Лучший приключенческий детектив - Аврамов Иван Федорович. Страница 39

— Графин сразу сказал, что искать в лесу бессмысленно. Заблудившиеся обязательно пишут круги и спустя несколько часов приходят к Чёртовому озеру. Мы возвратились в лагерь, набрали еды, взяли Эдикову палатку…

— … оставили Графина с его чувством вины сторожить лагерь, — глубокомысленно вставила Алиса.

— …сторожить, — поддакивал Эдик, — и, взяв проводником Данилу, отправились за вами.

Громова сжимала кружку обеими ладонями и как-то недобро косилась на обманщика-Филимонова. Цветы на воде не врут! Обманщик же с удовольствием потягивал кофе, посматривая в сторону расшумевшейся Алисы. Та сидела очень румяная и, дирижируя правой рукой, рассказывала:

— …надо сказать «Чур, чур, свято место, чур божье да моё!» Если не сделаешь так, клад уйдет на глубину.

Она внезапно нахмурилась, потёрла кулаком глаз и зевнула.

— Сегодня нельзя спать! — вмешалась Кристина. — Из воды всякая нечисть вылезает и…

Она волнообразно провела рукой и ткнула пальцем в сторону озера.

— Отпугнём! — неожиданно пробасила Даша. — Чем там отпугивать, Шуйская? Крестом или молитвами?

— Плясками, — ответила Шуйская и положила голову на плечо Данилы. Он заботливо запахнул куртку у неё на груди.

Что-что, а плясать она была не в состоянии. Зато хромую Громову упоминание о плясках воодушевило. Она абсолютно забыла о больной ноге.

— Даёшь попсу! — веселилась она, выдёргивая с места Кристину. — Включай телефон, Данила. Даёшь дикие танцы!

Заиграла музыка. Алиса попыталась привстать, но земля качнулась под ногами. Она зажмурилась, а когда снова распахнула глаза, вихрем пронеслась Кристина с распущенными длинными волосами, вытаращив глаза, проскакал младший Громов, и где-то позади по-русалочьи захохотала Даша. Алиса потрясла головой.

— Танцевать надо голыми! — кричала Кристина, сбрасывая куртку. — Тогда можно дотрагиваться до проклятых кладов. Ведь можно?

Алиса, которая не понимала, что с ней творится, неожиданно высоко и чисто пропела:

— Как на Ивана, как на Купалу…

— Ура! — голосил Эдик. — Ура, ночным бесчинствам!

— Клады до добра не доводят, — вяло протестовала Шуйская, облокачиваясь на чужой рюкзак.

— Подбрасывайте дрова! — взывала Громова. — Будем прыгать через огонь!

Алиса видела, как Филимон и Даша, взявшись за руки, перепрыгнули через костёр, потом с другой стороны взяли разбег Эдик и Кристина. Смех и гам стоял такой, что в ушах звенело. Она подумала, что прыгать через пламя надо в белом платье и венке. Где её венок? Утонул. Нет, утонул Дашин венок, а её венок распался в воде. Надо крепкий венок сплести и погадать на Данилу. Еще бы хорошо белое платье одеть. Алиса закрыла глаза.

Когда открыла, надёжное плечо Данилы исчезло. Было жарко. Она стягивала с себя куртку в надежде отыскать белое платье, а потом, словно во сне, наблюдала, как Данила и Кристина перепрыгнули через огонь и исчезли в темноте. Языки пламени, мелькающие одежды, искажённые смехом лица — всё слилось в один светящийся поток. Алиса снова вернулась к венку, в котором должна воспарить над костром. Воспарить — она так и подумала — воспарить следует высоко, тогда придёт настоящая любовь, и она не превратиться в старую сморщенную жабу. Алиса громко рассмеялась и вскочила с тёплой плиты. Казалось, что бежать — это очень легко, ибо она почти летела, воспаряла над землей. Будто из глубокого колодца послышался далёкий зов «Шуйская!». Смех и разговоры смолкли. Наступила блаженная тишина.

Алиса очнулась от звука осыпающихся камней. Открыла глаза и уставилась в непроглядную темень. Непонимание сменилось удивлением, следом за которым последовал страх. Она испуганно сглотнула и поморщилась: затылок болел, как будто встретился с поручнем в автобусе — имелся такой печальный опыт, согнутая спина затекла, сидеть было жестко и холодно. Она с усилием расцепила руки, которыми обнимала ноющие колени, и нерешительно ощупала пространство вокруг себя. Острые камни, ребристая щебёнка и что-то продолговатое, гладкое. Находку покрутила перед носом и ничего не увидела. Чисто интуитивно пробежалась по поверхности, нажала на кнопку. Неяркий луч света осветил серую скалу: продолговатое и гладкое оказалась фонариком.

— Где я? — хрипло произнесла Алиса и поднялась на ноги.

В ответ затрещали сдвинутые камушки, а за спиной раздался странный звук, очень похожий на глубокий вздох. Сердце ухнуло куда-то в пятки, волоски на голых руках встали дыбом. Подобно маяку она возвышалась в белой футболке на обдуваемом пространстве.

Алиса резко обернулась и провела лучом света вокруг себя.

Неровные выступы скалы, пучки травы и прямоугольная знакомая выемка. Сто лет назад здесь стоял каменный крест, а потом исчез. Легенды утверждали, что упал в воду. Затылок болел нестерпимо, будто чей-то недобрый взгляд прожигал его насквозь.

— Ч-что, — едва слышно прошептала она. — Что я здесь делаю?

И завертелась волчком на месте: жёлтый кружок света истерически заметался по скале, высвечивая серо-коричневые каменные россыпи. Попробовала светить дальше и уткнулась лучом в сучковатые ветви сосны. В тусклом свете фонаря они выглядели угрожающими.

Пытаясь справиться с нахлынувшей паникой, Алиса отвернулась к озеру. Там вдали, на противоположном берегу, обнадеживающе горел огонёк костра. С высоты этого страшного скалистого утёса он представлялся воплощением безопасности и счастья. Несколько шагов в сторону дружеской гавани привели её на край обрыва. Она затаила дыхание, желая расслышать музыку, крики и смех друзей. Странное безмолвие пугало.

— Где вы? — бормотала она. — Спите?

Не выдержав, Алиса помахала фонарем: Данила и Эдик увидят свет и обязательно придут ей на помощь. Она опустила луч в воду. Странно, но при отсутствии ветра, поверхность озера не выглядела спокойной. Тут и там расходились круги, покрывая акваторию слабой рябью. Казалось, озеро тоже дрожит от нетерпения и страха, переживая одинаковые с ней чувства. Неожиданно в воде мелькнул одинокий красный всполох, прошла секунда, потом зажегся синий, еще синий. Она удивилась и, чтобы лучше рассмотреть игру огней, невольно подалась вперёд.

Девушка не видела, как позади, чёрной тенью, возник человек в плаще. Глубокий капюшон надёжно прикрывал его лицо. Человек взмахнул рукой и столкнул Алису со скалы.

Полёт оказался коротким. Кричать она начала, когда ноги коснулось воды, а потому потрясённое «А-аа!» вышло непродолжительным. Рот пришлось закрыть и заняться спасением бренного тела.

Алиса билась в страшной, как ей казалось, вязкой жидкости, суматошно бултыхая ногами и руками. Вынырнув из черной толщи в непроглядную тьму, она фыркнула и закашлялась, панически заколотив руками по воде.

— Ой, мамочка! Спаси и сохрани! — Феерия брызг, воплей и страха.

Неподалёку от неё с утробным звуком булькнул камень, потом второй. И этот второй был крупнее, да и упал ближе. Алиса перестала эмоционально молотить воду и задрала голову. На фоне сияющего звёздами неба, угрожающим выступом нависла скала, а на краю скалы шевелилась бесформенная Тень. Вот она распрямилась и подняла над головой нечто угловатое.

Растерянная купальщица едва успела отпрянуть: камень вошёл в воду в десяти сантиметрах от правой руки. Пару секунд назад она шумно бултыхалась в том самом месте. Алиса коротко ахнула и замолкла, сообразив, что упавший камень был не последним в арсенале противника, а крики лишь уточняют прицел.

Как только возникла первая разумная мысль, страх отступил, а холод и чувство самосохранения заставили энергичнее двигаться. Она с головой погрузилась в толщу воды, бесшумно проплыла метра четыре и вынырнула возле основания скалы. С того места, где обосновалась вражеская тень, увидеть Алису невозможно. Камни кидались неприятелем наобум, и все они падали далеко в стороне.

Она медленно плыла вдоль нависающей скалы. Кроссовки намокли, и ощутимо мешали двигаться. Впрочем, метров через двадцать скала перестала нависать над озером и выглядела довольно пологой. Алиса попыталась ухватиться за стебли неведомого растения на скале, подтянулась даже, но, в конечном итоге, выдернула траву с корнями и с мохнатым пучком в объятиях рухнула вниз, уйдя под воду с глухим всплеском. Сдержав стон разочарования — падение было шумным, и Тень могла что-то услышать — она поплыла дальше, пока не разглядела внушительный куст, густо разросшийся в трещине между скалами.