Лучший исторический детектив – 2 - Балашов Александр. Страница 89

— Кто там? — осторожно спросил Веня.

— Откройте, пожалуйста, я к вам от Натальи Александровны. Я здесь один!

Веня заглянул в глазок: действительно, одинокая фигура, видно, что мужчина в возрасте. Рядом с ним никого не было, но ведь сообщники могут прятаться на лестнице. А впрочем, если это полиция или бандиты, деваться всё равно некуда…

Он решительно распахнул дверь и впустил странного гостя. Высокий, худой, сутулый, редкие седые волосы, глубоко посаженные близорукие глаза. По возрасту — ближе к семидесяти. На полицейского или бандита никак не похож. Может, старуха передумала и послала его отобрать банкноту?

Между тем старик прошёл в комнату, слегка поклонился и представился:

— Тихомиров Михаил Михайлович. А вас как зовут, простите?

— Я — Веня, она — Лера, — парень смотрел на старика неприязненно, — что вы хотели?

— Прежде всего, извините за нахальное вторжение, но ваших телефонов я не знал, пришлось проследить за вами в духе скверного детектива. Но вы были так увлечены, так сосредоточенны на своём, что мне не составило никакого труда не терять вас из вида. Да и услышал я кое-что по дороге, вы уж не обижайтесь. Хочу сразу сказать, я вам не враг, и не собираюсь причинять никаких неприятностей. Скорее — наоборот, я думаю, мы найдём с вами общий язык. Итак, я понял, что «Большой арбуз» находится теперь у вас?

— Какой ещё арбуз? — возмутилась Лера.

— «Большой арбуз» — так у коллекционеров называется эта тысячедолларовая банкнота, из-за специфического рисунка на нулях, — спокойно сказал Михаил Михайлович, — я думаю, что Вениамин успел уже ознакомиться с её характеристиками, — он кивнул на открытый ноутбук.

— Немного успел, — подтвердил Веня.

— И вы уже поняли, сколько она стоит, и как трудно её реализовать?

— Пожалуй, понял. Их всего семь штук, там написано. Цена от миллиона долларов.

— Вы невнимательны, юноша. Верно, существует две разновидности. Они различаются прежде всего цветом печати на аверсе, то есть, лицевой стороне. Вы упомянули банкноту с коричневой печатью, она достаточно редкая, их, по разным оценкам, имеется до семи штук. А вот эта купюра с красной печатью, одна из двух ныне существующих! Первая из них была продана в 2006-м году на аукционе за два с лишним миллиона долларов, а вторая исчезла из поля зрения коллекционеров. Вроде, кто-то утверждал, что она имеется в Калифорнийском банке, другие говорили про какого-то арабского шейха. Но официального подтверждения нет, и банкнота считается пропавшей, местонахождение её якобы неизвестно. Как же, неизвестно! — Михаил Михайлович расхохотался злым, дребезжащим смехом, — Вот она вторая-то, вот она! Теперь вы понимаете, о каких суммах может идти речь?

Ребята ошеломлённо молчали. Они даже близко не могли представить не то что миллиона, а даже сотни тысяч долларов в своих руках, а тут такое…

— Скажу вам больше, эта банкнота имеет отношение к убийству, правда, очень давнему. И даже мне, с моими связями в мире коллекционеров, вряд ли удалось бы продать её даже за четверть цены. А уж вам…

— Послушайте, Михаил Михайлович, говорите толком, что вы от нас хотите? Нам передала эту банкноту Наталья Александровна, потому, что мы разгадали шифр, и она принадлежит нам по праву, — твёрдо сказал Веня.

— О-о-о… неужели вам это удалось? Но как? Я тридцать лет пытался разгадать его, а вы смогли это сделать за три дня…

— Вы знаете этот текст? — Лера удивлённо смотрела на Тихомирова.

— Знаю ли я, деточка… — старик печально улыбнулся, — я за тридцать лет выучил его лучше, чем своё имя! «Думы, думы, думы… Сны жестоки и злы, воспоминания язвительны и унылы», ну, и так далее.

— «Крах твоих замыслов подступает еле заметно…» — продолжил Веня, — значит, и вам задали эту загадку. Но как же…

— Вот что, молодые люди, — Тихомиров опустился на стул, — давайте-ка я расскажу вам всё сначала, а вы уже сами решайте.

…Жили в послевоенное время в Москве двое друзей, Гоша и Миша. Странная это была дружба: Гоша Макаренко, не знающий ни в чём отказа, не понимающий, что такое голод и бедность — поздний сын генерала-орденоносца, героя Великой Отечественной войны, и Миша Тихомиров, третий сын вдовой учительницы начальных классов, живущей с детьми в пустой отцовской квартире, где почти не было ни мебели, ни еды.

Они сошлись на почве увлечения бонистикой. Гошин папа привёз из Германии множество трофеев. Помимо нужных в хозяйстве вещей, там была масса старинных книг на немецком языке, и специальных альбомов с коллекцией бон — бумажных денег, вызвавших у мальчика неподдельный интерес. Он мог часами рассматривать старинные банкноты, пытался читать названия на чужих языках, раскладывал купюры по номиналам.

У Миши всё было по-другому. Никаких старинных денег у них в доме не водилось. Как зачастую и обычных, имеющих хождение на всей территории СССР. Но от деда осталась чудом сохранившаяся книга — старинное, ещё с ятями и ерами, дореволюционное издание. Там имелось множество красивых цветных рисунков и очень интересные описания всяких бумажных денег, их история.

К седьмому классу Миша прекрасно разбирался в редких банкнотах, отлично знал теорию, понимал ценность той или иной купюры, но своей коллекции не имел. На какой-то переменке между мальчишками зашёл разговор о редких старинных деньгах, и Гоша похвалился, что у него их целая куча. Когда Миша засы?пал его вопросами о том, какие это банкноты, тот ничего внятного ответить не мог.

Тогда Миша рассказал о своей чудесной книге. В тот же день он тайком притащил её домой к новому другу. Вскоре ребята стали неразлучны: они часами разбирали Гошины богатства, находили в книге описания, сравнивали с имеющимися экземплярами. Понятно, что общее время они проводили в богатой Гошиной квартире, где Миша впервые получил возможность сытно и вкусно обедать и полдничать…

Михаил Михайлович рассказывал долго, со всеми подробностями, о начале дружбы с Гошей, о находке в старой книге, про то, как он дико завидовал другу и делал всё, чтобы убедить его продать эту банкноту ему. Про Гошину дурацкую беспечность — вскоре он растрепал о находке почти всем знакомым. Единственное, о чём его друг молчал, это о второй, поддельной банкноте, с которой он содрал бумагу с компрометирующей надписью «False» — считал зазорным для сына генерала возиться с фальшивками. Начались какие-то странные звонки, визиты, предложения. Ему льстили, сулили деньги, намекали на выезд в Америку, угрожали. И тут Гоша, наконец-то понял, что шутки кончились, и он может попасть в очень скверную историю.

Тихомиров помолчал, устало потёр глаза, и закончил свой рассказ:

— По своей житейской наивности Гоша решил просто уехать в другой город и там отсидеться какое-то время. Отдал настоящую банкноту на хранение Наташе, а фальшивую оставил у себя дома. Сам думал выехать на следующий день, но не успел. В ту же ночь его убили в своей квартире, где он жил один после смерти отца и отъезда матери. Коллекцию, в которой не было ничего ценного, не тронули — забрали только «Большой арбуз». За дело взялись следователи КГБ — коллекционная банкнота огромной стоимости, там, разумеется, об этом знали. Убийцу поймали по горячим следам, банкнота находилась при нём. Однако экспертиза показала, что это была тщательно выполненная подделка. Когда убийца узнал результаты экспертизы, он повесился в камере… К счастью, Гоша никому, кроме меня, не сказал про вторую банкноту. Все решили, что у него была только фальшивка, которую он принял за подлинник, поэтому поиски никто не затевал и дело закрыли. Правду знали лишь двое — я и Наташа. Но она молчала, потому что так велел Гоша, а я… ну, вы понимаете.

Михаил Михайлович поднял на ребят глаза, полные страдания, смешанного с непонятной им ненавистью.

— Почему он не оставил эту банкноту у меня? Зачем доверил глупой девчонке, которая тупо хранила её столько лет в заклеенном конверте, ни разу не открыв? Изводившую меня своими дурацкими текстами, которые нужно расшифровывать? Я предлагал ей свою, оставшуюся от матери, двухкомнатную квартиру на Ленинском проспекте, а она только смеялась в ответ! Я постоянно следил за ней, даже поил её соседей-алкашей, чтоб докладывали мне, кто к ней ходит, боялся, что она отдаст «Большой арбуз» моим коллегам-конкурентам или кому-то другому, — он опустил глаза и тихо сказал: — впрочем, это теперь неважно. Я хочу сделать вам предложение. Вы уже поняли, что самостоятельно продать раритет не удастся. А я предлагаю за него ту самую квартиру, от которой отказалась Наташа. Это, конечно меньше, чем настоящая его стоимость, но вам всё равно будет выгодно: двухкомнатная квартира в районе Воробьёвых гор, это, знаете ли, неплохое жильё…