Клюква с косточкой - Попова Елена. Страница 7
– Привет, па…
– Ну как, отметила день рождения? Ты хоть знаешь, сколько успокоительного вчера выпила мама?
– Я знаю, что поступила очень плохо, обещаю, что больше так не буду.
– Нам что, тебя закодировать?
– Я же сказала, что это было в последний раз. Обещаю!
– Сказала она! – послышался мамин голос.
Она вышла из дома с большой белой коробкой, перевязанной красным бантом. На ней были очки-половинки, красивое бирюзовое платье длиной до щиколоток, белые туфли с узкими носиками на высоком каблуке, а белоснежные локоны были как всегда идеальны.
Она молча прошла мимо меня, поставила коробку в багажник, развернулась, сняла очки, взглянула на маленькие золотые часики, а затем испепелила меня взглядом. Я даже боялась воздуха глотнуть. Замерла, как статуя, приготовившись к выговору. Мама брезгливо посмотрела на мой внешний вид, поджала губы, размахнулась и залепила мне пощечину – такую мощную, что мне почудилось, будто в голове встряхнулись мозги. Наверное, я никогда не привыкну к этим оплеухам, пощечинам и затрещинам. Каждый раз больно и обидно, как в первый…
А мама процедила сквозь зубы:
– У тебя есть десять минут, чтобы принять душ и привести себя в порядок. Позорище!
***
Благодаря моей выходке, мы выехали из Москвы в три часа дня. Мама предпочла со мной не разговаривать, и всю дорогу молчала. Иногда вздыхала, глядя на часы, и причитала, как она ненавидит опаздывать.
Щека перестала гореть, но обида не прошла. Да, согласна, я подставила родителей, не послушалась, не поехала домой, но ведь она тоже обещала больше никогда не бить меня по лицу! Год назад, когда я опоздала из-за пробок на важную фотосессию и встретилась с куда-то спешащим фотографом уже в дверях салона, она сильно рассердилась и ударила меня по лицу. Потом извинилась и пообещала, что больше такого не повторится. Но забыла об обещании уже через пару недель, когда увидела серьгу в моем пупке. Мне удавалось скрывать ее целый месяц. Она так разозлилась! Я думала, вырвет у меня эту сережку вместе с кожей.
На улице резко похолодало. А так как на праздник я собиралась молниеносно и в дурном настроении, то особо не горела желанием наряжаться. Надела свитшот с изображением девочки с разноцветными волосами, джинсы с высокой посадкой и кроссовки на высокой подошве. Волосы не успела заплести и хорошо высушить. Настроение было очень паршивое из-за того, что вчера так вела себя в клубе, что нагрубила Гришке, что моя подруга оказалась предательницей, что теперь мама объявила мне бойкот.
Одно радовало: на два дня могу забыть о работе и дурацких эскизах и фотосессиях. У тети Гали можно расслабиться и пообщаться с Викой, ее дочкой. Ей двадцать. Мы с детства называем друг друга двоюродными сестрами. Хотя она и все остальные родственники не в курсе, кто я на самом деле. Мама и папа скрыли, что взяли меня из Подольского детского дома и кто мои родители. Слух о том, что меня удочерили, разлетелся бы по всей родне, чего очень не хотела мама. Она боялись, что мои родные родители начнут искать встречи со мной, что захотят каким-то образом вернуть меня или начнут вторгаться в нашу жизнь. Даже после смерти моих настоящих родителей, они так и не признались всем остальным, кто я. Поэтому для всех я девочка из московского детского дома-интерната.
Я зашла в ютьюб на канал Симакиной. Она удалила видео. Ну надо же, какая щедрость! Какой подарок! Ничего, что там было больше сорока тысяч просмотров и около семи тысяч комментариев в стиле «Клюкве нужно работать в стрип-баре», «Клюква, покажи еще раз свои трусишки», «Станцуй для нас топлес», «Крутится на стойке, как курица на вертеле». Боже, отмотай время на несколько часов назад и не дай мне поднести к губам тот злополучный бокал с мартини, с которого всё и началось.
Зашла в соцсеть: 336 оповещений. На мою страницу за ночь подписалось сто семьдесят четыре человек. Кто-то лайкал мои фотки. Хорошо, что мне могут писать только друзья и я избавила себя от сообщений типа «Давай знакомиться». Так было в прошлый раз, после моего прыжка в бассейн. Сейчас же было три новых сообщения. Два от бывших одноклассниц: «Лерка, видели тебя на ютьюбе, вот ты даешь!», «Клюкина, обалдеть! Я и не знала, что ты умеешь так выплясывть!» И к сообщению прилагалась ссылка на Полинкин канал и куча смеющихся смайлов. И от Гриши: «Лер, не переживай, я сегодня доеду до Симакиной, заставлю ее удалить видео». Видимо, уже съездил, раз видео исчезло.
Машина проехала стелу с надписью «Подольск». Город, в котором я жила до семи с половиной лет. Точнее, не я, а маленькое злобное существо, обиженное на весь мир.
Мама, глядя в зеркальце на козырьке, принялась поправлять и так идеально уложенные волосы, освежать губы красной помадой. Я строчила сообщение Польке: «Какая же ты дрянь, Симакина! Ты уже дважды подставила меня!!! Не хочу тебя знать! Пять злобных смайлов».
Полина набирает сообщение…
«Лер, а что за предъявы, не пойму? Что вы все на меня накинулись? Ты ж сама сказала: „Выкладывай на свой канал!“ А меня сделала виноватой?»
«В таком состоянии я могла додуматься снять белье и станцевать стриптиз на барной стойке и попросить тебя всё это снимать на камеру! Не удивлюсь, если бы ты сняла. Не удивлюсь, если б выложила в сеть!»
«Ну ты же не голая танцевала! :)»
«Мои трусы видели все твои долбаные подписчики на твоем долбаном канале!!!»
«Ладно, я немного переборщила. Стоило смонтировать видео».
«Да пошла ты!»
Вы добавили Полину в черный список. Она больше не может отправлять вам сообщения.
Я кинула телефон на сиденье, повернулась к окну, откинула голову на спинку и замерла: на меня пялился парень из рядом стоящей «теслы». Симпатичный, на вид лет двадцати с небольшим, в темной футболке и черной кепке. А глаза такие ясные, словно смотришь в голубое небо. Рукой, покрытой татуировкой от предплечья до кисти, он держал руль. И улыбнулся мне. О боже! Этот парень явно снимается в рекламе зубной пасты. Такие идеально ровные белые зубы… Мама обернулась, взглянула сначала на меня, потом на парня. Громко выдохнула и покачала головой.
– Лучше бы в дороге занималась английским! – проворчала она. – Ну ничего, осенью пойдешь в институт, и на этом твои гулянки закончатся! Там не будет времени на друзей и всяких типов вроде этого! – Она кивнула в сторону «теслы», которая тронулась на зеленый свет. – Кстати, скажи спасибо Грише, если бы он всё не объяснил, то я бы с тобой и словом не обмолвилась в ближайшее время!
Э-э-э… Гриша что-то объяснил?
«Грих, прости меня, пожалуйста. Ужасно вела себя вчера и наговорила тебе гадостей. Я правда так не думаю о тебе».
Только ушло сообщение, и Гриша тут же появился в онлайн.
«Да ладно. Я не в обиде. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Буду знать, что я тебе как мамка».
«Это не так, честно!!»
«Лер, не надо оправдываться. Сам знаю, что иногда перегибаю палку. Постараюсь исправиться».
«Да что ты накручива…»
«Гриш, я люблю тебя таким, какой ты…»
«Гриш, все равно прости за мои сл…»
Ну, в принципе… раз уж на то пошло, то…
«Хорошо, что ты это понимаешь. Я рада, что у нас такие отношения, когда можно просто взять и решить проблему без обид».
От него подмигивающий смайл.
«Слушай, а что ты маме напел про „вчера“?»
«Что бармен перепутал и вместо безалкогольного мохито сделал тебе алкогольный. И тебя понесло».
«А-а-а… Блин, спасибо! Иначе малой кровью не обошлось бы…»
«Вы на два дня уехали?»
«Ага».
«Буду скучать!»
«Я тоже!»
И все-таки с ним надежно, кто бы что ни говорил! Особенно я… прошлой ночью.
Глава 7
***
– Раиса, а что это у тебя полный бокал? И к еде совсем не притронулась.
– Ой, Галь, за меня не переживай, – мило улыбнулась мама. – Ты же знаешь, что я придерживаюсь системы правильного питания. Вот от овощного салатика, заправленного оливковым маслом, не отказалась бы…