Унция надежды - Джексон Софи. Страница 52

– Добрый день, несравненная, – поздоровался он и сделал несколько больших глотков. – Как твоя драгоценная голова?

– Кружится, – поморщилась Грейс.

– Несомненно, – усмехнулся он. – Редкая голова выдержит галлон коктейлей. – Мельком взглянув на Карлу, Макс снова повернулся к Грейс. – Интересно, что́ ты запомнила из вчерашнего?

Грейс кашлянула:

– Сплошные обрывки… танцы, объятия с унитазом… То, что вела себя как идиотка.

Зачем он спросил об этом при всех? Три пары любопытных глаз и ушей следили за каждым их жестом и вслушивались в каждое слово. Грейс с усилием выпрямилась, потом сняла темные очки:

– Мы можем поговорить?

– Конечно. – Макс пригасил улыбку. – Идем в дом. Мне все равно нужно принять душ. – Поймав на себе пристальный взгляд тети Ферн, он добавил: – Мы недолго.

Они вошли в дом, одолели половину лестницы.

– Если отбросить похмелье, все остальное нормально? – спросил Макс.

– Да, – кивнула Грейс. – Но я хотела извиниться.

– За что?

Грейс прошла мимо него, толкнула дверь их комнаты. Макс вошел следом.

– Я хочу извиниться… за вчерашнее. – Она дошла до кровати и только там повернулась. – Мое поведение было глупым и неуместным.

– Ничего страшного, – пожал плечами Макс.

– И еще я хочу извиниться за то, что вчера перепила. Думаю, тебе не доставило никакой радости возиться с пьяной дурой, учитывая, через что прошел ты сам. С моей стороны это было крайне эгоистично, за что я и прошу прощения.

Последнее обстоятельство терзало Грейс сильнее всего. Терзания начались, еще когда она стояла под душем, и продолжались до сих пор. Она великолепно понимала, ка кую борьбу Макс ежедневно вел со своей зависимостью. Каково ему возиться с чужим похмельем?

Ей показалось, что Макс начнет спорить. Нет. Он лишь поскреб подбородок и сказал:

– Ценю твои извинения, но я совсем на тебя не сержусь. Все нормально.

– Нет, не нормально! Вчера я вела себя не как верная подруга, а как законченная эгоистка. Ты не заслуживаешь такого отношения к себе. Обещаю: больше такого не повторится. – Макс открыл рот, но Грейс не унималась: – Я знаю все твои аргументы. Ты скажешь, что я ошибаюсь, но я-то понимаю: я права. Позволь мне искупить свою вину.

Он усмехнулся. Его улыбка была доброй и спокойной.

– Хорошо. Искупай свою вину.

Грейс стояла, засунув руки в карманы шортов. Макс шагнул к ней. Ее сердце сразу же сбилось с привычного ритма. Такое с ней случалось все чаще, и Грейс не знала, радоваться этому или пугаться.

– Хочу тебе кое в чем признаться, – сказал Макс.

Интонации его голоса будоражили ее ничуть не меньше, чем его руки. По жилам побежала кипящая кровь, а о том, что творилось в животе и прочих интересных местах, лучше было не думать.

– Когда я вчера увидел тебя на кровати в твоей красной кружевной паре… Знаешь, эта картина останется со мной надолго.

Его глаза и сейчас скользили по ее фигуре. «Интересно, а какой вкус имеет его язык?» – вдруг подумала Грейс.

– Ты выглядела до жути круто и соблазнительно.

– Рада, что тебе понравилось, – растерянно пробормотала Грейс.

– Мне понравилось.

– Я могу как-нибудь это повторить.

– Обещаешь? – усмехнулся Макс.

– Обещаю.

– А как насчет повторения, когда мы вернемся домой?

От слова «домой» исходило что-то необъяснимо приятное.

– Думаю, вполне смогу.

– Замечательно. – Макс улыбнулся, как волк из диснеевских мультиков. – А теперь прошу прощения. Я должен принять очень холодный душ.

Макс удалился в ванную, бормоча что-то о гипотермии. От вида татуировки на его мокрой спине горло Грейс пересохло, будто пустыня. Дверь ванной закрылась. Зашумела вода. Грейс улеглась на кровать, закрыла глаза и представила себя рядом с Максом под струями душа. Шевельнулось беспокойство, но это был пустяк по сравнению с необыкновенным ощущением. Но Грейс быстро осадила себя. Такие штучки не для чужих домов. Главное, она была к этому готова. Электричества, копящегося между ними, уже хватило бы для нужд небольшого города.

А ведь ее первоначальные, чисто дружеские отношения с Максом очень медленно превращались во что-то иное. Во что-то более серьезное и пугающее. Она обещала и себе, и ему, что ничего подобного не будет. Оба тогда понимали: им это не нужно. Но странное ощущение не исчезало. Наоборот, оно разрасталось. Где оно обитало? Где-то рядом с надеждой, что однажды Макс почувствует то же самое.

Грейс закрыла лицо руками и стала глубоко дышать. Умом она понимала: этого ни в коем случае нельзя допускать. Но было еще и сердце… «Вляпалась ты, Грейс!»

– Чувак, я больше так не могу. Можно мне сюда приехать? Хоть на пару дней?

Макс лишь фыркал. Он валялся на кровати у себя в номере, щелкал пультом, переключая каналы большого настенного телевизора, и вот уже целых десять минут слушал сетования Картера. Чувствовалось, своими нескончаемыми приготовлениями к свадьбе Кэт выпила из него все силы.

– Понимаешь, я ее очень люблю. Но я уже зверею, когда она заводит разговор об очередном пункте приготовлений… Кстати, с тебя еще нужно снять мерки для свадебного костюма. Не думай, что увильнешь. Кэт тебя из-под земли достанет… Я только и слышу что о цветах и свадебных подарках… Нет, не тех, что гости дарят новобрачным. Оказывается, мы тоже должны что-то подарить каждому из гостей. Каково? Почему это я должен делать подарки гостям? Получается, я завлекаю их на свадьбу? Кто выдумал такой идиотский обычай? Приходите, гости дорогие. Вот вам двадцатидолларовый подарок, который вам ни к черту не нужен.

Послышался глухой стук. Наверное, Картер плюхнулся в кресло. Следом из мобильника донесся его вздох.

– Я хочу, чтобы все прошло на высшем уровне. Чтобы Кэт была счастлива. Но и представить не мог, что женщины могут быть таким… таким…

– Кошмаром наяву?

– Да! – рявкнул Картер. – Да, черт бы побрал все эти приготовления!

– Может, тебе вообще не стоит жениться? – спросил Макс, обтирая о штаны левую ладонь, заляпанную краской.

– Я и сам иногда спохватываюсь: о чем только думал? – За несколько секунд молчания Картер немного успокоился. – Но знаешь, когда она говорит о приготовлениях… ты бы видел ее лицо! Я сначала злюсь, а потом прощаю ей все. Вот такой я придурок.

– У вас будет потрясающая свадьба. Я уверен.

– Да… Слушай, что это я все о себе да о себе? – спохватился Картер. – Как вы там провели День независимости? Оторвались по полной?

– Спрашиваешь! Дядин дом – просто чудо.

– Как же, помню. Давно я там не был. Надеюсь, у твоих все хорошо? Дядя Винс, надеюсь, здоров?

– Что ему сделается? Развлекал публику историями про меня.

– По-моему, я даже знаю, чем он тебя в краску вгонял. Поди, опять про тот долбаный лифчик с передней застежкой?

– Старый хрен неисправим.

Из мобильника донесся заливистый смех Картера.

– Я на него не в обиде, – сказал Макс. – Замечательно провел время.

– По твоему голосу этого не скажешь.

Макс шумно выдохнул. Он не собирался спорить с Картером. Тогда почему его выдал голос? Макс не приукрасил действительности: поездка на озеро, как всегда, была просто прекрасной. Четыре дня блаженного ничегонеделания. И тем не менее Картер уловил в его голосе напряженность.

– Я же чувствую, у тебя что-то не так, – пошел на новый заход Картер.

Они опять замолчали, слушая негромкий шум из динамиков своих мобильников.

– Может, расскажешь? – предложил Картер.

Макс ответил невразумительным междометием. Сам не зная зачем, потянулся к пульту, хотя давно не следил за происходящим на экране.

– Ты говорил с Тейтом? – допытывался Картер. – А с Эллиотом? Макс, если тебе что-то нужно…

– Картер, не накручивай! – перебил его Макс. – Со мной все в порядке. Никаких срывов не было, если ты об этом.

– Хорошо. Тогда в чем дело?

Макс лишь хмурился, пытаясь найти простой ответ на сложный вопрос. Наверное, ответ и не требовал особых поисков. Грейс. Вот в чем дело. Вернее, в ком. Но как рассказать об этом Картеру? Лучше промолчать. Во-первых, он толком не знал, что́ говорить. А во-вторых, не хотел, чтобы у Картера сложилось неверное впечатление.