Гремучий Коктейль 7 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 15

В конечном итоге, Кристина свалила свою мучительницу на Арию фон Аркендорф, а сама благополучно сбежала, упав без сил в наших покоях. Пришлось теперь возиться с ней, раздевая, купая, обтирая полотенцем и укладывая в постель. Будет знать, как спасать итальянок.

— Кейн, будь готов, что к тебе возникнут вопросы, — пробормотала распластавшаяся медузой по кровати жена, — Мы тут кое-что придумали…

— А подробности? — поинтересовался я, раздеваясь сам.

— Сначала ляжь… — жена уплывала в сон на глазах, — … то есть ляг. Ло-жись… Ко мне…

И, конечно, она уснула, а я не стал будить. С такой жизнью как у нас, выспаться куда важнее, чем срочно узнать что-то сказанное в полусне, тем более, что и самому нужно отдохнуть.

Спрошу утром.

Спросить я забыл.

Немудрено, потому как мне нужно было отбыть назад в Чикаго, чтобы принять участие в инспекции на место строительства нового стадиона под гритбол вместе с графом Хайтауэром, так еще и вдобавок оказаться жертвой очередного покушения. Детали, в качестве жеста доброй воли, мне слил Дракарис.

Три старых кентуккийских барона, так называемое Мрачное Трио, представляющее из себя мафию, буквально управляющую штатом, теряли буквально всё с прокладкой новых энергетических линий. Кентукки становилось чрезвычайно важным транспортным узлом, бароны Индианы были слабы и разобщены, так что триада баронов вместе с их многочисленными сыновьями должна была по ноздри окунуться в нищету, как только надзор за штатом повысится. В попытке купить себе время, они собрали небольшую армию, которой и должны были вторгнуться во владения графа Хайтауэра, где и уничтожить производителя газовых плит. Меня.

Покушение было признано Дракарисом совершенно бесперспективным, но в виду того, что ножи были уже наточены, он меня предупредил в качестве жеста доброй воли, так что, стоя рядом с притворяющимся человеком драконом возле будущих котлованов и слушая советников графа, задумчиво прикидывающими дополнительное обустройство нового стадиона, я был готов к схватке.

Даже встал так, чтобы привлечь внимание в первую очередь к себе. Конечно, у Хайтауэра тут были и охранники, и снайперы, даже пара полицейских разъездов сопровождала его кортеж, но меня жизнь научила не надеяться на посторонних. Небольшая перестрелка с ковбоями на лошадях (а именно это и прогнозировалось) ожидалась мной с нетерпением. Разумеется, не доверяя Дракарису ни на грош, я встал так, чтобы в меня ниоткуда нельзя было попасть из чего-то вроде пушки, да и в небо, опасаясь увидеть летящих магов, поглядывал постоянно, но что-то твердило, что лжецу и обманщику Дмитрию, открывшему свое новое лицо (точнее, рожу), верить можно.

«Верить лжецу и обманщику». Иронично, но факт. Предложи он хоть что-нибудь доброе, светлое и радостное, я бы попытался вогнать в него хавн, с которым уже не расстаюсь. Вместо этого, он захотел иметь возможность убивать меня удобнее, что я и обменял на возможную безопасность жены. Лишь возможную. Добраться до Кристины в Аркендорфе сложно, но можно, а самым печальным является то, что убить её там куда легче, чем похитить. А раз это можно, то значит и Алиса в опасности, у моей девочки нет набора защитных артефактов.

У стороннего наблюдателя мог бы возникнуть вопрос — а зачем Дракарису это вообще нужно? Почему бы не напасть на меня лично, прямо там, в Марьянополи, где мы встретились? Такому как он не составило бы труда пробиться сквозь мою защиту. Да? Да, всё правильно. Только вот лжеДмитрий верит в то, что в таком случае он бы мог поймать ответку от Книги, берегущей меня (по его собственным выводам), чего категорически не хотелось бы. Так что только чужими руками.

Как я и говорил ранее — абсурд. Хотя, с точки зрения подопытных мышей, всё, что творят экспериментаторы — неведомо.

Я ждал, а бароны, их сыновья, слуги, знакомые… они не пришли. Мы, обсудив все нюансы, связанные с постройкой стадиона, плавно перешли к обсуждению найма игроков в команды, доставки и переработки доспехов под спортивные нужды, а также выбрали тренировочное поле. В общем, сделали всё, что планировали, но без перестрелки в конце. Хоть бери и жалуйся дракону. Мол, так и так, это твоя служба безопасности виновата, товарищ Акстамелех?

Как оказалось — нет.

Только мы собирались двинуться в обратный путь, как разговорник Хайтауэра ожил. Выслушав собеседника, рыжеволосый детина исказился в лице, а затем принялся раздавать указания громоподобным голосом. Подчиняясь им, меньшая часть нашей делегации поспешно села в мобили и отправилась в город, а большая и вооруженная, с постоянно подбегающими откуда-то людьми, рванула на мобилях в обратную сторону. Я, по приглашению самого графа, отправился с ним.

Через час мы собрались на распаханном пустыре за кукурузным полем, где кавалькаду в пять десятков вооруженных человек баронов встретили автоматными очередями. Из кукурузы. Лошади и люди были качественно измолоты свинцом, но недостаточно, чтобы пересекших Индиану баронов и баронетов не смогли узнать люди графа.

Хайтауэр взбесился.

— Это моя земля!! — издал он рёв, от которого его подчиненные шарахнулись в разные стороны, как испуганные воробьи, — Кто посмел⁈ Как⁈ Обыскать всё! Немедленно!

Тот факт, что человек не в силах так громко и мощно реветь, Реджинальд Хайтауэр высокомерно игнорировал. Надо сказать, что его люди над этим тоже не задумывались, слишком уж белокожий верзила, возвышающийся над всеми, был не похож на обычного человека. Особенно длинная грива его отчаянно-рыжих волос.

— Я бы спросил, твоих ли это рук дело, — вскоре проговорил он, когда мы уже сидели в его роскошном представительском мобиле, направляясь назад в город, — Но у тебя, вроде бы, подчиненных нет? Или ошибаюсь?

— У меня есть несколько служанок, умеющих обращаться с «бегемотами», — признался я, — Но я бы не стал их применять, не поставив вас в известность, ваша светлость…

— Отрадно!

— Это противоречит международным уложениям. Мои «бегемоты» признаны тяжелой боевой техникой. Я недавно применял их на Сицилии, так что пришлось потом идти докладываться местным властям.

— Post factum? — дракон проявил знание латыни.

— Протекторат над местной, — ухмыльнулся я, — Мы действовали в интересах и для защиты аристократа.

— На моей земле подобное исключено! — отрубил мой до сих пор бесящийся собеседник, — Здесь хозяин я и только я! Думаю, что ты вскоре увидишь, что случается с теми, кто решил тут похозяйничать!

Угроза оказалась почти пустой. Не успели мы въехать в Чикаго, как на разговорник графа позвонил один из членов Общества, открыто признавшийся, что Мрачное Трио ликвидировано именно его людьми в рамках сотрудничества по защите Дайхарда. Накипевшее в графе вырвалось наружу с такой силой, что водителю пришлось дать по тормозам, остановившись прямо на дороге, а мне — зажать уши. Результатом крайне агрессивных переговоров сложилась патовая ситуация, в которой «виновник» успешной ликвидации баронов вину за собой признавать отказывался, как и отказывался приехать в Чикаго для того, чтобы Акстамелех отгрыз ему голову. Сам дракон покинуть своё логово в виду достигнутых со мной договоренностей не мог, от чего невероятно бесился, сыпя угрозами направо и налево. Пообещав в конечном итоге добраться до некоего «Самеха» чуть позже, граф Хайтауэр раздавил разговорник в своей лапище, а затем, тяжело дыша и пуча покрасневшие глаза, пригласил меня на ужин.

Отказываться было неразумно. Нервы ящера определенно были на пределе.

Оказывается, так было и задумано.

Подъехав к гигантскому замку Хайтауэров, мы оказались свидетелями тотального переполоха. Охрана, слуги и даже уборщицы носились бледными и с выпученными глазами, они чуть не сталкивались лбами. У ворот Тауэр-холла нас встретил белый как смерть начальник охраны, молча упавший при виде хозяина на колени.

— Эрик⁈ Что случилось⁈ — требовательно спросил подошедший к нему граф, — Эрик?!! Доклад немедленно!

— В замок… проникли, ваша светлость, — промямлил сурового вида мужик, а затем на полном серьезе попытался отправиться в обморок, но схвативший его за грудки, и легко поднявший в воздух граф воспрепятствовал этому.