Шабаш Найтингейл - Стим Виолетта "ViolettSteam". Страница 94

В тесной комнате они не могли отойти далеко друг от друга, и каждый новый выпад легко мог стать последним. Все закончилось бы плачевно, если бы не резко открывшаяся дверь, заставившая противников замереть в удивлении.

– Хэлл Рэйвен, ты воистину ад своей семьи, – насмешливо заметила Элизабет Старлинг, входя в комнату и шествуя мимо них. – Использовать чары перемещения, чтобы поскорее убить кого-то… На подобное деяние способен только ты.

– Уберите оружие, – тихо попросил Тристан, входя в комнату вслед за ней и закрывая дверь. – Я надежно защитил свой гримуар. И особые чары предупреждают меня обо всех любопытных.

Шут сорвал с себя накладную Мерлинову бороду и откинул капюшон. Деми увидела, что настоящие волосы Тристана были полностью седыми – серо-серебряными по оттенку, ничуть не отличавшимися от цвета фальшивой бороды.

Должно быть, она уставилась на него с неприкрытым удивлением, поскольку почти сразу же юноша посмотрел на нее в ответ. В ту же секунду она почувствовала, как холод в мышцах исчезает, и она вновь обретает способность двигаться.

– Они не посланники с Авалона, – выпалил Хэлл, нехотя убирая кинжал обратно в ножны. – Эта леди вовсе не обладает магией… А что до него, – мужчина с ненавистью посмотрел на Дориана, – таких странных способностей не видели даже на Авалоне, я уверен. Пожалуй, стоит пригласить на шабаш настоящих выживших жителей волшебного острова. Они помогут нам выяснить истину.

– Леди Деметра и лорд Дориан взаправду прибыли с Авалона, Хэлл, – тихо прервал его Тристан Найтингейл. – С Авалона… Только не того, что мы знали… Они хотят помочь.

Голос его до ужаса напомнил Грим Фаталь – он тоже умел читать мысли! И, поняв это, Деметра с облегчением улыбнулась. В ее голове не имелось ничего, что позволило бы принять их с Дорианом за врагов.

– Я ведь так и сказала тебе, Тристан? – спросила она. – Если бы кто-то не набрасывался с кинжалами, мы могли бы спокойно все обсудить. Времени у нас мало. Вы планируете устранить Абатиса Монтекью и создать Новый Авалон, как я понимаю?

– Откуда вы это знаете? – поразилась Элизабет Старлинг.

– Мы знаем все, – ухмыльнулся Дориан, пряча аутэм в рукаве своего маскарадного костюма. – Учитывая вашу нерешительность, вам явно пригодилась бы помощь.

– Бессмысленно отказываться от вашей помощи… посланники с Авалона, – ответил Тристан Найтингейл, явно подбирая слова. Проникнув в их головы, он уже понимал, откуда именно они перенеслись, как понимал наверняка и многое другое. Но юноша владел собой куда лучше, чем Грим, и намеревался оставить чужие мысли в тайне. – Пожалуй, для начала вы хотели бы узнать обстоятельства нашей с Абатисом вражды?

Как-то дождливой ночью, девятнадцать лет назад, к воротам поместья семьи Монтекью подошла нищенка с просьбой если не подать ей монетку, то хотя бы позволить провести ночь в хлеву, вместе со свиньями. Погода выдалась на редкость сырой и промозглой, а ноги у нее сбились в кровь от долгой ходьбы. Да и платье было слишком уж тонким, старым и рваным.

Привратник собирался прогнать женщину прочь, но на ее удачу с вечерней прогулки возвращался сам барон – отец Абатиса. Женщина бросилась ему в ноги, умоляя не выгонять ее. Она говорила о том, как уже много лет, не имея своего дома и семьи, странствует из города в город и из деревни в деревню, берясь за любую работу, которую предложат. И была готова на все, лишь бы ее в ту ночь не оставили одну в холодном лесу.

– Видно, негожая из тебя работница, – сказал ей барон. – Иначе отчего же тебя прогоняли с прошлых мест?

– Из-за моих способностей, милорд, – отвечала нищенка.

Когда она поведала ему, что умеет слышать мысли и не всегда может скрыть то, что случайно узнала, барон заинтересовался. Он велел пустить ее на кухню, умыть, переодеть и накормить, а на следующий день привести к нему.

Так будущая мать Тристана Найтингейла стала служить в семье Монтекью. Днем она работала судомойкой на кухне, а вечера проводила в кабинете барона. Женщина рассказывала ему все, что знала о своем древнем роде и удивительных магических способностях, которые были невероятно сильны.

Черные слухи пошли быстро. Говорили, что женщина та – блудница, любовница дьявола – затуманила чарами разум барона и уводила его мысли все дальше от жены и сына. А когда выяснилось, что она еще и ждет ребенка, люди вовсе разошлись. Хотели выкинуть ее из поместья, предать суду да убить, чтобы вернулась в преисподнюю.

Родившийся сын чаще звался дьявольским отродьем, чем по имени, данному матерью, – Тристан.

– Во главе слухов стояла жена барона, здесь и гадать не нужно, – вставила Элизабет Старлинг, прервав рассказ. – Я была ее воспитанницей все это время, пока мой старший брат надеялся устроиться придворным магом к кому-нибудь из европейских королей. Мы росли все вместе – Абатис, Хэлл, Тристан и я. И мне кажется, жена барона сама приказала отравить мать Тристана.

Женщина внезапно умерла от лихорадки.

Старый барон Монтекью сам взялся обучать ее бастарда грамоте. И, к великому разочарованию жены, проводил с мальчиком кухонной девки куда больше времени, чем с родным сыном, которого вместо науки интересовали лишь бои на мечах да стрельба из лука. Однако Абатис должен был унаследовать титул, и потому ему требовалась соответствующая подготовка и окружение.

К нему приставили сына одного из вассалов – Хэлла Рэйвена, который был чуть младше. Он обязывался тренироваться вместе с Абатисом, всюду его сопровождать, а кроме того, поклялся в случае чего отдать свою жизнь за молодого господина.

– Единственная клятва, которую мне пришлось нарушить, – хмыкнул Хэлл.

Силы всех трех мальчиков с возрастом только росли, но Тристан единственный блистал своими способностями непомерно. Элизабет было сложно за ними угнаться. Все, чему ее обучали, сводилось к танцам, музицированию и вышиванию.

Но все изменилось, когда старый барон внезапно занемог и тоже покинул этот мир. Абатис стал хозяином в своем поместье. И первым делом он отправил Тристана туда, где, по его мнению, было надлежащее для бастарда место, – на кухню.

Скучая по книгам, Тристан исправно выполнял все поручения в качестве мальчика на побегушках. Но гнев Абатиса становился от этого только сильнее. Он не обладал ни выдающимися способностями, ни древним, знаменитым на весь мир родовым древом… Даже король не принял молодого барона ко двору. Да и, к тому же, друзья детства – Хэлл и Элизабет – перестали поддерживать его планы мести.

Абатис решил взять все в свои руки. Впервые в жизни он сел за книги, скрупулезно собранные его отцом. Тогда-то и выяснилось, что мать Тристана родилась на острове Авалон, где была назначена хранительницей тайны по праву наследования своего рода. Но тайна стала для нее бременем, и женщина отправилась в поисках лучшей жизни в Англию. Она не знала, что ее ждут только лишения и скитания.

Великой тайной Авалона, переданной ей на хранение, оказались слова некоего заклинания, одного из самых страшных и сложных из когда-либо созданных…

Кроме записей отца Абатис нашел также записи и деда, в которых говорилось о рецепте изобретенной им загадочной смертельной болезни.

Из всего прочитанного для молодого барона быстро сложилась история будущего триумфа.

Он взял с собой Тристана на прогулку, отвел его на берег моря и обманом уговорил прочесть заклинание матери. Небо в тот же миг потемнело, и начался кровавый дождь.

– Авалон… – прошептала Деметра, догадавшись.

Чары были настолько сильны, что, преодолев большое расстояние, раскололи сферу с душой острова. Единственное пристанище для магов и волшебников Англии было уничтожено. Ситуацией не преминул воспользоваться король, назвав колдовство меткой дьявола, и положение тех, кто владел магией, стало еще плачевнее.

Однако этого Абатис и добивался. Он стал собирать сторонников, чтобы объявить войну людям, а затем стать новым и единственным королем.

– Мы с Хэллом покинули его, как только узнали, – закончила Элизабет Старлинг. – Хэлл пытался разобраться с людьми короля своими методами, за что получил по заслугам. А Тристан… Тристана Абатис сделал шутом и своим приближенным, чтобы держать его рот на замке, а способности – под контролем. Совершив страшное преступление и уничтожив Авалон, Тристан стал обязан выполнять все приказы барона, боясь огласки.