Конунг Туманного острова (СИ) - Чайка Дмитрий. Страница 2

— А на службу? — робко поинтересовался Валерий.

— Заперто там сегодня, — равнодушно махнул рукой Руф, который выбился в схоластики, судебные защитники, и потому Валерий завидовал ему самой белой завистью. — Судья замок на двери повесил и велел всем завтра приходить. Он у его преосвященства сейчас. Сказал, самому императору жаловаться будут.

— Плевали в Константинополе на наши жалобы, — горько ответил Валерий. — Поделятся, и на этом заглохнет все. Часть себе оставят, часть в столицу отошлют. Поверь, дружище, после этого даже мышь не чихнет. Папский нунций в Константинополе только напрасно пороги обобьет. С ним даже разговаривать никто не станет.

Валерий и не подозревал, что окажется полностью прав в своей догадке, но товарища послушал и побрел вместе с ним в убогую харчевню у Тибуртинских ворот, где иногда бывало шумно, но не сегодня. Солдаты уже давно сидели без денег, и местная торговля терпела убытки.

— Я это… — замялся Валерий. — Не при деньгах я сегодня… Сам знаешь, тут не Словения, где по часам жалование выдают.

— Да врут всё про Словению эту! Не верю я, — легкомысленно махнул рукой Руф, предкам которого хватило удачи купить имение в Лацииуме. И оно, худо-бедно еще приносило доход. — Пошли, угощаю!

Кувшин кислого вина стоил полфоллиса, и медная монета перекочевала в руки радостно оскалившегося трактирщика, который имел счастье обслуживать всего лишь две компании — их и пару хмурых личностей в углу, которые глухо бубнили так, что ни слова было не понять. Валерий мазнул по ним равнодушным взглядом и тут же забыл. Купцы, наверное, хотя какая сейчас торговля?

Краюха хлеба, съеденная на бегу — ничто для крепкого молодого парня, а потому вино разгорячило его быстро. А поскольку Руф сегодня тоже был в дерьмовом настроении, то в руки трактирщика перекочевала еще одна корявая бронзовая монета с буквой К на обороте. А на стол перед друзьями поставили еще один кувшин.

— Варвары рушат наш город, — с горечью произнес Валерий. — Мы, словно голодные крысы, бегаем между груд битого камня. А они насмехаются над нами!

— Ненавижу этих сволочей с востока, — неохотно ответил Руф, который был куда осторожней своего товарища, но сегодняшнее зрелище и его выбило из колеи. — Речь человеческую и ту забыли! Римский император запретил латынь! Греки указывают нам, как жить! Греки, которых наши предки колотили во всех битвах, что только случались! Позор!

— Мы для них словно покоренная страна, — поддержал его Валерий. — Статуи вывозят, колонны вывозят. Даже плиты полов разбирают и тоже вывозят!

— В городе скоро ни куска бронзы не останется, — кивнул Руф. — И наши оборванцы стараются, и слуги императора от них не отстают. У меня сердце разрывается просто. А сколько статуй в Словению продают!

— Все лучше, чем когда крестьяне их на известь пережигают, — пожал плечами Валерий. — Архонт Словении, говорят, мудрый правитель. Вот бы он взял Рим под свою руку! Я в тот же день предложил бы ему свою службу!

— Прикуси язык, Валерий! — остановил его Руф. — Ведь до греха доведешь!

— А, плевать! — тот уже разошелся вовсю. — Вот бы мне имения дедовы вернуть. Я бы по праву в Сенате сел. Я бы показал им…

— Сенат и раньше был пустой говорильней, — отмахнулся от него Руф. — А сейчас его и вовсе нет. В Юлиевой курии церковь уже десять лет как. Забыл? Так что, как его святейшество скажет, так и будет. Хотя согласись, дружище, смешно, что лучшим правителем Рима за последние двести лет был гот Теодорих.

— У меня в голове это не укладывается, — согласно кивнул Валерий. — И он уважал Сенат. Мой предок был консулом…

— Если твой предок — консул, то мой — император Калигула, — захохотал крепкий бородач за столом в углу, говоривший с непонятным акцентом. — Ну ты и врун! А ведь выпил всего ничего.

— Я из древнего и славного рода Валериев, — парень встал во весь рост и гордо выпятил грудь. — И не моя вина, что земли предков захвачены варварами!

— У тебя, наверное, и грамоты есть на эти земли? — глумливо спросил его странный чужак. — Ха! Да нет у тебя ничего! Ты просто свистишь!

— Грамоты — это единственное, что у меня и осталось, — криво усмехнулся Валерий. — Храню их, как память. И надеюсь, что римский император выбьет лангобардов с моей земли.

— И где же твоя земля? — взгляд иноземца стал острым и подозрительно трезвым. — В герцогстве Сполето есть?

— Есть, — кивнул Валерий. — Недалеко от Атернума(4).

— Продай, — купец стал абсолютно трезв и серьезен.

— Ты дурак? — вежливо поинтересовался Валерий. — Там хозяйничают лангобарды.

— Не твое дело, — отрезал купец. — Так продаешь виллу?

— Сколько дашь? — деловито поинтересовался Валерий, которого происходящее стало забавлять.

— А много земли? — спросил купец.

— Триста модиев(5) доброго виноградника и дом, — ответил трезвеющий Валерий. — Хотя не знаю, цел ли он сейчас.

— Двадцать солидов, — протянул руку купец. — Прямо сейчас.

— Ни за что, — замотал головой Валерий. — Я не стану отдавать наследие предков задарма. Его цена не менее шести тысяч. Хотя… Чего стоят земли, захваченные лангобардами… Слушай, ты вроде не похож на дурака, иначе у тебя не было бы столько денег. Все это просто смешно!

— Смешно штопать свою тунику в сотый раз и пить за чужой счет, когда у тебя есть пятьдесят солидов, — взгляд купца стал насмешлив и серьезен одновременно.

— Пятьдесят солидов? — горло Валерия пересохло. — Ты серьезно?

— Завтра в полдень встречаемся у табулярия(6), — бросил купец, расплатился и вышел вон. А Валерий и Руф так и застыли, не в силах поверить в происходящее.

— Не продавай, — отчетливо произнес Руф. — Этот парень знает что-то, чего не знаем мы. И он не похож на глупца.

— Я всё равно пойду, — ответил Валерий, завороженный блеском золота в собственной голове. — Я хочу понять, что тут происходит.

Полдень следующего дня наступил, хотя Валерию казалось, что прошел год, не меньше. Он не стал ужинать, приведя маму в самое обеспокоенное состояние, и лег спать, как только солнце закатилось за горизонт. Он мечтал, чтобы следующий день наступил побыстрее. И вот…

Валерий нетерпеливо топтался у входа в присутствие, отпросившись ненадолго у почтенного господина номофилакта. Судье все равно было не до него. Он равнодушно махнул рукой и ушел в Латеранский дворец. У него намечалась встреча с епископом Рима.

Купец появился точно в тот момент, когда солнышко коснулось своей макушкой зенита. Он не похож на римлянина, — подумал Валерий, — и на грека он тоже не похож. Волос русый, крепкие плечи, более приличествующие воину, и длинный нож на поясе, мало уступающий по размеру мечу. И взгляд! Взгляд человека, который не задумываясь вытащит этот нож и вскроет обидчику горло. Странный это был купец.

— Ну что, пошли? — чужак показал подбородком в сторону конторы, где сидел господин табулярий. — Бумаги с собой?

— Бумаги с собой, — кивнул Валерий. — Только продавать я ничего не стану, пока не разберусь в том, что происходит.

— Ладно, — кивнул купец, не поменявшись в лице. — Пошли в харчевню, я угощаю.

Через две четверти часа, когда первый кувшин уже был выпит, странный купец с растерянным видом мотал вверх и вниз потрепанные свитки, исписанные старой, мало кому понятной латынью.

— Ничего не пойму я, — расстроенно сказал он. — А чего тут столько их?

— Мои предки иногда получали подтверждение у императоров на владение, — пояснил Валерий. — Разные бывали времена. Случалось и такое, что государи отменяли завещания и отнимали наследство. Или заставляли делать наследником себя, а потом приказывали какому-нибудь богачу принять яд. Нерон много денег так заработал.

— Вот ведь затейник какой, — усмехнулся бородач. — Значит, ты Валерий. Тот самый, настоящий. И имеешь право заседать в Сенате, только не заседаешь, потому что у тебя земли нет, и ты этого права лишился. А еще потому, что этих ваших сенаторов разогнали, как пьянчужек из дешевой харчевни. Всё так?