Спасти посольство - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 2

— Пошел!

Один за другим, с минимальным интервалом, четверо бойцов прыгнули в грохочущую бездну. Шаров выбросил мешок с грузом и прыгнул следом.

Маршал Белов, несомненно, спал, полковник Карабердыев дожидался сигнала о сбросе десанта, чтобы тоже отправиться отдыхать, а группа Шарова падала в темной южной ночи в иранскую пустыню Деште-Кевир, чтобы исправлять то самое положение, которое так образно описал маршал руководителю государства.

— Леонард Вилсон… — Толстый и неповоротливый перс с огромным носом подозрительно вертел в руках британский паспорт, приближал к выпуклым глазам фотографию, внимательнейшим образом осматривал страницы и даже нюхал бумагу. На миг Джеку стало не по себе — паспорт изготовлен позавчера и запах типографской краски вряд ли полностью выветрился… Но крючковатый, расширяющийся к ноздрям нос, очевидно, не обладал необходимой чувствительностью, потому что пограничник перешел к следующему вопросу:

— Цель прибытия?

До этого Джека минут сорок продержали таможенники: несколько раз перетряхивали полупустую сумку, заставляли вывернуть карманы, водили вдоль тела металлодетектором, потом повторяли процедуру сначала… Поскольку найти ничего запрещенного к ввозу в Исламскую Республику не удалось, они, шумно и недовольно жестикулируя, передали его этому толстяку, важно демонстрирующему свою принадлежность к государственной власти нового Ирана. Форма сидела на пограничнике мешковато, а плечи были засыпаны перхотью, но держался он как шейх, от решения которого зависело: жить этому глупому и никому не нужному иностранцу или умереть. Возможно, так и было в действительности. Стражи исламской революции делали что хотели, и теперь об этом узнал весь мир.

— Что вам нужно в нашей стране?

Джек молча извлек письмо компании «Бритиш Петролеум», которое удостоверяло, что инженер-геолог Леонард Вилсон в соответствии с межправительственным соглашением уполномочен провести в Исламской республике Иран подготовительные работы по поиску признаков новых нефтяных месторождений.

— Кто подписал это соглашение? — резким тоном спросил пограничник, поднося письмо к его лицу. — Если проклятый Аллахом бывший шах, то оно не имеет никакой силы!

Он неплохо говорил по-английски, а значит, принадлежал к генерации старых специалистов, хотя сейчас старался максимально демонстрировать лояльность новой власти.

— Думаю, его подписал тот, кому следует, — спокойно ответил Джек. — Я не политик, я инженер и буду искать у вас нефть. А все политические вопросы вы можете выяснить в своем министерстве иностранных дел.

Пограничник мгновенно успокоился. Никаких оснований чинить препятствия полезному британцу у него не имелось, а задавать вопросы чиновникам высокого уровня насчет действительности межправительственных соглашений вряд ли входило в его компетенцию.

— Добро пожаловать в Исламскую Республику Иран, — сказал он и привычно шлепнул в паспорт отметку о пересечении границы. — Желаю найти у нас еще много нефти, чтобы народ жил еще богаче. И напоминаю о соблюдении законов ислама!

Турникет щелкнул, освобождаясь от защелки.

— Спасибо, — кивнул Джек и прошел в зал прибытия.

Здесь царила обычная для аэропортов суета: встречающие, прибывающие, пилоты и стюардессы в форме различных авиакомпаний, таксисты, носильщики, чемоданы, гортанная речь, громкие выкрики… Много стражей исламской революции, пристально рассматривающих каждого, кто хоть чем-то выделялся из общей массы. Светлые волосы Джека предусмотрительно покрасили в жгуче-черный цвет, и одежду выбрали самую распространенную: легкая рубашка, джинсы, кроссовки… Но все равно высокий европеец издали бросался в глаза, он кожей ощущал откровенную враждебность и нарочито демонстрируемую угрозу, которыми, казалось, были пропитаны здесь даже стены…

На экранах подвешенных к потолку телевизоров бесновалась толпа у захваченного американского посольства.

— Верные ученики аятоллы Хомейни, захватившие гнездо шпионажа и заговоров против Ирана, убедились, что обитавшие там служители шайтана приносили огромный вред Исламской Республике, — отрывисто и зло говорил диктор на фарси. Камера крупно показывала выбитые окна, сорванные двери, измученных пленников, которые, опустив глаза, в чем-то каялись…

«Дикари! — подумал Джек. — Варвары! Ни одно государство в мире не захватывало дипломатических представительств! На это отваживались только отмороженные террористы!»

Картинка на экранах сменилась, но тема осталась прежней: человек с бородой и в чалме проклинал США — «великого Сатану» и грозил казнью захваченным «шпионам».

Два стража подошли ближе, злобно осматривая Джека с головы до ног. Один постарше, с густой рыжей бородой, второй помоложе, с лицом, побитым оспой. Они были в пятнистом камуфляже и с красными повязками на лбу, на которых арабской вязью вилась строка из Корана или какой-то революционный лозунг. Камуфляж был американским и кольты на боках — тоже. Во времена шаха Штаты дружили с Ираном. Патрульные обошли Джека со всех сторон, на лицах читалось желание заломить ему руки и оттащить в свой застенок. Их сдерживало только одно: приезжего гяура тщательно проверили, он еще не нарушил исламских законов, поэтому и разгуливает здесь столь вызывающе и безнаказанно… Но ничего, скоро он даст повод, и тогда…

Стражи ошибались — приезжий уже совершил множество нарушений. Звали его Джек Коллинз, он был американцем, а не англичанином и являлся штатным сотрудником ЦРУ, проникшим в Иран по поддельным документам. Этого было достаточно, чтобы разрубить его на куски! Но они не подозревали этого.

— Вы только что прилетели? — спросил старший на плохом английском. — С какой целью?

Цель Джека демонстрировалась на всех телевизионных экранах. Но раскрывать ее было преждевременно. Даже его босс, Атткинсон, непосредственно отдавший команду на выезд в Иран, пытался использовать Коллинза «втемную», для пущей конспирации. И если бы дело касалось только проб песка, то, возможно, ему бы это удалось. Но установку световых маячков объяснить нейтральными причинами очень трудно, чтобы не сказать — невозможно. А соединившись вместе, пробы грунта и сигнальные маячки складываются во вполне определенную и логически объясняемую картину, не допускающую двояких толкований.

— Я ищу нефть для вашей замечательной страны, — дружески улыбаясь, сказал Коллинз на фарси. — А кроме того, хочу ознакомиться со знаменитыми местами, хорошо известными в мировой культуре…

Взгляды стражей несколько смягчились. Вежливо поклонившись, Джек вышел на улицу, окунувшись в жаркий и ненавидящий его воздух Тегерана.

Конечно, если бы пограничники, таможенники и стражи исламской революции знали о тайной миссии Коллинза, его никогда бы не пропустили через барьеры контроля, а скорей всего, застрелили бы прямо в зале прилета. Потому что за его широкими плечами стояла мощная ударная группировка США, готовая нанести удар по Тегерану, как только он сделает свое дело. Но об этом знали только несколько человек на всем земном шаре.

На кишащей людьми площади прошедший строгий фильтр проверок очередной турист не привлекал особого внимания. Улыбчивые черноусые таксисты окружили его, предлагая довезти, куда надо, за минимальную плату, прохожие равнодушно шли мимо.

Джек выбрал старый красный «крайслер» с подвязанным проволокой крылом.

— Дворец Ниаваран, — назвал он таксисту одну из местных достопримечательностей, как магнитом притягивающую туристов со всего мира.

Но Джека не интересовал дворец. Посольская резидентура была выведена из строя, поэтому опираться приходилось на нелегальную сеть. Сейчас ему предстояла встреча с агентом, которого американец никогда не видел и от которого теперь зависела его жизнь и судьба всей операции. Об агенте он знал только имя — Абулфази и прозвище — Шайтан. Да еще то, что он многократно проверен и ему можно доверять. Хотя доверие — вещь относительная, особенно когда страна взбаламучена, привычные устои подорваны, а общество перемешано ложкой репрессий и бурлит, как забытый на костре котел с шурпой. Правда, Шайтан — выходец из Афганистана, пуштун. Значит, он не является частью местного общества, а пуштуны известны не только храбростью, решительностью и жестокостью, но и преданностью друзьям…