Седьмой Рубеж V (СИ) - Бор Жорж. Страница 13

— Не только, — пожал плечами Валид. — Просто некоторые кусочки картины заняли свои места после его рассказа. Я не говорю, что я целиком прав, но этот сценарий можно считать наиболее вероятным. Единственное, что мне вообще непонятно, так это почему великий герцог Миар был настолько напуган, что предпочёл спрятаться на долгие пять тысячелетий в темноте. Что могло его так испугать?

Комендант прямо посмотрел на меня, но я невозмутимо выдержал его взгляд. Высказанные Валидом предположения были очень близки моим собственным мыслям. Вот только изначальная причина моих действий была другой. Во мне не было страха. Во мне кипел гнев. А высказанные посторонним человеком мысли разжигали его всё сильнее с каждым мгновением.

— Кажется, ты перегнул… — напряжённо уставившись на меня, пробормотал Риджад.

Глава 7

Граница барьера поднялась к самой поверхности сознания. Я снова ощущал подступающее безумие и видел мир в синих цветах. Наверняка Риджада насторожила реакция моих глаз, которые всегда начинали светиться при большой магической нагрузке. Однако, в одном капитан ошибся.

— В самый раз, — внимательно отслеживая своё состояние, слегка улыбнулся я. — Спасибо, Валид. Отличная работа.

В этот раз я был готов. Даже у сильнейших заклинаний есть свои ограничения. Далеко не всегда их можно преодолеть. Особенно если у тебя недостаточно сил. Но когда знаешь все нюансы работы подобных арканов, можно найти подходящую лазейку.

Барьер был накрепко привязан к Великой Преграде, и в гарнизоне у меня не было ни малейшего шанса его преодолеть. На седьмом Рубеже время отклика магической преграды в моём сознании составляло жалкие доли мгновения. После этого происходил прилив новой энергии, и я терял контроль. Сейчас же, после пробоя плёнки воспоминаний словами неизвестной воительницы, барьер был расшатан, а расстояние до Великой Преграды оказалось слишком большим, чтобы конструкция могла мгновенно стабилизироваться. Запаса собственной маны ей не хватило, и я получил то, ради чего просил Валида наступить мне на больную мозоль — временный контроль над спонтанным увеличением способностей.

— Знаете, вообще не лучший вариант проводить подобные эксперименты в крохотной замкнутой комнате, из которой мы не можем быстро выбраться, — недовольно проворчал Бальд, который лучше других знал особенности и силу моей блокировки. — Мог бы и предупредить, что собираешься впасть в безумие, Дирек. Мы бы хоть подготовились нормально.

— Тогда могло не сработать, — неожиданно произнёс Ридра. — У меня примерно по той же схеме часть блоков была построена. Если точно знаешь, что тебя собираются спровоцировать, то активация будет задерживаться до последнего, чтобы сохранить тайну или подгадать шанс быстро сдохнуть.

Я не обращал внимания на разговоры и вопросы, полностью сосредоточившись на попытках обуздать магический барьер. Поток контролирующей энергии бурно вливался в моё ядро, но пока у меня получалось рассеивать его по телу и частично выплёскивать во внешнее пространство. Все излишки пускал на изменение ядра и подготовку организма к использованию магии. Структура барьера сопротивлялась, стремясь отрубить моё сознание и уничтожить всё вокруг. Борьба постепенно выходила за пределы моего тела и это не осталось незамеченным.

— Тяжко как… — выдохнул Кастор. — Такое ощущение, что плитой каменной придавило…

— Дышать нечем почти, — добавил Виргас. — Может эта камера не рассчитана на такое количество людей?

— Это не воздух заканчивается, — произнёс внимательно наблюдавший за мной Бридер. — Кажется, мы сейчас чувствуем отголоски былой мощи герцога Миара. Бледную тень того, чем повелевал этот человек в далёком прошлом.

— Мне бы такую тень, — проворчал Кастор. — Та насекомоподобная девица хотя бы холодом примораживала. А тут хоть и можешь пошевелиться, но делать это настолько страшно, что сидишь на месте, как приклеенный.

— Болтать это тебе не мешает, — заметил Ридра. Молчун потянулся к своему ядру, и я тут же ощутил, как он начинает плести какое-то заклинание. Мне хватило доли мгновения, чтобы вникнуть в его суть и одним импульсом сырой маны разрушить структуру. В руках Спящего полыхнул сноп искр, опаливший ему брови. — Гадство! Что за дела, герцог⁈

— Не надо, — замедленно ответил я. — Сбиваешь.

— Ты видел⁈ — воскликнул Кастор, обращаясь к Бальду, и тут же подскочил к пострадавшему товарищу, жадно его осматривая. Вот только состояние молчуна алхимика интересовало в последнюю очередь. Он пытался понять, как мне удалось разрушить чужое заклинание, не создавая при этом своё. — Как ощущения?

— Будто горячим веником по морде дали, — рыкнул в ответ Ридра. — Можешь тоже попробовать.

— Не горячитесь, парни, — посоветовал Аньего, который сидел у дальней стены и усердно чистил свою броню от налипшей крови и пыли. — Лучше бы снаряжением занялись. А то выглядите, как сборище грабителей после неудачной вылазки.

— А тебя вообще не волнует, что Дирек может взорваться в любое мгновение и начать убивать всех вокруг? — с интересом спросил Джил. Южане сидели всё это время рядом со мной, и я был уверен, что они без сомнений встанут на мою защиту, если что-то пойдёт не так.

Сержант оторвал взгляд от нагрудника, который в этот момент полировал небольшой тряпкой, и внимательно посмотрел на меня.

— Волнует, — спокойно произнёс он и испытующе посмотрел в глаза Джилу. — И я сделаю всё, чтобы его остановить, если придётся. Но прямо сейчас в этом нет необходимости. Можешь расслабиться.

Напряжение начало медленно спадать. Чувствуя, что барьер вот-вот получит долгожданную подпитку, я сознательно начал ослаблять давление и выравнивать своё психологическое состояние. Накал ненависти уступал умиротворению и ледяному спокойствию. Я выжал всё возможное из ситуации, но теперь был уверен, что в следующий раз сумею продвинуться ещё дальше.

Вместо того, чтобы ломать преграду, я сосредоточился на создании полноценной двери в запертую часть моего сознания. Неизвестно, к чему приведёт уничтожение барьера, а контролируемый канал можно активировать без особых последствий. К тому же, его можно было использовать для ослабления воздействия блока в момент следующей активации. По сути, я создал для себя аналог крана, который регулировал напор враждебной маны и ставил его мне на службу. Спрятанная за преградой сила могла запросто меня уничтожить, как накопившаяся за плотиной вода в момент прорыва. И точно так же, как обычной водой, я теперь мог пользоваться этой силой через свой кран, чтобы помыть руки.

Проблема была в том, что только на «мытье рук» мне и хватит. Максимум, на что я был теперь способен без риска потерять контроль — простое магическое воздействие сырой маной или самое простое заклинание, вроде светляка. Но это уже был колоссальный прорыв, по сравнению с моим прежним состоянием.

— Аньего прав, — возвращаясь в реальное пространство, произнёс я. — И о том же я хочу попросить всех остальных. Если вдруг я потеряю контроль, нужно сделать всё возможное, чтобы меня убить или оказаться как можно дальше. Других вариантов нет.

— Получилось что-нибудь? — спросил Бальд. — Или мы зря тут все нервничали?

Вместо ответа я создал на ладони светлячка, который сиял удивительно ровным и чистым белым светом. Маги некоторое время смотрели на крохотный огонёк. Кто-то с разочарованием, а кто-то с откровенным интересом.

Это заклинание маги изучали одним из первых. Оно использовалось для определения качества контроля энергии и склонностей будущих чародеев к разным стихиям. Например, у адептов стихии огня светляки всегда были разных оттенков красного, а у водников синего. Белый цвет встречался не так часто и говорил о равной склонности к управлению любой стихией.

— Ты ещё и универсал? — уважительно произнёс Виргас. — Не знал…

— Нет, — возразил Бридер. — У универсалов светляк постоянно меняет цвет. Белый — признак силы дара, который можно развивать в любом направлении. В теории, такой маг может быть гораздо сильнее любого универсала, если у него достаточно времени на освоение всех стихий. Но таких магов не было ни разу в истории.