Кто не думает о последствиях - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 6

Рука нырнула в большой боковой карман. Там лежали сникерсы и плитки шоколада – самые калорийные и удобные в горах виды еды. Правда, пить после них хочется, но тут снега полно… Зубами он разорвал обертку и в три приема проглотил сладкую плитку, а бумажку сунул обратно в карман. Не останавливаясь, нагнулся, зачерпнул пригоршню снега, жадно схватил разгоряченным ртом, потом еще раз, еще… Неприятное ощущение не пропало.

Потому что его действительно преследовали. Стокилограммовая пятнистая кошка шла параллельным маршрутом, бесшумно перепрыгивая с камня на камень, иногда затаиваясь в мелких ложбинках и сливаясь со снегом. Сильные мышцы перекатывались под гладкой шкурой, длинный хвост нервно дергался из стороны в сторону, выдавая сдерживаемую агрессию, желтые глаза буравили спину предполагаемой добычи. Это было самое опасное животное на свете, такие убивали и ловили его сородичей, но рано или поздно оно устанет и заснет, тогда наступит черед снежного барса…

Быстрота спуска оказалась обманчивой: к месту первого привала он спустился за час сорок пять – всего на пятнадцать минут быстрее, чем поднимался в связке с неумелыми спутниками и с тяжелым багажом. Может, потому, что на самом деле спускаться трудней, чем подниматься, может, оттого, что идти пришлось в сгущающихся сумерках.

Азат обошел площадку, тщательно выбирая место ночлега. Надо, чтобы оно было защищено от ветра, чтобы его не мог накрыть внезапно свалившийся снежный пласт, и, конечно, оно должно быть подальше от желтого пятна, оставленного «вьючными животными»… Уже в темноте он вырыл в снегу яму под прикрытием большого, устойчиво стоящего валуна, достал из рюкзака невесомую одноместную палатку из тонкой, не пропускающей влагу и тепло ткани, установил ее на расчищенном пятачке, бросил внутрь химическую грелку, которая за десять минут поднимет температуру воздуха внутри на пятнадцать градусов. Таких грелок у него было пять, на одной он растопил в кружке снег и запил несколько съеденных сникерсов. Потом залез в прогретую палатку, положил под руку автомат и мгновенно заснул.

Когда он проснулся, полная луна была уже высоко. В ее призрачном свете обнаружил вокруг палатки крупные звериные следы. Наклонившись, определил: ирбис! Вот, значит, кто смотрел ему в спину! Вышел на охоту, и между прочим – на него… Только палатка для зверя все равно, что шапка-невидимка – ирбис посчитал, что добыча просто исчезла. Или спряталась в доме…

Азат принюхался, и хотя звериного запаха не услышал, но все же выключил предохранитель, а патрон у него всегда в стволе… Потом спустил обертки от сникерсов и корпуса отработанных грелок в какую-то расщелину, спрятал палатку в рюкзак и двинулся дальше.

К месту высадки из вертолета Азат возвращаться не стал, а, спустившись на неполный километр, отыскал тропу и уверенно пошел вдоль хребта на восток, в сторону Дагестана. Лунный свет заливал все вокруг. Снег, казалось, светился в темноте. Время от времени он оглядывался, но ирбиса не видел. Да и не чувствовал его взгляда. Наверное, зверюга устал и спит…

После двух часов ходьбы сделал привал. Снова сжевал пару сникерсов. Конечно, сладость уже не лезла в горло, но он не ел, а механически заправлял организм калориями, как будто бросал уголь в топку паровоза. Через пятнадцать минут встал – дольше отдыхать нельзя: организм расслабится, и идти будет труднее. А то и вовсе – одолеет накопившаяся усталость, и незаметно уснешь. Тут-то и подкрадется король гор…

Идти пришлось всю ночь, периодически делая короткие привалы. Когда забрезжил рассвет, Азат решил все же поспать пару часов. Разбил палатку, включил химгрелку и провалился в тяжелый сон. Вместо двух часов проспал он все три. Зато теперь чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Может, теперь он одним броском, без передышки сможет преодолеть границу, а отдохнет уже в Дагестане. Там ждут друзья, они позаботятся о нормальной еде, отдыхе и восстановлении сил. Хотя он может обойтись и без всего этого, главное, выполнить поставленную задачу… Осмотревшись, Азат снова обнаружил вокруг палатки крупные кошачьи следы. Это его озаботило: если ирбис не отстает, то рано или поздно прыгнет… На левом боку висел острый охотничий нож, Азат сдвинул его ближе к животу, чтобы было удобней выхватывать.

Погода испортилась, тяжелые облака окутали горы, начался дождь. Погрузившись во влажный туман, Азат накинул на голову и плечи тонкую ткань палатки, завязал вокруг шеи веревки, так что получилось некое подобие плаща. Он был даже рад: в такую погоду пограничники вряд ли будут проявлять особую бдительность, да и какая бдительность может быть, если в трех метрах ничего не рассмотришь…

Правда, идти тоже стало трудно, и скорость заметно снизилась. Но к двенадцати часам он вышел на дагестанскую территорию. Интуиция подсказала, что он пересек границу, сверился по GPS-навигатору – да, все верно. Аллах, хвала ему, благосклонен!

Туман понемногу рассеивался. Импровизированная плащ-палатка не пропускала влагу и холод к телу, но и не выпускала тепло наружу. Азат покрылся испариной и решил сделать привал, но не успел. Повернув за очередной валун, он лицом к лицу столкнулся с пограничниками.

Их было трое – усиленный наряд. Рядовые, из местных, лет по двадцать, белобрысый курносый сержант – чуть постарше. Они тоже растерялись: встреча была неожиданной, да и выглядел неизвестный очень странно: в какой-то дурацкой серебристой хламиде, мешком висящей на фигуре. Как космический пришелец из американских фильмов. Так не ходят ни члены НВФ 5], ни обычные нарушители границы.

– Стой! – приказал сержант.

До него метров пять, он повернулся боком, автомат на груди направлен в сторону проверяемого, руки лежат на рукоятке и магазине – в положении для стрельбы. Но нести службу с досланным в ствол патроном запрещено, а значит, он не готов мгновенно открыть огонь. Хотя на практике этот запрет часто нарушают…

– Кто такой? Откуда идешь? Предъявить документы!

Рядовые стоят слева и справа от старшего наряда и метра на четыре подальше. Они расслабленно изучают странного мужика, не проявляя ни инициативы, ни опасений: полностью полагаются на своего командира. У них автоматы наверняка на предохранителе и без патронов в стволе.

– Я орнитолог, – хрипло говорит Азат. – У меня есть разрешение…

Он сам бы не смог объяснить, почему так сказал. Наверное, потому, что над ними парили большие орлы и «орнитолог» стало первым словом, пришедшим в голову. Как ни странно, но своим объяснением он попал в точку: ученые чудаки могут быть одеты как угодно, и они часто заходили в приграничную полосу – вулканологи, геологи, биологи, экологи… Почти всегда у них были разрешения, а если вдруг забредали в запретную зону случайно, без документов, то, как правило, отделывались штрафом, да и то не всегда – чаще, пожурив, отпускали. Как бы то ни было, опасности эта публика не представляла.

– Покажь разрешение, – как и положено, сказал сержант. Он действовал по Уставу и инструкциям, но ситуация была обыденной, и возникшее было напряжение исчезло.

Но оно тут же вернулось, настолько неожиданно и страшно, что погранцы даже не успели ничего осознать. Потому что Азат распахнул свою накидку и вместо документов выставил вперед короткий автомат с раструбом пламегасителя на срезе ствола, в котором сразу замелькал быстрый короткий огонек.

Ду-дух, ду-дух, ду-дух!

Короткая злая очередь угодила в сержанта, он упал на колени, рядовые шарахнулись в стороны, беспомощно хватаясь за оружие. Они явно запаздывали.

Ду-дух, ду-дух, ду-ду-ду…

Маленькие остроконечные пульки калибра 5,45 миллиметра наискосок перечеркнули бушлат рядового – от правого бедра к левому плечу, из спины полетели клочья ваты, автомат вырвался из рук и загремел по камням.

Ду-ду-дух! Ду-дух!

Второго рядового развернуло вокруг оси влево и отбросило в сторону, он упал навзничь прямо поперек пешеходной тропы – очередь кучно попала в область сердца.