Рок-н-рол под Кремлем 6.Шпионы и все остальные. - Корецкий Данил Аркадьевич. Страница 33
– Сторож там, наверху, не возбухнет? – поинтересовался Палец. – Ментов с перепугу не вызовет?
– Насчет сторожа не беспокойся. Там все улажено. Он даже поможет, если надо будет. Хотя… – Лев Николаевич смерил взглядом внушительную фигуру стоящего перед ним «тоннельщика», экипированного по последнему слову диггерской техники. – Чего вам помогать? Сами справитесь…
Он достал из куртки платок, приложил к носу.
– Ну и воняет здесь. Ладно. Я пошел, а вам – удачи.
Лев Николаевич коротко кивнул в пространство и направился к полуразбитой лестнице, ведущей на улицу.
– В спину ветер, – сказал Палец, когда он скрылся наверху.
Он повесил на плечо удобный чехол, где были закреплены два небольших баллона с ацетиленом и кислородом.
– Ну что, мужики… – Он повернулся к товарищам. – А нам – совсем в другую сторону, верно?
Воздух постепенно становится вязким. Кажется, еще немного, и его можно будет пластать ножом, как черный студень. Мало кто заходил на третий уровень. А ведь это «только» пятьдесят метров.
Нагрузились в этот раз порядочно. Хорошо, что в последний момент решили не брать глубинный сканер. Сканер роскошный – «Геохантер», трехмерная картинка. Но там одна только поисковая катушка метр длиной. На фига им вообще этот сканер?
Зато инфракрасные «котлы» выше всяких похвал – легкие, мощные. Четырехканальные газоанализаторы «Дрёгер» в резиновых противоударных чехлах. Рации МОХ-221 – точно такие же, как им на Лубянке выдавали. Хорошие рации, проверенные. И два «стечкина» вдобавок. Молодец, Лев Николаевич, расстарался…
Дышишь, дышишь, только и делаешь, что дышишь. Самоспасатели пока не включали из соображений экономии. Палец сказал, что обернутся за шесть часов, но как будет на самом деле, никто не знает.
Им еще повезло, что заброс в самом центре города. Через Неглинку сэкономили больше часа пути.
И все время дышишь.
Дошли до первой решетки, отзвонились наверх:
– Идем по расписанию, все в порядке.
– Где находитесь? – спросили те, наверху.
– Отметка семь-семь-один, – сказал Середов и подмигнул Пальцу и Зарембо. Абсолютно от балды сказал.
– Это где? – интересуются наверху.
– Это второй горизонт. Ну, почти третий уже.
Там замолчали и отключились. Чем меньше они знают, тем лучше.
Середов с любопытством вертел рацию в руке, разглядывал.
– Слушайте, кажись, это та самая «труба», что у меня в «Тоннеле» была!
– Ясно, та самая, – сказал Палец.
– Нет, не в смысле, что МОХ, а в смысле, что моя «труба» треснутая была в двух местах – это я в «Бухене» саданул ее случайно. И здесь, смотрю, тоже трещины. И в тех же местах. И эпоксидка, которой я клеил…
Палец сказал:
– Ну, покажь.
Середов показал. Точно, трещины. Следы от эпоксидки. Палец и Зарембо еще раз осмотрели свои «трубы». Зарембо показалось, что ту, которая у Пальца, раньше Леший носил – у нее чехол был потерт точно так же, он еще собирался заменить его.
– Так что, выходит, этот Лев Николаевич склад спецоборудования ФСБ грабанул? – спросил Середов.
– Прямо тебе грабанул, – ответил Палец. – Купил. Значит, концы есть.
– Вот блин! Я там пахал, как папа Карло, жизнью рисковал, и у меня никаких концов не осталось! А этот хрен, неизвестно кто он и откуда, спокойно так пришел и купил!
– Это тебе неизвестно откуда. А на Лубянке, может, он в уважухе. И каждый завсклада поручкаться бежит, считает честью…
– Стало быть, крутой хрен этот Лев Николаевич, – сказал Зарембо.
– Крутой не крутой, а про Хранилище он ничего не знал! – не сдавался Середов. – А мы – знаем. Кто круче?
– Ага. Сравнил х…й с пальцем, – сказал Палец.
На глубине не очень-то посмеешься. Но Зарембо не мог сдержаться. Сдавленным таким смехом: гы-ы-ы.
– Чего ржешь?
– Ты, Палец, только что себя с х…ем сравнил, – пояснил Зарембо. – Не в твою пользу, извини.
Да, смешно. Очень смешно. Посмеялись. В конце концов Палец согласился:
– Ты прав, Зарембо. Да, до этого х…я, до Льва Николаевича, нам всем еще расти и расти.
Шли долго и достаточно тяжело. Путались в ходах, один раз свернули не туда, пришлось возвращаться, намотав пару лишних километров. Давало себя знать кислородное голодание: появилась одышка, все потели, руки-ноги стали как ватные. Казалось, что следом кто-то идет, выглядывает из боковых ответвлений, целится в незащищенные спины…
– Может, вернемся? – сказал Ржавый, который подвернул ногу и заметно прихрамывал. – Как-то неудачно все складывается… Лучше отдохнуть и в другой раз попробовать…
Он думал, что товарищи набросятся на него с насмешками и упреками, но нет.
– Каждый раз так, – мрачно сказал Палец после некоторого молчания. – Особенно когда растренирован…
– Да в прошлый раз вроде полегче было.
– Это тебе кажется, – сипло сказал Зарембо. – Никогда легко не бывает. В прошлый раз ты тоже ныл. Потерпи, сейчас мы на правильном пути. Через час-полтора придем.
Дальше двигались молча, с трудом переставляя ноги в тяжелых ботинках и напряженно вглядываясь во тьму. Мигание красного светодиода они заметили издалека.
Пых… Пых…
Люк на шахте «Бухенвальда» никуда не делся, ясное дело. И низкий каменный потолок. И особый тухлый мрак, который здесь, на шестидесяти с лишним метрах, ощущается как присутствие живого существа. Точнее, ты ощущаешь свое присутствие в нем. Внутри. Тебя проглотили. Тебя переваривают…
Кстати, в коровьих желудках вырабатывается вполне себе горючий биогенный метан.
Сгрузили вещи возле шахты, повалились на сырую землю, полежали полчаса, приходя в себя. Потом Палец стал готовить автоген к работе, а Зарембо делал замеры на газоанализаторе.
– Просачивается понемногу откуда-то, – сказал он. – Но концентрация никакая, меньше двух процентов.
– Меньше двух – считай что ничего, – сказал Палец.
– Помню, Леший что-то такое говорил про метан, – сказал Середов. – Когда в малой концентрации…
– Опять ты со своим Лешим, – раздраженно сказал Палец. – Что он говорил?
– Если, мол, метан появился, надо тут же уходить… Сколько бы его ни было…
– Умный больно… Тогда бы вообще в «минус» никто не ходил…
– Вот, ноль шесть. Один и шесть. Опять ноль-три… – Зарембо обошел вокруг шахты, глядя на показания прибора. – По нулям. Опять ноль шесть. Такое впечатление, где-то тонкой струйкой, еле-еле…
– Мышь пернула, – предположил Середов.
Смех смехом, а делать что-то надо. Не будут же они здесь сидеть и смотреть друг на друга.
Зарембо встал на крышку люка, поднял газоанализатор над головой. Метан, как известно, легче воздуха.
– Ноль девять. Значит, вентиляция какая-никакая есть, иначе тут нагнало бы до гребаной мамы.
– Ладно. Смотри! – Палец достал зажигалку, щелкнул колесиком – вспыхнул и задрожал красноватый огонек. – Видишь? Ничего не взрывается. Здесь даже бензин плохо горит, потому что кислорода мало. А теперь слезай, надо работать. Вскроем шахту – считай, полдела сделано.
Он включил горелку, отрегулировал пламя. Крышка люка соединялась с нижним кольцом толстой стальной пластиной. Она, в свою очередь, заканчивалась увесистым цилиндром с прорезью, рядом металлических кнопок и мигающей светодиодной лампочкой. Это и был замок. Возможно, для специалиста-«медвежатника» он не представлял большой проблемы. Возможно. Но вариант с «медвежатниками» отпадал по определению.
Палец поднес сопло горелки к пластине, увеличил подачу кислорода. Голубой наконечник пламени клюнул металл, расплылся по поверхности. Сталь понемногу меняла цвет. Палец еще подкрутил вентиль кислорода.
– А вдруг метан из шахты прет? – предположил вдруг Середов.
Палец посмотрел на него.
– Отвали. Не болтай под руку.
Горелка гудела, в стороны полетели желтые искры. Крохотный участок пространства наполнился ярким светом, он кусал и жег успевшие приноровиться к темноте глаза. Середов и Зарембо надвинули инфракрасные очки. Пламя уверенно вгрызалось в металл, кислород выдувал расплавленные брызги, похожие на золото.