Невыносимый Дар (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 59

Я не могу даже расслышать, что кричит Дар. Кажется, проклятья. Слезы застилают глаза, и снова, чтобы я не упала, меня поддерживает Волк.

Когда в помещение влетают шэх и мирс Амелия, уже все закончено. Дар на коленях рыдает над почерневшим телом брата. В том, что Кит мертв, нет никаких сомнений. Не нужно даже подходить — после такого не выживают. От Кита мало что осталось. Особенно страшно это на фоне совершенно целого помещения. Магический пожар не оставляет ни следов, ни запаха. Наверное, поэтому в случившееся не получается поверить, но чуда не происходит. Я несколько раз моргаю, но картинка не меняется. Дар исполнил свою мечту, только вот какой ценой? Ее никто не был готов заплатить.

 — Это я во всем виноват… — произносит Дар глухо. Безжизненный взгляд, вместо лица восковая маска. Мне кажется, сейчас погиб не только Кит, но и его брат. От этого так больно, что в груди все леденеет. Если мне невыносимо, то как же чувствует себя Дар?

Он медленно поднимается и на негнущихся ногах идет к выходу. Кидаюсь к нему, чтобы обнять, но меня останавливает один лишь взгляд. В нем отчаяние и тьма.

— Никогда не подходи ко мне, — тихо произносит он. — Это был мой бой, ты не дала мне его провести. Я просто просил тебя не вмешиваться. Ты же сделала хуже. Если бы я хотел позвать Кита, позвал бы его сам.

— Ты бы погиб, если бы я не вмешалась! — всхлипываю я, слишком поздно понимая, как эгоистично звучат мои слова. Дар реагирует сразу же.

— А кто ты такая, чтобы решать, какому из близнецов жить? — выплевывает он, и я медленно оседаю, как только до меня доходит смысл его слов. Я и в мыслях не желала зла Киту, я просто хотела спасти Дара.

Парень уходит, а я дальше просто теряюсь в своем отчаянии. Меня поддерживает Волк. Я вижу мирс Амелию с опущенной головой возле тела своего второго внука, которое уже накрыли чьей-то рубашкой, возможно, Дара. Я не помню, как меня выводят, и отключаюсь уже в коридоре, чтобы прийти в себя в спальне в доме шэха. Я даже выйти из нее боюсь. Не хочу знать, что было после того, как я потеряла сознание. Ничего хорошего.

В таком состоянии провожу три дня. За это время ни звонка, ни визита Дара. Глупо говорить, что я не жду. Жду. Очень. Пытаюсь связаться с ним сама, но это тоже не срабатывает. Он вычеркнул меня из своей жизни. Не могу его за это винить.

Пару раз заходит Волк, но шэх запрещает ему говорить со мной про случившееся. Шэх вообще ограждает меня ото всего. Не могу понять его отношение к произошедшему. Он тоже меня винит? Или беспокоится? Узнаю я все на четвертый от Мары, которой запреты шэха не указ. Он пытается ей что-то диктовать, но с дочкой мэра спорить и себе дороже, она не слушает даже отца.

Мара рассказывает, что Кита больше нет. Уже прошли похороны для узкого круга родных в закрытом гробу, пепел, как и положено у магов огня, развеяли. Дара на похоронах не было. Его никто не видел с того самого дня. Документы из колледжа он забрал. Точнее, не он сам, представитель семьи. Мирс Амелия временно отменила всех учеников и  не выходит из дома.

Я понимаю, что я должна увидеть мирс Амелию. Меня гложет, что я не пришла на похороны Кита, ведь он погиб из-за меня. Я его привела к Дару и не могу себе это простить. И Дар мне этого простить не смог. Он уехал, даже не попрощавшись, и это разрывает душу, но я его понимаю. Я просто не могу переварить то, что случилось за последние дни. Не верю, что Кита нет, Дар меня ненавидит, а моя жизнь продолжается. И окружающие ждут, что я войду в колею и как-то буду планировать свое будущее. Не хочу учиться. Не хочу цеуньши. Ничего не хочу. Кажется, метод Дара — уехать и начать с чистого листа — лучшее решение, но я не могу сделать даже это. Вдруг когда-нибудь Дар найдет в себе силы простить меня и вернется?

Шэх пресекает идею забрать документы. Я бы не послушалась, но и Мара, и Волк единодушны. Я никому не сделаю проще, если брошу учебу.

В колледже никто не знает подробностей трагедии, а те, кто знает, будут молчать. Решение не такое простое, но я все же его принимаю и остаюсь в колледже. И даже вливаюсь в общий ритм. Пока не живу, а существую, но постепенно приходится смириться, что мир не остановился. В нем происходят какие-то события, и мне приходится принимать в них участие. На тренировки я тоже возвращаюсь. Оказывается, они единственное, что меня держит на плаву. Они спасли меня в детстве, спасают и сейчас. К дому близнецов прихожу через две недели и долго стою у двери, прежде чем решаюсь постучать.

Мне открывает сама мирс Амелия, словно чувствует, что за дверью неслучайный человек.

— Простите...— начинаю я, понимая, что слова даются с трудом. Мирс сильно постарела. На сером, осунувшемся лице лишь яркие, так напоминающие близнецов глаза горят по-прежнему ярко. — Вы, наверное, не помните меня…

-Ты серьезно так думаешь? — сухо спрашивает она. — Нет, Каро. Я не могу забыть девушку, которая так круто изменила мою жизнь. Нет, — пресекает она извинения, уже готовые сорваться с моих губ. — Я не виню тебя в том, что я потеряла обоих внуков. Дар всегда был безрассуден, а Кит излишне жертвенен… Твоей вины нет в случившемся, в этом не виноват никто. И точно, в этом не виновата ты. Каждый сделал свой выбор. Моя беда в том, что я не научила внуков делать правильный выбор.

Слезы подступают к горлу, и я не пытаюсь их сдерживать.

— А Дар...Дар не считает так. Он ведь никогда не сможет простить меня?

— Дар никогда не сможет простить себя, — тихо говорит мирс Амелия. — Он слишком дорого заплатил за свою мечту, и ему  сейчас очень больно.

— Где он? — спрашиваю я с надеждой.

— Не знаю. Уехал и не думаю, что вернется. По крайней мере, не сейчас. Если ты хочешь его ждать… не жди. Это бессмысленно. Вряд ли он, когда станет прежним. Такие трагедии  сильно меняют.

В ее голосе боль и сожаление, словно и с этим внуком она уже попрощалась.

— Я могу его найти?

— Кто знает? Но я тебе в этом не помощница. Я не знаю, где он и если бы знала, не сказала бы. Это его воля. Отпусти его, Каро. Вряд ли он сможет отыграть назад свое отношение к тебе. Это не в его натуре. Не терзай ни его, ни себя. Все случившееся всегда будет стоять между вами.

— Понятно, — говорю я и отступаю. Слезы текут по щекам. Мой мир рухнул, но надо быть справедливой, рухнул уже давно. В тот самый миг, как я обрекла на смерть одного брата, чтобы спасти другого. А теперь мне предстоит выстроить жизнь из кирпичиков, потому что сама я осталась жива. Иногда мне кажется, к сожалению.

Эпилог

Мирс Амелия закрывает дверь за нежданной гостьей и сразу сникает. Все силы ушли на то, чтобы выглядеть сильной перед посторонним человеком. А сейчас ее спина сгорбилась и удаляется женщина шаркающей походкой старухи.

— Тебе не стоило выходить самой, — укоряюще говорит мирс Валери, придерживая за локоть и помогая приятельнице подняться по лестнице. Там, где лежит рука мирс Валери голубоватое свечение, подпитывающей целительной магии.

— Не трать силы на меня, — жестко отвечает мирс Амелия. — Мне не поможет. Ему твоя магия важнее. Почему ты не с ним? Его нельзя оставлять одного.

— Вас тоже, — отвечает она холодно. — С вашим внуком Агния. Она справится не хуже меня. Почему вы ничего не сказали девочке?

— Потому что так будет лучше. Не о чем пока говорить и ни к чему давать надежду, которая может оказаться ложной.

— А его брату?

— Позже. Пока сложный процесс только начался, вам ли не знать. Мы представление не имеем, что получится на выходе. И увенчается ли успехом все задуманное.

— Заклинание феникса сработало. Вы успели вовремя. Да это небыстро. Да больно, но процесс запущен и, рано или поздно, он завершится. Мне кажется, Дару нужно бы знать, что его близнец жив.

— Я бы не назвала это «жив». — Мирс Амелия качает головой. — Мы не знаем, кто возродится. И никто, кроме самого феникса не может решить , кто будет знать о его возрождении. Это правило. Если Кит разрешит, я расскажу Дару в тот же миг… но сколько в фениксе останется от Кита?