Все поставлено на карту (СИ) - Глебов Виктор. Страница 17

— Полагаю, вы сами понимаете, что это информация конфиденциальная.

— Ваш опекун имеет к этому отношение?

— Вероятно, да. Это он попросил меня сюда приехать. По правде сказать, я и сам не знаю, за кого отдуваюсь. Но отказать Его Светлости не мог. Я ему слишком многим обязан.

Министр понимающе кивнул.

Признаться, я был неприятно удивлён его осведомлённостью о моих родственных связях. Не ожидал, что Бельгард знает, кто мой опекун. Возможно, родители того, в чьё тело я попал, некогда были более известны в столице, чем я думал?

— Почему бы нам не объединиться? — предложил министр. — В конце концов, мы представляем одну страну. Полагаю, вы верноподданый сын отечества?

— Ещё какой. Но обещание есть обещание. Я ж не знал, что наше правительство тоже будет бороться за эту вещь.

— Понимаю, — кивнул Бельгард. — Но теперь вы в курсе. И, надеюсь, не станете препятствовать. Тем более, ваш бюджет наверняка скромнее моего.

— Тогда зачем вам моё содействие?

— Предлагаю объединить капиталы.

— Но я не могу отдать вам чужие деньги.

Тем более, что у меня их и нет. Мне бы на том, что я выиграл продержаться до конца турнира.

— И не надо, — сказал министр. — Отдавать. Проиграйте.

— А в чём моя выгода? Кроме счастья от того, что помог Его Величеству.

Если, конечно, царь в курсе этих торгов. Что далеко не факт.

— Вот это я и предлагаю обсудить, — ответил Бельгард. — Насколько мне известно, ваше материальное положение — уж простите за откровенность — в данное время оставляет желать лучшего. Это может измениться. Его Величество не забывает тех, кто верно ему служит.

— Нельзя ли поконкретнее? Речь ведь о весьма больших деньгах. На что именно вы предлагаете мне их обменять?

— Для начала…

Однако мой собеседник не успел закончить фразу, так как в этот момент вошёл слуга и пригласил нас всех на презентацию. Мы повалили вслед за ним и вскоре оказались в небольшом зале, увешанном картинами в массивных золочёных рамах. Не удивлюсь, если все они были подлинниками. У Дюрана были деньги, связи и привычка доставать то, что достать нельзя. А живопись — отличное вложение. Картины известных художников всегда растут в цене.

Однако никто на полотна особо не глядел. Все взгляды сразу оказались прикованы к чёрному мраморному постаменту в центре комнаты. Вероятно, прежде на нём красовалась какая-то скульптура, которую сейчас убрали, чтобы водрузить на её место небольшой бубен. На вид — самый обычный, обтянутый кожей, с какой-то бахромой по краям. Поверхность покрывали странные символы.

— Господа, представляю вашему вниманию то, ради чего вы приехали, — заговорил Дюран, указывая на бубен. — Уникальное творение древних магов-анимансеров! Сильнейший артефакт в своём роде.

— Какая-то шаманская штука? — скептически проговорил Каппони. — Трудно поверить, что она способна подчинить души миллионов.

— Всё зависит от влитой в неё энергии, — ответил Дюран. — Я продемонстрирую лишь то, что она в рабочем состоянии. Для убедительности, пусть кто-то из вас вызовется добровольцем. Чтобы это не был мой человек. Ну, господа, кто готов? Напоминаю — это в ваших интересах. Вы сами просили доказательств.

Гости не торопились вызываться. Переглядывались. Дюран усмехнулся.

— Бояться нечего, уверяю. Процедура совершенно безвредная. И ваши мысли никто не прочитает. Буден так не работает. Он лишь убеждает, а не крадёт тайны.

— Ладно, давайте я! — выступил вперёд Сфорца.

— Браво! — улыбнулся Дюран. — Подойдите чуть ближе, пожалуйста.

— Разве расстояние имеет значение?

— Конечно, хоть и не в данном случае. Просто не хочу, чтобы зацепило остальных.

Пожав плечами, итальянец остановился в паре шагов от артефакта.

— Так нормально?

— Идеально.

Дюран протянул руку и застучал пальцами по натянутой коже бубна. Казалось, не было никакого ритма, но затем стало ясно, что маркиз выбивает какую-то одному ему известную мелодию.

— Звук не имеет никакого значения, — прокомментировал Дюран с улыбкой. — Он просто настраивает вас и цель, устанавливает между вами связь. Причем быть самому анимансером или вообще магом совершенно не обязательно. В чём и заключается главная прелесть этого артефакта. Установите его на радиостанции, включите популярную песенку и просто выстукивайте её ритм под микрофон. И каждый, кто услышит, станет вашей добычей. Но сейчас я буду влиять только на вас, господин Сфорца.

Итальянец выглядел напряжённым. Но вот Дюран взялся второй рукой за бубен, и символы на артефакте вспыхнули ядовито-зелёным светом! Таким же, какой излучала дама пик, присланная мне и стёршая память Князю.

Сфорца прямо на глазах расслабился, глупо улыбнулся и вдруг начал пританцовывать, словно слышал некую мелодию.

— Почему бы вам не спеть? — предложил Дюран. — Давайте, господин Сфорца, не стесняйтесь.

Итальянец улыбнулся ещё шире и вдруг завёл приятным тенором арию Неморино из «Любовного напитка» Гаэтано Доницетти. По залу пронёсся удивлённый вздох. Я глядел на Сфорца и понимал, что тот никогда не стал бы вести себя так по собственной воле. Он явно находился под влиянием артефакта.

— Думаю, достаточно, — сказала Дюран и опустил руки.

Символы сразу погасли, а Сфорца, споткнувшись, резко оборвал пение и уставился на нас.

— Я что, пел⁈ — пролепетал он ошеломлённо.

— Причём прекрасно, — усмехнулась де Бошан. — Похлопаем, господа!

Она несколько раз ударила в ладоши. Никто к ней не присоединился.

Итальянец покраснел и нахмурился. Гневно взглянул на маркиза.

— Вам обязательно надо было выставлять меня дураком⁈

— Только для убедительности, — отозвался тот. — Теперь вы видите, что бубен работает. Надеюсь, сомнений в этом больше нет?

— Если только вы не сговорились, — сказал Тони Романо. — Откуда нам знать, что вы, — он ткнул пальцем в Сфорца, — действительно тот, кем представились? Может, вы с маркизом заодно и просто разводите нас, а?

Посланник короля Умберто приосанился, выпятил подбородок и смерил мафиози презрительным взглядом.

— Как вы смеете⁈ Моими предками были Миланские…

— Если угодно, можете лично удостовериться в эффекте, — перебил его Дюран, глядя на Тони Романо в упор. — Повторим эксперимент? Что бы вам хотелось спеть?

— Нет уж! — быстро ответил мафиози, отступив на шаг. — Дудки!

— В таком случае, полагаю, все удовлетворены, — сказал маркиз, обведя гостей взглядом. — Предлагаю вернуться в бар или свои комнаты, прогуляться по саду. Если угодно, вас будет сопровождать охрана. Продолжение турнира в полдень.

— Сюда, господа! — звонко объявил появившийся откуда-то слуга, указывая на дверь. — Прошу!

Выходя, я услышал, как Романо говорит шагавшему рядом с ним фон Крамму:

— Если это всё-таки фокус, и чёртов бубен не будет работать, Дюран покойник! Надеюсь, он это понимает!

— Уверен, что да, — нехотя отозвался немец.

Лично я не сомневался, что артефакт подлинный. Не знаю, в каких джунглях Чёрного континента его добыл Дюран или тот, у кого он его купил либо украл, но до сих пор маркиз своим клиентам липу не подсовывал. Не водилось за ним такого. И едва ли он вдруг решил настроить против себя того, кто в случае обмана из-под земли его достанет. Кем бы ни оказался в конце концов обладатель бубна.

Глава 13

Когда все расселись за ломберные столы, Дюран, выглядевший весьма довольным, пожелал всем удачи и занял место у большого, выходившего на море окна, чтобы понаблюдать за игрой. Он и прежде так делал, попивая напитки и закусывая фруктами.

Крупье сдали карты. Пошёл первый кон. Мне попались две восьмёрки, и я понял, что могу добрать до каре. Почему бы не рискнуть? Но стоило ещё подумать, тем более, что очередь до меня ещё не дошла: сидевший справа фон Крамм сдвинул брови, прикидывая, как поступить. Видимо, дилемма была серьёзная, ибо он не торопился.

Элен де Бошан нетерпеливо побарабанила пальцами по столу, уставившись на него, но немец этого не заметил: он был сосредоточен на картах.