Кому верить? (СИ) - Меллер Юлия Викторовна. Страница 40

Так и жили. Потихоньку политических тем вообще перестали касаться. Говорили об искусстве, о обычаях, о образовании. Лейф подключился почти с первых дней к обучению ребят мужским премудростям.

В какой-то момент Ксения начала замечать оказываемые ей знаки мужского внимания со стороны Лейфа. Ненавязчивые, но дающие понять, что он заинтересован в ней как мужчина.

То остановит и слегка приобняв прижмётся щека к щеке, слегка скользя по ней, прикрыв глаза, то за ладошку поймает и коснётся губами, то ловко подкрадётся и в шею уткнётся носом, щекоча дыханием. Это было приятно и давало стимул следить за собой, не лениться лишний раз посмотреться в зеркало, последить за ногтями, помазаться маслом, смягчающим кожу.

И вот как-то Лейф заговорил о будущем.

-Ксения, ты же не собираешься всю жизнь сидеть в богом забытом месте?

-Нет конечно, но срываться пока дети малы, я не хочу, - женщина не отвлекаясь от шинкования овощей для супа, отвечала на неожиданные вопросы.

-Куда ты планировала податься?

-Уверенности нет, но может к русинам? Или на новые земли за океан? - отложив нож и повернувшись к пытающемуся склеить колесо от телеги Лейфу, Ксения вроде отвечала, но в тоже время и советовалась, спрашивала.

-Свои имения считаешь совсем потерянными? Не жалко? - сжимая крепко руками проклеенные части, северянин хотел понять, что ожидать от нравившейся ему женщины.

-Разве неправильно считаю? А насчет жалко или нет, бессмысленно говорить, - вскипела она и отвернувшись продолжила мельчить овощи.

-Возьмёшь ли ты меня, если надумаешь уходить? - слегка ухмыльнувшись на увиденную реакцию, сразу огорошил конкретным предложением.

-Неожиданно. Мы ведь больше сейчас живём одним днём, стараясь не заглядывать дальше. Скажу честно, я считаю тебя членом семьи, мы все притёрлись, нам хорошо вместе.

-Я тоже сроднился с вами, но, ни братом, ни дядюшкой быть не хочу. Я хочу разделить с тобой постель Ксения, хочу ребёнка от тебя.

Женщина замолчала. У них уже был разговор о семье, но отвлечённый. Лейф рассказывал о своей жизни. Она с интересом слушала о знакомстве мужчины, тогда ещё молодого парня с Гаем, ставшим императором, как они вместе участвовали в походах на новый континент, как вернулись и узнали, что все доходы с их земель уходят дальним родственникам, сколько сил потребовалось, чтобы вернуть всё. Рассказывал многое, в том числе, что ни одна женщина не смогла выносить ему ребёнка. Он очень надеялся, что здешние лекари помогут ему. К сожаление, его жена, горячо разделявшая с ним надежды, поначалу не продвигалась с ним по захваченным территориям, толи, испытывая опасения за свою жизнь, толи, не желая оставлять хозяйство на доверенных людей, а когда Лейф получил постоянное назначение, то она даже доехать до него не успела, как случилась опала.

Уведомление о разводе добралось до мужчины раньше жены. Ксения не совсем понимала, почему нельзя было приехать в Метрополис и не пожить в качестве гостей в мирное время и не воспользоваться услугами лекаря. Но услышала лишь, что Лейф был чрезвычайно занят, что его жена тоже востребована в их кругу и вообще всё так сложно. Больше вопросов она не задавала на эту тему, ей достаточно было видеть теплое общение северянина с её детьми и прибегающим Витом.

Зная о жизни Лейфа, землянка только кивнула, в ответ на прозвучавшие слова, показав, что услышала мужчину. Несколько месяцев до состоявшегося предложения они почти жили вместе. Неплохо узнали друг друга. Мальчишки относились к Лейфу с уважением, тянулись к нему, ждали. Северянин стал стержнем и защитой их маленькой семьи.

Часто она ловила себя на том, что ждёт его легких касаний, маленьких провокаций, от которых сердце замирает, предвкушая нечто сладкое, яркое, хорошее. Ей очень хотелось от Лейфа получить душевного тепла, мужской защиты, а когда она уложив мальчишек спать, сама укладывалась в постель и пыталась снять сексуальное напряжение своими руками, то теперь всегда представляла, что это руки северянина.

И всё же Ксения не торопилась, ведь печальный опыт у неё уже имеется в багаже, и новая неудача теперь сделает больно не только ей, но и сыновьям, которые примут Лейфа. Сейчас же видимо настал момент решаться, и не терпелось отпустить чувства на волю, окунуться в состояние влюблённости, позволить себе смотреть в будущее с уверенностью, вспомнить, что она молодая женщина, что в жизни помимо трудностей и их преодоления, есть ещё любовь.

Наконец, землянка, разрешив себе довериться, переключила свои мысли на проблему сближения. На всю ночь оставлять в домике детей одних не хотелось. Значит, придётся им с Лейфом днем или вечером уединяться. Да к тому же вставала проблема чистоты. Не так просто было устроить "банный день", а если идти к мужчине, то мало обмыться слегка, да и ему надо дать возможность быть чистым. Лишь через пару недель, когда весенний беспрерывный дождь загнал сыновей в дом, она устроила им и себе водные процедуры, не забыв предупредить северянина, что вечером зайдёт к нему.

Натопив жарко печь, наготовив заранее еды, Ксения намыла детей и прикрывшись занавеской до розовощекости оттёрла себя. Выждав ещё часик, чтобы высушить и уложить волосы, взяла с собой еды и, надавав указаний хихикающим сыновьям, ушла к Лейфу.

Не успела поднести руку к дверям дома мужчины, как дверь распахнулась и её, обняв за талию, втянули в дом, крепко обнимая и целуя. Едва успев пристроить свои узелки с мисочками на стол, Ксения всецело отдалась жаркому неистовству. Она уже забыла, каково это быть желанной, восхитительной, обожаемой. Отбросив все свои стеснения, Ксения отпустила себя, позволяя телу отвечать на ласки. Лейф горел сам и находил отклик в партнёрше. Не зря он так долго ждал, терпеливо приучал к себе, наградой ему была искренность, открытость и полное доверие. Он уж и не помнил, когда ему было так хорошо с женщиной. Она лежала перед ним, сняв свои простецкие одежды, словно богиня, само совершенство. Его руки оглаживали её, притягивали к себе поближе, чтоб всем телом коснуться, ощутить, лучше почувствовать. Губы скользили по бархатной коже, где с нежностью, где с силой отмечая своё присутствие.

С трудом они оторвались друг от друга, когда уже совсем стемнело. Ксении надо было уходить.

-Я сделал в доме перегородку, завтра приду, помогу с переездом сюда. Будь готова.

Сказал Лейф на прощание у дверей домика женщины.

Мальчишки, разложив на столе помытую после самостоятельного ужина посуду, уже спали. Ксения отметила, что даже вальтом им тесно спать на одной постели. Но может теперь в домике Лейфа удастся поставить им две кровати.

"До чего же хорошо!", счастливо улыбаясь в пятый, а может десятый раз, подумала женщина.

"Просто жуть как хорошо, а я трусиха, всё боялась!", снова появилась радостная мысль. Ксении теперь первая её земная любовь, казалось детской, торопливой, глупой. Влюблённость в Армана виделась познавательной, счастливой детьми. Здесь же, с Лейфом, всё было по-другому. Она стала женщиной, настоящей. Разве могла она подумать, что может так дрожать, так выгибаться, так ярко чувствовать сама и чувствовать мужчину, куда, как ласкать его в ответ. Она стала полноценным участником любви. Они удивительно подходили друг к другу.

Уже засыпая, Ксения улыбнулась в последний раз и впервые за столько времени спокойно и умиротворенно заснула.

Следующий день начался с напевания весёлой песенки, с радостных мосек сыновей, которые светились в ответ на отличное настроение мамы и все вместе собирали вещи для небольшого переезда. Когда уже было почти всё готово, прибежал Вит с новостями.

-Идёмте скорее, там северяне приехали к герру Лейфу.

Ксения испугалась.

-Его арестовывают? - безжизненным голосом спросила она.

-Нет, там совсем другое, там..., - Вит задумался, как точнее сказать, - ...там женщина и её охрана. Идёмте же, интересно.

Зачем-то схватив объёмный узел, который был уже приготовлен, она побежала вместе с детьми к дому северянина.