Бесы (Приключения блудного Дракона) - ЛетАл "Gothic &. Страница 10

— Интересно сколько мне лет? Отгадаешь загадку, узнаешь. — Ты отпиваешь пиво, я завороженно смотрю, как перекатывается кадык под твоей кожей и продолжаю: — Я рожден не для беспечности, в моем годе две бесконечности, в моем месяце знак не простой, неустойчивый и не живой, — ты прищуриваешь глаза, на минуту задумавшись.

— Так значит год Дракон, знак весы? — ты смотришь вопрошающе. — Как и думал, я старше тебя, хоть и ненамного, — мягко проговариваешь ты. Я удивляюсь твоей изворотливости ума, и как быстро ты отгадал.

— Как проводишь свободное время? — говорим мы хором и заходимся в смехе, недавнее напряжение тает на глазах. Ты отвечаешь.

— У меня его практически нет, ну, и это зависит от времени года. Летом, конечно, байк, зимой занимаюсь самосовершенствованием. Удовлетворен? — усмешка с губ.

— Хочешь удовлетворить? — не удерживаюсь от подкола, но ты делаешь вид, что тебя это не касается. Да что ж ты не ведешься?

— Я хочу заказать, что ты любишь. Что будешь? — листая меню, ты подзываешь официантку.

— Пиццу, закажи одну на двоих, только не вегетарианскую хрень... Что-нибудь типа 4 сыра, там, где мяса много, — про себя вспоминая, что опять пропустил обед.

— Я тоже люблю итальянскую кухню, представь, я умею делать Лазанью. — Глянул на тебя, в голове картина: ты в фартуке на голое тело у плиты. Меня окатило жаром, мотаю головой, отгоняя эротические видения.

— Представь, я умею бич-пакет заваривать, — сползаю на стуле, пошире расставив ноги, меня прет. Не знаю, откуда что берётся, но годами заткнутый фонтан прорвало — не заткнуть, не пил, но как будто пьян. Ты делаешь заказ: одну фирменную пиццу и одну с морепродуктами, два бокала безалкогольного пива для себя и алкогольное мне.

— Ешь давай, худой, как задохлик. — Я ржу, уткнувшись лицом в стол, ну да, откуда тебе знать, что так меня маман величает?

— Ездишь куда-нибудь? — я тяну в рот горячий кусок пиццы.

— Не понял, ты о чем? — недоумеваешь ты, что бы этот вопрос мог значить.

— Ну, я имею в виду по работе или на отдых, за бугор? — поясняю я с набитым ртом.

— Езжу много по стране, по работе. Часто мотаюсь между столицами.

Я наблюдаю за тобой из-под прикрытых ресницами глаз, смотрю, как ты ешь, пьёшь, и не могу отвести взгляд. Понимаю, что все, что ты мне рассказываешь, мне до лампочки, а на самом деле мне до чертиков интересно узнать только одну вещь, которая просто не дает ровно сидеть, не выдерживаю и на одном дыхании выдаю сразу и все:

— Лет, ты сказал, что любишь парней. Что, с девчонками совсем не встречаешься? Так ты би или гей, и ты всегда только сверху или снизу тоже? — честно говоря, я думал, что после этих слов ты как минимум со стула свалишься, но ты, просто отставив свою кружку, загадочно улыбнулся. Я слежу за твоими эмоциями и понимаю, что, несмотря на исходящую от тебя ауру доминанта, нет в тебе никакой агрессии или угрозы. В глазах искреннее тепло, доброта.

— Да, я и с девушками встречаюсь, просто с девушками не получаю то, чего хочу. Можешь поверить, много было. Просто фишка в том, что обладать той, что от природы дана в жизнь, как ведомая или дающая, не очень сильно возбуждает. Другое дело, парень. Найти подход, соблазнить, подчинить — это нечто. А еще если достался сильный и духом, и телом, это вообще наивысшее наслаждение, наслаждение обладания, — ты замолчал, а я обдумывал твои слова, мысленно анализируя: «Подчинять, значит, любишь? Прикольно. Только не на того напал. Я не подчиняюсь». Пара секунд, и ты продолжил: — И да, я всегда сверху, потому что в тот раз, когда доверился, ничего кроме унижения, стыда и разочарования не испытал. Нет, партнер старался, но я так ничего близкого к удовольствию и не почувствовал. — Я молчал, вслушиваясь в тихое откровение, и понимал, что и в этом мы с тобой схожи, а ты продолжал: — Другое дело, когда я веду. Видеть каждое изменение в партнере. Как от возбуждения краснеют кончики ушей, шея, грудь, проступает румянец на щеках — все это неописуемо прекрасно. Ловить вздохи, стоны. Видеть, как, словно в бреду, по подушке мечется голова. Как от удовольствия закрываются, а иногда закатываются глаза. Как прогибается подо мной тело, как дрожь проходит, как мурашки пробегают — все это я люблю замечать, ловлю особый кайф. — Я слушаю все эти откровения и чувствую, как заливаюсь краской, хорошо еще, что от природы смуглый, и это не так заметно, а ты продолжаешь: — Я люблю любить… Люблю дарить удовольствие, поймать самый пик, запечатлеть оргазм партнера. Когда ты толкаешься в него, и его прошивает ток, тело выгнуто дугой, губы приоткрыты, стон— скулеж, тело дрожит — высшее наслаждение, — ты замолкаешь. Блин, ну, какой черт меня за язык тянул?

Картинка, нарисованная тобой в моем воображении, заставила прилить кровь уже не только к щекам. Я сижу и старательно рассматриваю содержимое пиццы, не хочу, чтобы ты увидел в моих глазах поистине демонический азарт, уловил, как сбито мое дыхание. Член в штанах дергается, как бы соглашаясь с моими реакциями.

Мы молчим, каждый думает о своем. Я нечаянно задеваю твою ногу под столом, ты вздрагиваешь, как бы возвращаясь с небес на землю. Как бы мне хотелось узнать, о чем ты в эту минуту думаешь. И снова твой пронзительный взгляд. Как под гипнозом, неотрывно, словно пытаемся заглянуть друг другу в душу. Сколько времени прошло, не знаю. Мы просто разговариваем, делимся, узнаем.

— Ты всегда так одет? — Смеюсь, ты все же не удержался от этого вопроса, на который я уже давно перестал огрызаться.

— Да всегда, разница только в количестве цацек — это под настроение.

— Судя по твоему виду, у тебя сегодня праздник. — Я удивленно приподнимаю бровь: да, ты тоже не дурак, подъебнуть трамвай на повороте. В следующую секунду понимаю, до какой степени ты прав. В этом чертовом кафе, за этой чертовой беседой я совершенно забыл о назначенном свидании. Подскакиваю, как в одно место ужаленный.

— Ал, что случилось? — ты обеспокоенно смотришь на меня.

— Да на встречу опаздываю, — начал в спешке собираться.

— Могу подвезти, но только у меня второго шлема нет, так что особо гнать не будем, но все равно получится быстрее. Ты сейчас только такси минут пятнадцать будешь ждать. — Я лихорадочно обдумываю твое предложение, понимая, что это идеальный выход из сложившейся ситуации, и согласно киваю головой.

Ты привлекаешь внимание официантки, бросаешь несколько купюр, хватаешь куртку, и мы выходим на улицу. Вижу припаркованный байк, ты спрашиваешь адрес, делаешь пару манипуляций на своем телефоне, и вот мы уже едем.

Катимся не быстро, ну, как не быстро? Я понимаю, что можем, но ты специально сдерживаешь своего коня. Я прижимаюсь к тебе, пряча лицо за спиной от еще холодного весеннего ветра. Интересно, все байкеры такие нетерпеливые ребята, чуть пригрело солнце, и уже вывели своих коней из стойла? Еще даже лужи не все просохли. Ты останавливаешься у светофора, поворачиваешь ко мне голову, интересуешься:

— Ал, а что за деловая встреча может быть в спальном районе?

— А я и не говорил, что это деловая встреча. Это свиданка с подругой. — Ты срываешься с места так быстро, что я еле успеваю схватиться за куртку, гонишь быстрее, чем до этого. Боишься, что я из-за тебя на потрахульки опоздаю? Прижимаюсь к тебе сильнее, обнимаю, сцепляя руки в замок на животе и закрываю глаза. Скорость, твоя близость, адреналин. И тут чувствую, что меня как будто из ведра окатили. Открываю глаза, вернее, пытаюсь и понимаю, что весь мокрый, и ты тоже. Ты снижаешь скорость и останавливаешься.

— Ал, с тобой все хорошо? — я сижу в ахуе, с трудом, но начинаю понимать, что случилось.

— Ты что, в лужу влетел? — еле выдавливаю из себя слова. Мокро, холодно так, что яйки спрятались поглубже в паху, а зубы выстукивают азбуку Морзе.

— Да, я ее не заметил, — говоришь ты, не глядя не меня. — Держись, тут недалеко осталось, несколько минут, и мы на месте.

Мы подъезжаем к знакомому мне дому. Ты паркуешься и снимаешь шлем. Я слезаю с байка. Ты хватаешь меня за пологи куртки, тянешь к себе и шепчешь на ухо: