любила. Именно в этот момент я поняла, что неразговорчивая русская скучала по мне. Как правило, Ольга не одобряла любой утренний напиток, кроме горячего черного чая с лимонной долькой.

Она поставила чашку кофе «французская ваниль» с более чем щедрой порцией сливок на прикроватный столик и быстро села рядом со мной. Я уставилась на нее, потрясенная столь нехарактерным поведением.

Ее блеклые голубые глаза скользнули по моему лицу, и морщинистая рука погладила мою.

— С возвращением домой, Мэллори.

На глазах выступили слезы, и одна потекла по моей щеке. Клянусь, до беременности я и не подозревала, что можно так много плакать.

— Шшш, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. – Ольга крепче сжала мою руку, словно могла вдавить в мои хрупкие кости свою стальную силу, рожденную в Советском Союзе. — Пей свой кофе и отдыхай. Ты выглядишь ужасно, – критически сказала она, вырывая неохотный смешок из моей ноющей груди. Ольга оставалась Ольгой.

— Спасибо. – Я взяла у нее чашку, когда она протянула ее мне, и от запаха мой желудок взбунтовался. Я передала чашку обратно, яростно подавляя рвотный позыв и покачала головой. — Я не в настроении сегодня утром, – пробормотала, отчаянно пытаясь не дать Ольге понять, как мне плохо. Она была умна как черт, и я бы не смогла скрыть беременность от нее. Она все видела и знала мои привычки. Я никогда не пропускала свой кофе, и уже одно это могло навести её на мысль. — Я перешла на травяные чаи, пока была в отъезде, чтобы справиться с беспокойством.

Ее глаза сузились, она внимательно посмотрела на меня, а затем отставила чашку.

— Да, у тебя было много поводов для беспокойства. Ты в порядке? Николай Викторович причинил тебе боль?

Мысль о Николае привела меня в ярость. Этот ублюдок вырвал меня из жизни, где я наконец-то была счастлива, и разнес ее в пух и прах. Не его вина, что Кирилл так много скрывал от меня, но Николай убил моего отца. Он заставил меня думать, что Кирилл сделал это и продолжил лгать мне о том, что Генри в безопасности и относительно невредим. Обдумывая эту конкретную новость, я только усугубляла неуверенность в себе. Был шанс, что он солгал и о других вещах, но одна суровая правда оставалась.

Я была беременна.

Кирилл знал, что это риск, но продолжал кончать в меня, как будто это было его любимое хобби. Он все спланировал, и я не могла ему этого простить.

— Мэллори? – позвала Ольга.

Я поняла, что отключилась от нее.

— Прости. Причинил ли Николай мне боль? Не больше, чем его брат, – пробормотала я.

Я не хотела говорить с ней о Кирилле. Она была его самой большой поклонницей и заменой матери. Вряд ли это был бы непредвзятый разговор.

Ольга нахмурилась.

— Devushka, ты не представляешь, как он страдал, пока тебя не было…

Я выдернула свою руку из ее.

— Пожалуйста, не начинай. Я не могу слышать это прямо сейчас. У меня есть право чувствовать то, что я чувствую, – сказала я строго, с гораздо большим осуждением, чем позволяла себе раньше.

Она моргнула и отстранилась. Я обидела ее. Мне стало стыдно, но это едва ли входило в список вещей, за которые я чувствовала себя ужасно в последнее время.

До меня снова донесся запах кофе, и мой желудок скрутило.

— Прости… извини, я на минутку.

Я вскочила с кровати с другой стороны и бросилась в ванную. Плотно закрыла дверь, открыла кран и упала на колени рядом с унитазом. Как всегда, утренний сеанс не принес ничего, кроме желчи. Тем не менее, мои рвотные позывы эхом разносились по отделанной кафелем комнате, и я не могла перестать думать о том, что Ольга слышит их за дверью.

Проклятье. Как, черт возьми, я собиралась это скрывать? Почему я вообще беспокоилась?

Ах, да. Я не могла допустить, чтобы Кирилл узнал об этом. Пока нет. Это был мой секрет, только для меня. Еще немного. Я не хотела видеть его удовлетворения от того, что его план сработал. Я бы не смогла этого вынести. Я бы зарезала его во сне, особенно если бы мы находились в одной комнате.

Спустя долгое время, полчаса или больше, я осмелилась открыть дверь. Ольга ушла, а вместо кофе стояла чашка мятного чая. Я уставилась на нее со смирением.

Ольга знала, и теперь это был лишь вопрос времени, когда новость дойдет до Кирилла.