Душелов (СИ) - Faded Emory. Страница 20

Кстати говоря, пускай это и не в тему, но когда я спросил у Итана, почему он так строг со своими служащими и неужели нельзя быть с ними немного помягче, он ответил мне следующее: лучше я обреку на страдания жизни незнакомых мне людей, чем потом буду сожалеть о том, что дорогие мне люди недополучили что-то из-за моей нерешительности и слабохарактерности.

Не могу сказать, что я его поддерживаю в этом отношении, ведь порой он бывал слишком жесток, однако — и сказать обратное я так же не могу. Своё, как ни крути, всегда ближе…

И обдумывая вот это всё, я толком и не заметил, как в один момент наша поездка начала подходить к концу — и заехав на какую-то надземную парковку, являющуюся частью большого прямоугольного здания, наконец, остановилась.

Мы с Итаном вышли из машины, и я осмотрелся.

Самая обычная, можно даже сказать устаревшая, многоуровневая стоянка для машин с круговым заездом и спуском. И тем не менее, пускай это и устаревший формат стоянки, что не применяет современные технологии, при этом всём отлично видно, что это место ещё, пускай и не хорошо, но всё-таки кем-то обслуживается и убирается. Да и сам факт того, что она сейчас наполовину заполнена рядовыми машинами людей среднего и бедного класса говорит о том, что это место ещё эксплуатируется кем-то.

И так, осматриваясь по сторонам, я следовал за Итаном, пока мы не дошли до трёх лифтов и он, остановившись, не вызвали один из них. Дождавшись приезда этого старого и грязноватого лифта, мы молча вошли внутрь. Итан нажал на кнопку второго этажа, приложил руку к устаревшему сканеру отпечатков пальцев и лифт начал спускаться вниз. При этом во время спуска, помимо звуков издаваемых самим лифтом, в один момент появились ещё какие-то посторонние звуки, напоминающие звуки станков и звуки разговоров множества людей.

К моменту же, когда лифт, спустившись на второй этаж, остановился, никто из нас так ничего и не сказал. Двери лифта открылись, и я увидел причины ранее слышимых звуков. Впрочем, догадаться о причине этих звуков было не трудно — всё же Итан приказал нас отвести своему водителю к некому «заводу».

И пока я об этом раздумывал, не прекращая и на секунду осматривать с интересом этот завод и его работников, мы прошли до какой-то металлической двери. Итан приложил ладонь к ещё одному сканеру отпечатков пальцев, расположенному на стене рядом с дверью, и тот просканировал его руку, а в следующее мгновение раздался едва слышимый в этом шуме звук открытия замков.

Итан, взявшись за ручку, открыл дверь во внутрь, и мы вошли.

Как оказалось… это что-то вроде кабинета директора завода. Только, разве что, куда более богатый и устаревший, как в принципе и всё в этом месте… Но, по правде сказать, в отличии от парковки и лифта, которые хоть и старые, однако тем не менее неплохо прибранные, этот кабинет не прибирался явно очень и очень давно — пыль здесь буквально везде и в огромнейшем количестве — мне даже пришлось сдерживаться, чтобы не чихнуть.

Меж тем, Итана, по всей видимости, это совершенно не беспокоит, ведь он, немного пройдя, присел на диванчик, кажется даже не боясь запачкать свою одежду, цена которой доходит до цены среднестатистической квартирки где-нибудь в провинции.

— Присаживайся, — сказал он, посмотрев на меня с какой-то… грустью на лице?..

Оке-е-е-ей…

Я, захлопнув за нами дверь, прошёл вглубь комнаты, собираясь сесть на диван рядом с ним, как он неожиданно выставил передо мной руку, останавливая меня.

— Тебе туда, — указал он рукой на кресло директора, стоящее за столом.

Это всё настолько странно, что я уже даже не знаю, как на это реагировать…

Но и это я озвучивать, разумеется, не стал, вместо этого сделав то, что он попросил — пройдя за стол, я присед на это пыльное, но, кстати говоря, просто ахерительно удобное кресло, в котором я словно начал растворяться подобно какому-то желе.

Ну и заодно, стоит признать, для сидящего на этом месте кабинет выглядит несколько иначе. Даже ощущения сразу охватывают другие, хотя по сути ничего толком не меняется — всё тот же давно заброшенный кабинет, в котором осталось очень и очень много вещей — как рабочих, так и явно личных. Например, вот эта электронная фоторамка, стоящая на столе, с фотографией молодой-счастливой парочки.

Кстати говоря… по-моему, я когда-то уже очень давно вскользь где-то видел этих двоих… то ли в новостях, то ли ещё где-то…

Вот только присмотреться к фотографии и вспомнить мне не дал Итан, резко привлёкший всё внимание к себе:

— Всё же это место действительно подойдёт куда лучше, чтобы рассказать историю этих двоих.

«Этих двоих». Это он о этой молодой паре, изображённой на фотографии?

И, кстати, неужели ради всего этого действительно стоило аж переться сюда? Ладно ещё я — какой-то школьник, у которого по сути нет особо важных дел и много свободного времени, а он всё-таки глава рода, у которого и так всё время не хватает этого самого времени.

Помню, как в детстве Карэн часто обижалась на него за это, а ему приходилось за это извиняться с помощью множества дорогих подарков. Да и её брат, Кевин, пускай и был куда менее эгоистичным и куда более понимающим по отношению к занятости его отца, однако и по нему порой было очевидно, что ему хочется больше времени проводить с отцом.

Да, сейчас его дети выросли, тем не менее это не означает, что ему не нужно порой проводить с ними время. И это я ещё не говорю о его жене, и о нём самом — он ведь не робот, а такой же человек, как и все другие, так что отдых нужен и ему.

Так что-то, что он решился вот так вот везти меня сюда, чтобы рассказать что-то, это что-то удивительное и невероятно странное.

Впрочем, не будь это действительно чем-то очень важным для него, он бы точно не был столь серьёзно настроен.

И пока я вскользь размышлял об этом про себя, он, выдержав небольшую паузу, продолжил, начав свой рассказ:

— Раньше у меня был лучший друг. Ещё до нашей дружбы я был с ним заочно знаком, причём почти с самого детства. И это, конечно же, благодаря встречам аристократов, на которых нам обоим, как и всем другим детям-аристократам, приходилось присутствовать и ради приличия перекидываться хотя бы несколькими фразами друг с другом. Вот только до поступления в школу он для меня по сути никак не выделялся: я — первенец и будущий наследник одного из сильнейших родов нашей Империи, а он пускай и крайне талантливый, но даже не наследник своего бедного и, мягко говоря, не очень влиятельного рода. В общем, я не видел в нём ровню себе. Он, справедливости ради, во мне так же не был нисколько заинтересован, видимо потому что изначально счёл меня за обычного зазнавшегося выходца из влиятельного рода. Однако так уж сложилась судьба, что мы были практически одного возраста, поступили в одну и ту же старшую школу, а также даже попали в один класс. По началу общение у нас, конечно же, не клеилось и даже скорее наоборот — возникали некоторые конфликты, но со временем, из-за череды случайностей, мы и оглянуться не успели, как достаточно неплохо подружились. И если я в то время был тем, кто живёт лишь для собственного рода, стараясь максимально соответствовать титулу наследника рода, то он… он был иным. Он полностью отличался от меня. Дела его рода лично его никогда и никак не заботили, как и его аристократические корни и статус. Поэтому зачастую даже бывали случаи, когда малознакомые с ним люди видели в нём обычного простолюдина, общаясь с ним соответствующее. И если для меня это было дикостью, то ему же было на это совершенно всё равно. Хотя… нет. Ему это, скорее, это даже нравилось — так он был куда более свободным, чем будучи аристократом. А ему в те времена только этого и хотелось. И да, в отличии от меня, плавно текущего по уготовленной мне участи, у него всегда были свои собственные мечты и цели, которые он во всю стремился реализовать и достичь. Вот такой вот вышел дуэт из двух в чём-то похожих, а в чём-то совершенно противоположных людей. Нас обоих в те времена это, впрочем, нисколько не волновало — мы наслаждались тем временем сполна: я — подготавливаясь к тяжелой роли главы клана, а он — продумывая и подготавливаясь к реализации своих собственных грёз. Так, незаметно для нас самих, и прошёл наш первый год в старшей школе — мы вместе росли, я помогал ему с учёбой и тренировками, а он во всю показывал мне прелести подростковой жизни, втягивая меня во множество передряг, из множества которых даже нам двоим, порой, с большим трудом удавалось выбраться. И всё это время наша дружба продолжала крепчать. Но стоило начаться второму году обучения, как кое-что произошло. Во время совместного урока с другим классом мой друг друг заприметил одну девушку. Вернее, не так. Он уже видел эту девушку много раз на встречах аристократов, да и не замечать её целый год в школе он не мог — всё-таки она была удивительно красивой. Так что во время того совместного занятия он не что «заприметил» эту девушку, он влюбился в неё, хотя сам этого он никогда не признавал и так бы, наверное, никогда и не признал бы. Однако, на деле же, стоило ему влюбиться в неё на том уроке, как он на этом же самом уроке попросил меня познакомить его с ней. Сам факт этой просьбы был уже удивителен — он ненавидел что-либо просить у кого-то, а в отношении девушек он никогда ничего не боялся — подходил и говорил всё прямо. Вероятно, поэтому он и был популярнее меня у девушек, хотя мой статус и был выше его. Однако в случае с этой девушкой всё было иначе — это сразу было понятно, пускай он сам это и отрицал всё время. И хоть я тогда сперва и подшутил над ним, но тем не менее я, конечно же, не отказал ему в помощи. К тому же, мне это было совершенно несложно — дело в том, что лучшей подругой этой девушки была её одноклассница, и по совместительству та, кто далеко не раз была моей спутницей на аристократических вечерах, так что общались мы вполне неплохо. Вот так вот с помощью её подруги я и смог помочь познакомиться своему другу с этой девушкой. Но итог этого знакомства был крайне неожиданным — она его моментально отшила. Трудно передать словами, какое у него тогда было выражение лица — всё-таки до этого такого ни разу с ним не случалось, по крайней мере на моей памяти. А тут ещё это произошло с девушкой, в которую он влюбился. В общем, для него это был сильный удар. Но меж тем он был не из тех, кто легко сдаётся, так что попросил меня узнать через мою знакомую, чем он так сильно не понравился этой девушке. И честно сказать, даже не попроси он меня тогда об этом — я бы всё равно сам это сделал, потому что интерес во мне самом разгорелся тогда нешуточный. Ну и в тот же самый день я и узнал в чём дело. И причина оказалась достаточно неожиданной — его собственная популярность у девушек обернулась против него же самого. Или как мне тогда ответила знакомая, цитируя ту девушку: «Он мерзкий бабник»! Вот так вот. Передав тогда это ему, я думал, что он сдаться и бросит это гиблое дело. Однако, видимо эта девушка ему очень уж сильно запала ему в сердце. Больше года — вот сколько у него ушло времени, чтобы наконец добиться расположения этой девушки и начать с ней встречаться. И на протяжении всего этого времени, что я, что моя знакомая активно помогали им сойтись — я это делал потому, что он мой друг, а это его цель, так что иначе и быть не могло — а знакомая это делала потому, что, с её слов, из них выйдет хорошая пара, хотя её лучшая подруга этого и не понимает. Но больше всего в этом завоевании трудился, конечно же, сам мой друг — на протяжении года с лишнем он ни с кем не сближался — ни как парень, ни как просто любовник. И это, будучи подростком в пубертатном периоде с неслабо развитом Даром, что до этого вёл крайне активную половую жизнь. Разумеется, на протяжении этого длительного периода были момента, когда он был на грани и хотел уже сдаваться, однако каждый раз он перебарывал эти желания внутри себя и продолжал свой путь, благодаря чему однажды и дошёл до самого конца, услышав заветное для него: «Да». Правда, за весь этот год, проведённый в помощи им сойтись, я и моя знакомая и заметить не успели, как сильно сблизились. И стоило нам тогда увидеть плоды наших совместных с ней трудов, в виде их наконец начавшихся отношений, так и мы с ней почти сразу же начали встречаться. Вот так обе наших компании из двоих и объединились в одну компанию из четверых. И хоть на какой-то период и настала блаженное затишье, но всё же все мы понимали, что вскоре он подойдёт к концу. И вот, почти накануне нашего общего выпускного, проблемы и проявились, причём сразу с обоих сторон — мой отец приказал мне порвать отношения со своей девушкой, потому что вскоре мне уже нужно было искать себе первую жену, а моя девушка подходила, с его слов, максимум на роль третьей или даже четвёртой жены, и в паре моего друга с его девушкой ситуация была аналогичной, только разве что с другой стороны — отец девушки моего друга сказал ей порвать с ним, потому что он тоже был банально недостаточно хорош для неё — она одна из первых детей в своём роду и к тому же обладала хорошим талантом, а мой друг, как я сказал ранее, даже не был наследником собственного невыдающегося рода. В этом плане ни к кому из нас судьба не была благосклонно. Но сразу же после того, как нам сообщили это, мой друг решил собрать нас всех вместе, чтобы всё это обговорить и понять, как решить эти возникшие проблемы. Однако, что я, что девушки в тот момент не понимали, зачем это — всё равно такие проблемы нам никак не решить. Это попросту было невозможно, с нашей точки зрения. Но мой друг считал иначе, о чём нам всем уверенно и заявил. Он сказал нам всем не делать глупостей и подождать его хотя бы два года, а после этого встал из-за стола и ушёл, оставив нас в недоумении. А на следующий же день мы узнали, что он ушёл за барьер. После этого его план стал понятен — он решил добиться успехом за барьером, чтобы повлиять на уготовленную нам судьбу. Я со своей девушкой к этому просто скептично отнеслись, а его девушка, узнав об этом от меня, и вовсе расплакалась, считая, что он там погибнет. И я совру, если скажу, что я не переживал за него — да, в плане Дара и сражение он был талантив, а так же он не был глуп, тем не менее я знал множество людей более сильных и умелых, чем он, что вот так выходили за барьер и более никогда не возвращались, там и погибая. И это отлично понимали и наши девушки, поэтому никто из нас, мягко говоря, не верили в его план — слишком уж был мал шанс на успех. Впрочем, хоть мы и не верили, что ему это удастся, вот только и пойти против его воли так никто и не посмел — слишком он был нам всем дорог. Поэтому каждый из нас был готов ждать его целых два года, сопротивляясь воли наших родителей, что было крайне непросто. А наряду с этим, пускай мы все и ждали его возвращения, сдерживая обещания, время во всю шло и каждый из нас продолжал жить своей жизнью, особо ни на что не надеясь. Тем не менее в один день он неожиданно вернулся. Помню, как я тогда даже не сразу поверил своим глазам. Но в то, что я следом услышал от него, мне было поверить ещё тяжелее… За время своей службы за барьером он совершил множество подвигов, выполнил множество миссий и нескончаемое количество раз был на волоске от смерти. Уже сам факт этого возводил его статус на совершенно другой уровень. Но он продолжал находиться за барьером в ожидании подходящего момента. И он таковой дождался. В одну из ходок весь его отряд, кроме него самого и командира погиб. При этом что сам он, что командир были уже полутрупами. Но он не сдался и начал возвращаться на базу, при этом спасая своего обездвиженного командира, который по совместительству был дальним родственником нашего Императора. По итогу ему удалось — он вернулся на базу и при этом спас жизнь своему командиру. Только после этого он решил, что можно возвращаться обратно внутрь барьера. Когда я сидел и слушал это, я ему верил, ибо знал, что он не станет насчёт такого врать, однако при этом до конца я в это будто бы поверить не мог. Лишь когда он отправился по приглашению на аудиенцию к Императору, я кажется смог окончательно убедиться, что это всё взаправду, а не какой-то сон. И конечно же, после спасения родственника Императора и всех остальных его заслуг, Император попросту не мог закрыть на это глаза. Он был буквально вынужден что-то даровать ему. Но мой друг уже знал, что хочет. Он попросил для себя право покинуть свой род и основать свой собственный род. Император, с его слов, удивился такой просьбы, однако всё же исполнил ту. Вот так мой друг основал свой собственный род, пускай и очень молодой, но крайне уважаемый и почитаемый род благодаря всем своим заслугам за барьером. И сразу же после этого он обратился к главе рода своей девушки, попросив ту выйти за него, став его первой женой, и конечно же глава того рода согласился на такую просьбу, ведь теперь для его рода это была крайне выгодная сделка, а никак было до этого. Практически сразу же после этого они сыграли свадьбу — она вступила в его род на правах его первой жены, и они стали полноценной семьёй. А на самой же свадьбе он подошёл ко мне и сказал одну фразу, что запомнилась мне на всю жизнь: «Теперь твоя очередь». Было очевидно, к чему он это — он сделал практически невозможное, он пошёл против своей судьбы и достиг своей цели — теперь то же самое должен был сделать и я сам. Совру, если скажу, что это было так же сложно, как и в его случае, но и совру, если скажу, что мне это далось легко, ведь я всегда был для всех «правильным сыном и идеальным наследником», включая даже самого себя. В общем, пускай и с трудом, но я всё-таки пошёл против воли своего отца, против воли главы своего рода и, можно сказать, я пошёл против всего собственного рода. С невероятным для себя тогдашнего трудом я смог. Я заполучил желаемое. Вслед за другом я наконец смог жениться на своей возлюбленной. И пускай мне тогда и пришлось разругаться со всем своим родом, но оно того точно стоило. Да и спустя примерно год после этого мой отец погиб на одной из миссий за барьером, так что я, будучи наследником, занял его место, став новым главой рода Агнэс. И после этого уже более никто в роде не смел упрекнуть меня в принятом мною тогда решении. Вот так мы вместе с ним изменили уготовленные нам судьбы. Следом за этим для всех нас вновь наступила утопия. Она, разумеется, была не такой, как в наши школьные годы, ведь нам обоим приходилось управлять целым собственным родом, однако это всё равно было крайне спокойное и умиротворяющее время, которым мы все во всю наслаждались. Но и это тихое время в один момент подошло к концу. На этот раз это произошло уже по воли моего друга — он не собирался отказываться от своих грёз, что продумывал он с самого детства. А чтобы ему их добиться нужно было служить за барьером — всё же это был и есть самый быстрый способ получить столь нужные ему тогда ресурсы. И если я со своей женой пытался отговорить его от этой идеи, то вот его жена наоборот поддержала его выбор и даже согласилась направиться вместе с ним. Поэтому, успокоив нас, они почти сразу вместе отправились за барьер. И вновь наступило затишье — пока я со своей женой следил за родом и его делами, они сражались за барьером. Но как и в прошлый раз в один момент они неожиданно вернулись. И хоть в этот раз их заслуги были меньше, чем заслуги друга в прошлом, тем не менее им этого вполне хватило на то, чтобы заполучить необходимые им ресурсы. И явно заранее определившись, всего через пару дней после их возвращения, они начали вкладывать все заполученные ресурсы в бизнес рода, скупая, строя и ремонтируя некоторые выборочные здания. А когда здания были наконец готовы к эксплуатации, они сделали из них прогрессивные по тем временам заводы по производству подавителей, прямо на нижних этажах которых и располагались передовые в те времена лаборатории. И всего меньше чем за полгода они смогли развить свою продукцию до такого уровня, что с ними пришлось тягаться другим крупным родам Империи, работающих в этой отрасли. Их успех был поразителен. В те времена, наверное, попросту не было ни одного человека в нашей Империи, кто не знал бы о них. А уж о том, что творилось в высшем свете — и говорить не стоит. И казалось бы, на этом можно успокоиться, можно взять перерыв и заслуженно отдохнуть. Но мой друг считал иначе. Он хотел лишь наращивать темп. А его супруга в этом его только поддерживала. И когда моя жена уже забеременела вторым ребёнком, и мы во всю занимались первым, эти двое вновь собирались идти за барьер. Вот только при всём при этом жена моего друга в этот же момент забеременела. Но никого из них это будто бы совершенно не волновало. Они были уверены, что пробудут там несколько месяцев и вернуться к моменту, когда возникнут первые неудобства. Мы с моей женой считали иначе и просили их подождать хотя бы до рождения ребёнка и восстановления его жены после родов. Однако, как и прежде, наши слова они хоть и услышали, но прислушиваться к ним они не стали. И вот, они вновь вместе покинули барьер, а нам оставалось лишь ждать и молиться за них, продолжая жить своей жизнью. Когда уже прошло полгода, мы начали волноваться — они должны были вернуться ещё раньше, а их и тогда не было. И так как официальных данных о их состоянии ни у кого не было, я задействовал возможности главы рода и с помощью некоторых знакомых и взаимных одолжений для них, я кое-что узнал. Я узнал то, чего мы так и опасались. Со слов всего их отряда, на одной из миссий эти двое попали в ранее неизведанную аномалию, буквально моментально растворившись в ней. А следом за ними исчезла и сама аномалия. Дни и ночи напролёт проводились отрядом в их поисках, или хотя бы в поисках их останков, однако так ничего найдено по итогу и не было. Они на самом деле полностью исчезли, будто бы их никогда и не существовало. Спустя несколько недель их поиски были прекращены, а их отряд вернулся на базу. А всё, что оставалось нас с женой… это верить. Верить и надеятся, что с ними всё в порядке. Мы буквально были беспомощны, и во всю корили себя за то, что не остановили их тогда. А меж тем время продолжало идти. Спустя какой-то срок объявили официально, что они пропали без вести. Эта новость взбудоражила всю Империю — кто-то горевал, а кто-то наоборот радовался этой новости, но в очередной раз не было тех, кто не говорил бы о них. А мы… мы старались жить дальше, воспитывая нашего первенца и ожидая рождения дочери. Шли дни, недели, месяцы, и так, в ожидании хоть какой-то новости о них прошёл целый год… Всё это время о них не было никакой информации — они всё так же считались без вести пропавшими. Но как и в прошлые разы в один день, поздней ночью, они неожиданно появились. Вернее, не они, а лишь жена моего друга. А в руках она крепко удерживала лохмотья, в которых был укутан ребёнок — мальчик, почти того же возраста, что и наша новорождённая девочка. Не успели мы отреагировать на это, как она передала ребёнка в руки моей жене и попросила нас спрятать и позаботиться о нём. После этих слов она исчезла так же быстро, как и появилась, не оставив и следа своего присутствия. Более, сколько бы мы не пытались найти её или её мужа, этого сделать мы так и не смогли. Официально они всё так же считались без вести пропавшими, а никто, кроме нас, в тот день более её не видел, словно на самом деле нам лишь привиделось это. Вот только ребёнок, оставленные ею, говорил об обратном — это было взаправду. Мы долго обдумывали произошедшее и что нам делать с этим ребёнком. В итоге мы решили, чтобы полностью исполнить просьбу жены моего друга, нужно спрятать этого ребёнка в обычной семье — так, чтобы никто не догадался, кто он на самом деле. Для этого мы использовали множество связей, сделали этому ребёнку поддельные документы и поддельную историю, только после чего связали его с двумя слугами нашего рода, сделав и для них поддельные документы и их личную историю. Так у этого ребёнка появилась семья из его дальних родственников, что приютили его, а мы же в это время продолжали пристально за ним наблюдать с безопасного для него самого расстояния. И так как даже сами наши слуги не знали, кто такой этот ребёнок, они придумали самую логичную, с их точки зрения, историю, куда делись его родители, которая просто до ужаса забавно похожа на настоящую историю его родителей. А когда мы об этом узнали — решили ничего не исправлять — всё равно за этим ребёнком должны были вернуться родители, либо же, если бы этого так и не случилось, он бы почти наверняка прожил обычную, спокойную жизнь. Так мы тогда думали. Однако судьба здесь решила иначе. В возрасте семи лет этот ребёнок не просто случайно пересёкся с нашими детьми, а спас одного из них. На этом моменте мы поняли, что сама судьба связывает наши семьи. После этого мы приняли этого ребёнка под свой кров. А со временем, сами того не заметили, как и вовсе начали относиться к нему как к своему. Только при всём при этом мы всё равно старались уберечь его от высшего света, потому что этот ребёнок был не совсем такой как все. Ещё когда только нам оставила его жена моего друга, мы отвезли его в частную больницу, где ему провели полное обследование. И в целом результаты обследования оказались вполне обычные, разве что за исключением одного пункта — коэффициент демонического фона у этого ребёнка был равен семи целым и одному десятому проценту. До этого случая такой процент фиксировался лишь в двух случаях — когда человек активно использует свой Дар и при этом развил его как минимум до второго этажа, либо же… когда человека охватывает демон, и он становиться одержимым. Здесь же такой показатель был у обычного с виду недавно рождённого ребёнка. Следом за этим мы проводили многие обследования, дабы выяснить причину столь странного значения, однако технологий тех лет на это не хватило. Как, наверное, и не хватит технологий нынешнего времени. Поэтому мы и пытались всё это время огородить этого ребёнка от высшего света и всего, что связано с Даром, надеясь, что он себя никогда не проявит, ведь что делать с этим — мы не представляли, — и договорив это, он сделал очень глубокий вздох, после чего вновь посмотрел на меня, продолжив: — Но кто бы мог предположить, что судьба и здесь сыграет с нами злую шутку, и ты вот так вот сам по себе именно в такое время случайно попадёшь в ситуацию, когда тебе пришлось столкнуться один на один с одержимым?..