Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam". Страница 35

Испытывая ничем не подкрепленные смутные подозрения, Деметра постаралась вести себя как обычно – вызвала Рут, попросила подготовить новый наряд на день и подать завтрак. А затем спустилась в холл. Там-то, в гостиной, на диване, она и увидела Дориана.

Полностью одетого, словно он не ложился, со стаканом виски в руке.

– Давно ты пьешь виски вместо утреннего кофе? – с удивлением спросила она, подходя ближе. – Ты что, совсем не спал?

– Спал, но теперь, наконец, проснулся, – сказал Дориан. Он обернулся и посмотрел на нее каким-то особо внимательным взглядом, в котором так и сквозили холод и отрешенность. – Мой младший брат женится завтра, ты можешь в это поверить?

– Так ты поэтому празднуешь, – протянула Деми. – Рановато. Ведь до Эмайна нам предстоит еще ехать несколько часов.

– Я уже обо всем распорядился, выезжаем в полдень, чтобы к вечеру быть там, – сказал Дориан. – Никаких отступлений от намеченного плана.

Он решительно поставил недопитый стакан на стол и поднялся.

– Я иду собираться, Деметра, – с тяжелом вздохом сказал он, проходя мимо. – Советую тебе поступить так же.

– Без проблем, – ответила Деми и проводила его взглядом.

Что-то определенно было не так, но что конкретно, она понять не могла. Интуиция била тревогу, а в голове вдруг промелькнула стремительная, но запоминающаяся страшная мысль. Эта мысль пронзила ее насквозь, как лезвие кинжала.

Деметра отчего-то подумала, что завтрашняя свадьба может стать началом конца.

Глава 9. Начало конца

Самым страшным кошмаром для Рубины Вэлфорд всегда было несоответствие действительности ее грандиозным планам. А свадьба являлась самой колоссальной задумкой из всех. Она словно бы хотела отыграться на этом дне за прочие прожекты, которые провалились по воле судьбы. Например – и особенно, – за свое неудачное правление в качестве магистра. Девушка хотела показать всему Нью-Авалону… да что там, всей Англии, что она из себя представляла. Желала, чтобы ее заметили, оценили, зауважали. Чтобы ею восхищались. Чтобы запомнили не как худшего правителя магического мира, а как фантастически красивую невесту. Хотела запечатлеться в памяти людей, словно новая принцесса Диана или Кейт Миддлтон.

Дрейк прекрасно ее понимал.

Несмотря на то, что видеться по традиции до момента встречи у алтаря им запрещалось, они общались с невестой посредством волшебных записочек в течение дня накануне. И очень сильно Руби переживала из-за снега. Все планы крутились вокруг этого погодного явления, которое должно было особо подчеркнуть ее образ, праздничный кортеж и украшения на главной площади Эмайна, которые там уже разместили. Но зима на архипелаге в этом году была, как и обычно, типично английской, сырой и слякотной. Ничто не предвещало прекрасной зимней сказки, и оттого невеста вся извелась, накручивая себя. Дошло до того, что она даже начала подумывать, чтобы отменить свадьбу вовсе.

Однако, несмотря на ее опасения, незадолго до знаменательного дня снег все же пошел. Крупные хлопья непрестанно падали всю ночь и все утро, так что унылый нью-авалонский пейзаж стал вдруг из серого ослепительно-белоснежным, ветки черных теневых деревьев обросли снежными шапками, а дороги и улицы напрочь замело. И вот уже Рубине пришлось волноваться насчет того, как сохранить в целостности прическу и наряд, – для этого даже пришлось применять специальные чары. Впрочем, однозначно можно было сказать одно – фотографии наверняка получились бы отличными.

Записки обо всем этом продолжали приходить жениху и утром перед торжеством, начавшись еще с самого рассвета. Он знал, как Руби беспокоится, поскольку сам переживал не меньше. И потому заранее тайком попросил Леона Бланшара поговорить со своим отцом, возглавлявшим подразделение погодных магов, чтобы тот им немного помог. Использовать погоду в личных целях строжайше запрещалось, но Дрейку хотелось, чтобы невеста была абсолютно счастлива.

Теперь он стоял в своей спальне в Кроу-хаусе, одетый в черный смокинг, глядел на крупные снежные хлопья, пролетающие за окном, и улыбался. Дрейк тоже ждал этого дня, с того самого момента, когда понял, что его чувства к Рубине настоящие.

Момент тот был, вероятно, самым неподходящим из всех возможных, но сложно приказать сердцу подождать. Как сейчас Дрейк помнил темную алхимическую лабораторию в заброшенном крыле замка Вэлфорд-холл. Рубина находилась в совершенно плачевном состоянии – она только узнала о том, что ее родная мать долгое время скрывалась под личностью Джорджианы Ларивьер, между ними состоялся тяжелый разговор в темнице, правление сыпалось, как шаткий карточный домик, и нужно было что-то срочно решать с Вороном.

Девушка в панике перерывала старые книги в лаборатории… и тогда-то, глядя на нее, несчастную, одинокую и уставшую, Дрейк все осознал. Он постарался утешить ее, ободрить. А после, как настоящий джентльмен, которым всегда себя считал, сделал вывод, что дальнейшие отношения с Деметрой Лоренс невозможны.

Беседа по душам с Рубиной произошла вечером того же дня, и Дрейк во всем признался. Он сказал, что если они выживут в предстоящей войне, то сделает ей предложение, и девушка, хотя была зла на него за то, что план с Вороном сорвался, впервые за долгое время рассмеялась.

Обещание Дрейк сдержал и, стоя на одном колене, преподнес ей на Йоль кольцо своей матери. Она ответила взаимностью, не раздумывая.

И вот, год спустя, в качестве жениха и невесты они должны были встретиться у алтаря. Все было готово.

Скрип двери отвлек Дрейка от воспоминаний. Насмешливо улыбаясь, к нему подошел старший брат, который должен был стать шафером.

На Дориане тоже уже был черный смокинг с бабочкой, похожий, но чуть менее торжественный, чем у жениха. Вообще-то, никто из гостей не должен был надевать черное на свадьбу, но разве брату можно внушить уважение к традициям?

– Ты пропустил вчерашний мальчишник, – сказал ему Дрейк вместо приветствия.

– Такая себе перспектива – провести заурядный вечер с тобой и Леоном Бланшаром в «Кровавой Мэри». Я предпочитаю пить в одиночку, – протянул Дориан и смерил его придирчивым взглядом. – Значит, сегодня все и закончится, братец? Станешь семейным человеком, переедешь в милый особнячок в пригороде, заведешь детей?

– Забавно слышать это от того, кто уже переехал в милый особнячок в пригороде, – хмыкнул Дрейк. – Возможно, ты не поверишь, но я желаю тебе того же. Хочу, чтобы ты знал: я не злюсь на тебя ни из-за отца, ни из-за Деметры. Надеюсь, ты тоже когда-нибудь поймешь, каково это – быть счастливым.

Губы брата нервно дернулись в попытке изобразить усмешку. Дрейк хорошо знал все его больные места и не собирался намеренно бить по ним. Наоборот, он всей душой желал, чтобы эти раны навсегда затянулись.

– Некоторые люди не созданы для счастья, – сказал Дориан наконец. – Но я рад, что тебе повезло.

– По крайней мере, ты согласился быть моим шафером, а это уже что-то, – улыбнулся Дрейк. – Спасибо.

Дориан кивнул в ответ, показывая, что отлично понимает, за что именно Дрейк его благодарит. За все те годы, когда он тайком о нем заботился.

Решившись, Дрейк сделал то, чего не делал с самого детства, – искренне обнял старшего брата. Дориан, явно не ожидав такого, неловко похлопал его по спине:

– Удачи сегодня, братишка.

Стук в дверь прервал трогательную семейную сцену – на пороге появился дворецкий Гиллан с бутоньеркой для Дрейка, состоявшей из тропической гардении и зимних подснежников.

– Спасибо, Гиллан, – улыбнулся Дрейк, забирая у слуги крошечный белый букет, и вновь посмотрел на старшего брата. – Поможешь мне с бутоньеркой?

Но взгляд Дориана, до этого почти радостный и приятный, вдруг резко переменился. Дрейк даже готов был поклясться, что разглядел в стальных глазах отблески истинного страха.

– Гиллан, ты сказал? – вдруг прошипел Дориан. – Гиллан?!