Больше не могу (СИ) - Айрон Мира. Страница 2

— Анализы и УЗИ организую. Но учти, если беременность, и если вы рожать не собираетесь, дальше я не участвую. Сами.

— Ну мааам!

— Не нумамкай, сын. Грех на душу не возьму. Так что молитесь до завтра, просите отсутствие беременности.

Эдик тяжело вздохнул, но вроде, взбодрился немного.

— Есть будешь?

— Да, конечно! А папа где? Почему до сих пор не приехал? Он сегодня должен нам билеты и визы привезти.

— Ну вот надеюсь, что поэтому и задержался.

Задерживался Дима уже несколько недель, изо дня в день. Горячая пора на работе, все в отпусках. Ну очень горячая пора на этот раз, видимо. Эля уже давно думала об этом с сарказмом. Так устаёт, что у них уже секса совсем нет пару месяцев. Может, оно и к лучшему. А то с его горячей порой Эле нужна многоуровневая защита.

И когда она стала такой циничной? Настолько равнодушной к себе? Как можно настолько себя не уважать?

И она вдруг приняла решение. Ведь она обещала себе, что как только дети вырастут, подаст на развод. Дети выросли. Во всяком случае, по возрасту. Младшей, Кате, девятнадцать. Куда ещё тянуть?

Вот поможет Эдику с УЗИ и начнёт готовить документы на развод. Через суд. Пусть делят всё нажитое. Она знала, что Дима будет биться до последнего, потому что демарша с её стороны не потерпит. Но ей того и надо. Она вдруг остро захотела помотать ему нервы, чтобы он попрыгал, поотвоёвывал своё драгоценное имущество. Много ей не присудят, уж он постарается, но много ей и не надо. Она и на заседание не пойдёт, пусть так разводят. А Диме диетические блюда пусть готовят его многочисленные пассии, и рубашки пусть отпаривают. Вместе с костюмами. Ботиночки начищают.

…Она договорилась по поводу УЗИ и анализов, но днём позвонил счастливый Эдик и сообщил, что у Юльки, видимо, с перепугу, «всё началось». Вздохнула с облегчением и Эля. Она очень переживала. Им ещё учиться и учиться, рано детей рожать, да и не женаты ещё. А с прерыванием помогать она бы и вправду не стала. Лучше бы уж водилась потом.

Зато сходила на анализы и на УЗИ сама, проверилась.

— Нормально всё, Эльмира Маратовна. Всё, кроме гемоглобина. Давно у тебя такие показатели? — пожилая врач Мария Степановна строго смотрела на неё.

— Всегда. Дважды в год принимаю препараты железа курсом, на время восстанавливается, потом снова. Это семейное у нас, у мамы так было до климакса. Потом нормализовался гемоглобин. Крутили-вертели меня, не нашли причину. Видимо, будет как у мамы.

— Ну ладно, если так. Точно всё обследовала? А то дам направления?

— Ну дайте, если хотите, провериться никогда не мешает. А так да, всё обследовали.

— Головокружений, обмороков нет?

— Обмороки в юности были пару раз от жары, сейчас нет. Головокружения бывают иногда.

Мария Степановна выписала направления на УЗИ внутренних органов, щитовидной железы, ещё на какие-то анализы. Вот и «развлечение» подоспело. Хорошо, что летом в поликлинике меньше посетителей.

На следующий день после работы Эля отправилась в адвокатскую контору, подала документы на составление заявления о разводе. А потом оставила машину возле дома и отправилась на общественном транспорте к офису Димы.

Надев тёмные очки, как заправский шпион, устроилась на скамейке в сквере на торце офисного здания. Вскоре вышел Дима. Вышел как раз в то самое время, в какое и должен выйти, в конце рабочего дня. Никакой сверхурочной работы, судя по всему. Он открыл машину, но не сел за руль, а стоял возле дверцы и звонил кому-то. Потом всё же устроился на сиденье, не закрывая дверь, спустив одну ногу.

Минут через пять со стороны элитного жилого комплекса, расположенного рядом, появилась прекрасная незнакомка. Высокая, стройная, с длинными чёрными волосами. Дима встал ей навстречу, они легко поцеловались. Он держал незнакомку за плечо. Очень красиво смотрелись вместе: высокие, стройные, темноволосые. Дима всегда строго следил за собой, не распускался, не отрастил животик.

Эля наблюдала за ними с мазохистским наслаждением. Она же сама хотела знать правду, не так ли? Чтобы решимость развестись не покинула её вдруг. Чтобы не начать жалеть Диму, как случилось однажды.

То есть, он даже и не прячется, не считает нужным. Поделом ей. Надо было думать десять лет назад.

Дождавшись, когда они уедут, Эля ещё немного посидела, встала, и пошла к автобусной остановке.

Она уже проехала больше половины пути, размышляя об увиденном, вспоминая в подробностях, когда внезапно перед глазами всё поплыло. Последнее, что она услышала, — удивленный возглас юного парня, стоящего рядом. Эля повалилась прямо на него.

* * * * * * * * * * *

Эля поняла, что она в больнице, ещё не успев открыть глаза. Девушка в униформе, видимо, медсестра, сразу подошла к двери и позвала кого-то. Видимо, это приёмный покой.

Подошла женщина постарше, врач. Проверила зрачки Эли и пульс.

— Как вы?

— Нормально, — Эля не лгала, она действительно чувствовала себя нормально, — ни головокружения нет, ни слабости, доктор.

— Раньше бывали глубокие обмороки?

— Ну такие, чтобы даже до больницы успели довезти, нет. У меня гемоглобин опять низкий, может, из-за этого. В сумке результаты анализов, только вчера сдала.

Вторая девушка, та, что медсестра, подала Эле сумку.

— Угу, — врач задумчиво смотрела на листы с результатами. — Давайте-ка останемся, пока места есть. Повторные анализы сделаем. Если подтвердится всё, железо в уколах, магний прокапаем. Понаблюдаемся. Может, нам в отделение неврозов, а?

— Нет-нет, всё нормально, не надо в отделение неврозов! Лучше на обследование, как вы предложили.

Врач бросила взгляд на медсестру, они обе сели за компьютеры и начали оформлять документы.

Было уже около десяти часов вечера, когда Эля пришла в двухместную палату. На соседней кровати спала пожилая женщина.

Расположившись, Эля вышла в коридор и позвонила Диме. Он не взял трубку, значит, до сих пор не дома. Был бы дома, сам бы уже позвонил! Чтобы поинтересоваться, где, собственно, она в такой час.

Позвонила Эдику. Завтра они с Юлей улетают, нужно его успокоить, напутствовать как-то. А вот вещи и гигиенические принадлежности привезти ей он не успеет. Диму просить?

Эдик, узнав о том, что случилось с матерью, разволновался, но она его успокоила, объяснила, что оставили на обследование. Попросила передать отцу, когда тот приедет, что она в больнице. И чтобы сегодня он не звонил ей, так она не одна в палате, и уже собирается спать. Строго-настрого наказала Эдику, чтобы он позвонил ей завтра перед тем, как они с Юлей пойдут на посадку.

Дима написал ей в вайбере уже в двенадцатом часу ночи. Проявил заботу и некоторое волнение. Эля скинула ему список того, что ей нужно привезти из вещей и предметов гигиены. Он ответил, что вряд ли у него получится приехать из-за работы, но он всё приготовит, а его мама, Дина Сергеевна, привезёт.

Эдик, конечно, в суете забыл позвонить. Эля позвонила сама, ориентируясь по времени отлёта, успела. Вещи ей тоже не принесли в этот день, потому что у Дины Сергеевны подскочило давление, а Дима был занят. Хорошо, что напротив стационара располагался маленький магазинчик, где Эля смогла купить мыло, зубную пасту и зубную щётку, влажные салфетки, бельё…и даже печенье, чай в пакетиках и минералку. Видимо, магазин специально для таких «брошенок», как она.

Днём Дима, правда, позвонил. Поинтересовался, как у неё дела, когда собираются выписывать. Ему очень трудно было собираться на работу, пришлось долго всё искать.

Эля подробно рассказала ему, где что лежит, целый экскурс устроила, а её соседка, Лариса Ивановна, с которой они познакомились утром, внимательно слушала, нацепив очки «для близи» и делая вид, что читает книгу. К ней днём кто-то приходил из родных.

Когда Эля отложила телефон, Лариса Ивановна захлопнула книгу, сняла очки, болтающиеся на специальной цепочке, и положила их прямо на внушительный бюст. Ей было точно далеко за семьдесят, и она чем-то отдалённо напоминала Фаину Раневскую. Скорее всего, ироничным и очень умным взглядом больших глаз. И говорила басом.