Реки золота - Данн Адам. Страница 5

— Не беспокойся, приятель, — отвечаю я сквозь сжимающие сигару зубы и оставляю на стойке двадцать долларов. — A bientôt. [2]

Мне нужно перейти улицу — такси всегда лучше останавливать на дальнем углу, чтобы не терять деньги, сидя в машине перед красным огнем светофора. К тому же ссора перед баром разгорается, два пестро разодетых бегемота с татуированными шеями (один негр, другой латиноамериканец) извергают друг на друга бесконечный поток ругательств. Это уличная глупость — на них, возможно, обращено сейчас шестнадцать видеокамер, и камеры безопасности на светофоре, и телефоны глазеющей толпы. Поток машин не дает мне перейти улицу, прямо передо мной стоит «форд»-«телка», но водитель говорит по своему телефону и машет рукой, чтобы я отошел. Скотина. К счастью, позади «телки» останавливается пустой «форд»-«фризская корова», я слышу, как уличная потасовка приближается, потом раздается вопль (мужской? женский?), кто-то выкрикивает нечто похожее на «позор», дверцы машин распахиваются, и теперь вопят несколько женщин (Садись в такси), мужчины орут и бранятся (Садись в такси, Ренни), а водитель «телки» вышел на тротуар, валит негра на землю, слышатся сирены (Ренни, садись в такси, черт возьми), и я в машине, водитель запирает дверцы, жмет на газ, мотор начинает работать, я вижу агрессивного латиноамериканца, замершего с опущенными руками, глядящего на лазерный луч, идущий из-под ствола причудливого пистолета, его твердо держит в руках бродяга/студент, рядом с которым я сидел в баре, «фризская корова» с ревом пересекает Западный Бродвей, едет к реке и шоссе, и я скрываюсь.

— Что это за пистолет? — спрашивает Л, потягивая коктейль.

— Не знаю. Какой-то футуристический. Вроде того, что был у Уилла Смита в фильме «Я, робот».

Мы уютно устроились за столиком у фасадного окна в баре Квеста. Как бы ни был бар переполнен, Л всегда удается занять этот столик. Он ей нравится, потому что можно спрятаться за шторы и при этом смотреть на улицу. Из-за своей характерной красоты она всегда чувствует себя на людях слегка неловко, однако на самом деле ей приходится следить, не появится ли человек, считающий себя ее женихом. Она не объясняет, и я не спрашиваю. Л говорит, он много разъезжает. Возможно, она тянет с него деньги или он служит ей прикрытием, чтобы семья оставила ее в покое. Не знаю и знать не хочу. Пока могу трахаться с ней без всяких условий, мне все равно, с кем она и какие истории рассказывает. Вам тоже было бы все равно, поверьте.

Меня все еще слегка трясет от недавнего. Мне так и не ясно, что там случилось, может, то был просто один из тех случайных, беспричинных актов насилия, которые сейчас происходят столь часто — неуместный взгляд или подслушанное высказывание приводят к драке. Полицейские прекратили потасовку быстро, но что они там делали? Бар на Брум-стрит легальный, был таким еще до моего рождения, это не точка.

Однако, сидя теперь здесь с Л, утопая в ее глазах, глядя на ее изящные губы, зная, какое блаженство они могут доставить, я успокаиваюсь. Человек, считающий себя ее женихом, должен понимать, что, имея возможность надеть кольцо ей на палец (я ни разу не видел, чтобы она его носила), не может даже надеяться быть у нее единственным. В ней слишком много страсти, сексуального огня за стильной элегантностью (она работает в инвестиционном банке — во всяком случае, так говорит). После нашего слишком краткого первого свидания она повела меня в магазин Джейми Хирса в Уэст-Виллидже, вошла за мной в примерочную, когда я переодевался, и сделала мне минет, по которому я с тех пор мерил все остальные. На заднем сиденье «телки» в тот вечер по пути ко мне мы достигли всего, кроме проникновения в стиле святого Георгия (и не потому, что не старались). С ней я себя чувствую древним европейским принцем крови, а не фотографом-внештатником из Куинса. Принц Уильям, Реза, мои клиенты — потребители «особого», жалкая команда «Раундапа», управление полиции и все бандиты в городе могут идти к черту. Со мной Л, она моя. По крайней мере на несколько ближайших часов.

Мы легко читаем сигналы на лицах друг друга и не так скоро, как хотелось бы, оказываемся на заднем сиденье «тойоты»-«джерсейской коровы» по пути ко мне, не замечая за крепкими поцелуями окружающего мира, наши пальцы шелестят под тканью, и нарастающий жар ее тела вливается в мое. Я с восторгом обнаруживаю, что на ней трусики с разрезом, которые я купил для нее в магазине «Кики де Монпарнас» в Сохо. (Человек, считающий себя ее женихом, определенно не знаком с ее коллекцией белья и потому заслуживает своей участи.) Мы вылезаем из такси, осторожно входим в вестибюль и идем по коридору к моей квартире. У двери Л молча прижимается ко мне сзади, пока я нашариваю эти чертовы ключи, плавно спускает «молнию» на моих брюках и умело берет в руку мой мучительно-твердый болт (выходя вечером, я никогда не надеваю белье), одобрительно хмыкает, обнаружив отсутствие волос на лобке и присутствие презерватива, который я надел в туалете у Квеста (когда я с Л, бесконечно сохранять эрекцию нетрудно).

Едва мне удается открыть эту проклятую дверь, как Л толкает меня к стене, захлопывает створ своим великолепным задом, ее язык прокладывает путь от моего рта к моим яйцам, к стволу мозга. Теперь я прижимаю Л к двери, ее юбка задрана до талии, одна из сильных ног крепко обвивает мой зад, трусики спущены, и между нами жидкий огонь. Я чувствую приближение ее первого оргазма, и она начинает негромко постанывать на чешском языке:

— Prosim nezastavit. [3]

Теперь главное — оттягивать свой оргазм как можно дольше (Л кончает по нескольку раз, мой рекорд — четыре ее оргазма при моем одном, и когда мы вместе, я все время стараюсь побить его). Разумеется, у каждого мужчины свой способ это делать, от разумного (читать алфавит с конца) до нудного (вести обратный счет от ста семерками). Я пользуюсь песней «Махна махна» из фильма «Маппеты» — этот метод ни разу меня не подводил. Попробуйте как-нибудь, увидите.

Мах-на мах-на (ду ду ду-ду-ду…)

— Slyste! [4]

О Buh! Zamyslim prijet jedna tisicina easy!!! [5]

И мы вновь ненадолго улетаем из этой юдоли слез к одной из мерцающих золотых звездочек.

На территории

Сантьяго нравился вид с угла бульвара Вернон и Пятнадцатой улицы. Сидя у остановки седьмого трамвая в маленьком парке, последнем разбитом до того, как программу «Зеленые улицы» свернули ради экономии денег, он смотрел через реку из Куинса на панораму Манхэттена и думал, попытается ли снова город его убить.

Сантьяго не сомневался, что скорее всего нет. У него был выходной, значит, он успеет поехать с отцом на север и вернуться вовремя, чтобы не опоздать на вторую работу. Если плотность движения на шоссе и другие условия позволят, путь туда и обратно займет около четырех часов, может быть, пять. Поскольку было еще четыре утра, он, как обычно, отправится прямо на работу, потому что магазин открывается в десять, и предоставит отцу ехать домой и разгружать машину. Как и многие другие полицейские, Сантьяго на второй работе занимался охраной, на нее был спрос, уцелевшие магазины и рестораны нуждались в любой помощи, какую только могли теперь найти. Сантьяго работал в магазине «Барни», в течение двенадцатичасовых смен высматривал угрозу богатым или тем, кто еще пользовался кредитом.

Эта поездка будет спокойной; для нее он загрузил свой айфон музыкой Мансанита и Томатито. Единственным его вкладом в отцовский автофургон был адаптер для приемника на приборном щитке, установить который отец, так уж и быть, согласился, после того как Сантьяго проиграл ему запись Хуана Луиса Герры со своего телефона. Сантьяго всегда планировал наперед.