Волк. Решение - Авраменко Александр Михайлович. Страница 19
– Там всего лишь ссадина. Кровь уже не идёт.
– Значит, будем считать, что отделалась ты лёгким испугом, – буркнул он и встал. – Всё. Укладывайся. Я ополоснусь и приду.
– Ко мне?
Вздохнул:
– Как видишь, кровать одна. Так что придётся спать вместе.
– Я… понимаю…
Куда более строгим тоном он добавил:
– Только спать, поняла? Просто спать. И ничего больше… – Усмехнулся. – Боишься?
Девчонка не стала отпираться:
– Боюсь. Того, что вы можете сделать со мной.
– Это хорошо.
В ответ – молчание. Сашка устало вздохнул:
– Что же с тобой делать?
Она чуть слышно прошелестела:
– Только не мучай. Лучше убей.
– Хочешь смерти?
Снова слабое шевеление и смертная тоска в голосе.
– А что мне ещё от вас ждать? – В огромных глазах вдруг появилось изумление. – Ты… не станешь меня убивать?
Александр отрицательно качнул головой:
– Пока нет. Но…
– Я… я… А можно мне здесь? – показала, не надеясь ни на что, на диван.
К её огромному удивлению, человек согласился:
– Как знаешь.
Сашка сбросил с себя одежду, прошёл в ванную, помылся и потом с удовольствием забрался под одеяло. Искин сразу стал понижать температуру в каюте – Сашка не любил, когда было жарко. Несколько мгновений он устраивался поудобнее, потом почти мгновенно провалился в глубокий сон…
Проснулся от того, что кто-то застыл перед его койкой, мелко стуча зубами от холода. Ну естественно. Плюс десять по Цельсию. А другие расы, кроме людей, населяющие галактику, любят тепло. Им бы плюс тридцать. Теперь вот стоит, выбивает чечётку зубами… Незаметно улыбнулся, потом вдруг вытянул руку, ухватил её за ледяную мягкую ладошку, рывком втащил в постель, девчонка только слабо пискнула, попыталась рвануться, но он уже ухватил её за мягкий животик, прижал к себе. Потом придвинул ещё плотнее, чуть дунул в макушку, на которой зашевелились пушистые волосы.
– Спи давай. Ничего я с тобой делать не собираюсь.
Она ещё раз дёрнулась, но, пока разум соображал, тело уже почуяло тепло, и хрупкая тонкая спина прижалась к нему плотнее.
– Вот так и лежи. Никто тебя не тронет.
И снова уснул спокойным, глубоким сном…
Просыпаться почему-то не хотелось. Сашка открыл глаза и понял почему: его обнимали тонкие руки. Хрупкое тело прижималось изо всех своих сил, пушистые пепельные волосы рассыпались по подушке, укрывая тело, словно ночная рубашка. И – тонкий, приятный запах чистого тела. Естественный, без всяких притираний или духов, что так любят саури.
Выбрался из-под одеяла. Свежий воздух сразу же взбодрил. Проделал несколько упражнений, разгоняя застывшую кровь, потом надел тренировочный костюм. Снова взглянул на сладко спящую девушку. Та даже не шевельнулась. Соня… Едва вспомнил это слово, как на душе стало почему-то тепло… Вышел из спальни, вызвал искина, попросил готовить завтрак. На двоих. Синтезатор справился спустя пятнадцать минут. Аромат свежего горячего кофе и мягких булочек с вареньем, масло в стеклянной вазочке, сливки, сахар… Налил себе чашку, сделал пару глотков, ожидая… Чего? А, вот – тонкая фигурка, укутанная в его рубашку, словно зомби, выплыла из спальни, жадно втягивая трепетавшими ноздрями тонкого носика вкусные запахи. С полузакрытыми глазами, ещё подёрнутыми поволокой сна, кое-как прошлёпала по пушистому ковру, в котором утопали ноги по самую щиколотку, нащупала стул, плюхнулась аккуратным задиком, потянулась к кофейнику, едва не опрокинула, но Сашка успел удержать его. Сам наполнил её чашку. Девушка ухватила её обеими руками, сделала первый большой глоток, потом вдруг подтянула ножки на сиденье, глаза открылись чуть шире. Ещё глоток. Бодрящая жидкость совершенно прогнала сон, и в светлых озёрах появилось осмысление происходящего. Красивая головка повернулась влево-вправо, покраснела, затем внимательный взор уткнулся в него.
– Можно спросить?
– Угу.
– Мы… Спали вместе? В одной кровати?
– Да. Не бойся. Я тебя не тронул.
– Я… знаю… А почему было так холодно?
Он сделал вначале ещё глоток, пока напиток не остыл, потом пояснил:
– Просто я так привык. Мне нравится спать в прохладе.
Девушка пожаловалась:
– Я так замёрзла…
– Потому я сразу и предложил тебе разделить со мной постель. Ничего же страшного с тобой не произошло?
Она залилась краской смущения, что сделало дарку просто неотразимой. Некоторое время прошло в молчании, потом пленница спросила:
– А что будет со мной дальше?
– А чего хотелось бы тебе?
– Вернуться…
Александр откинулся на спинку стула:
– Не могу. Ты слишком много знаешь. А выдавать знание своим врагам, согласись, глупо. Ведь так?
Девчонка поёжилась, потом, не слишком быстро, поставила одну ступню на сиденье, обхватила руками круглое колено, положив подбородок на него, негромко произнесла:
– Ты странный.
– Странный?
– Да. Поссорился со своими из-за меня. Теперь вот вместо того, чтобы издеваться, мучить, насиловать, возишься, словно с ребёнком… – Осторожно потрогала рукой висок, где виднелся небольшой шрамик, напоминание о вчерашнем.
– Болит? – сразу забеспокоился Александр.
Но та отрицательно мотнула волосами:
– Такая мелочь недостойна упоминания.
– Угу. Особенно если вспомнить обстоятельства, при которых ты получила эту ссадину.
Махнула беззаботно рукой:
– Ерунда. Я ещё легко отделалась.
– Это точно… – Он сделал ещё глоток кофе. Потом произнёс: – Отпустить тебя не могу. Выпустить наружу – тоже. Тебя сразу пристукнут в тёмном углу. Сама понимаешь.
Она вновь мотнула головой, погрустнев:
– Верно… Впрочем, и твои… Кстати, почему ты так не похож на них? Они куда больше похожи на дарков, чем ты. Но вроде бы вы были вместе? Или вы просто разновидность одной расы?
Ответить Кузнецов не успел, снова подал голос искин:
– Командир, саури требуют вас!
– Зачем? Исполняй приказ.
– Принято.
Человек зло усмехнулся, отчего дарка невольно поёжилась.
– У нас говорят, – прищурился Александр, – не дойдёт через голову – поймут через ноги. – И пояснил: – Если не поняли, что я здесь командир, пусть понервничают. Тогда, может, и одумаются. Впрочем… – Поставил пустую чашку на стол – дроиды уберут. Внимательно посмотрел на засмущавшуюся вдруг девчонку, залившуюся краской до кончиков острых ушей, торчащих из спутанной соломенной гривы. – Для начала тебя одеть нормально надо, Ана.
– Лучше Анта. Меня зовут Антанариэль из рода…
– Знаю-знаю! – замахал Сашка в притворном испуге. – Но согласись, пленники не имеют права на полное имя и титул. Так что будешь, так и быть, Антой.
Дарка медленно мотнула головой в знак согласия. Потом, словно через силу, задала самый главный для неё вопрос:
– Ты будешь воевать с нами?
Кузнецов внимательно посмотрел на неё, отслеживая все внешние признаки. Молодец! Держится словно каменная.
– Вряд ли. Если ко мне не полезут, я не трону ваших. Моя задача – отсидеться в тихом месте, пока я не решу проблему с возвращением обратно, к себе. Понимаешь… – На секунду задумался, говорить даксанке или промолчать, потом махнул на опасения рукой – что ей это даст? – У нас там война. И отсиживаться в укромном уголке я не собираюсь.
– Понимаю. Ты ведь военный.
– Да.
– Тогда многое становится понятным… – пробормотала дарка себе под нос и опустила голову. Помолчала, потом через силу выдавила: – Что теперь?
Сашка махнул рукой:
– Да ничего. Сейчас дроиды притащат тебе одежду, и будешь одеваться. – Едва заметно улыбнулся. – Моя рубашка тебе, конечно, идёт. Даже очень. Но согласись, что постоянно ходить в одном и том же… не очень удобно. Да и такой вид вызывает некоторые мысли…
Девчонка вдруг резко вскинулась и неожиданно для молодого человека зазывно улыбнулась:
– Даже так? – Шевельнулась, подаваясь вперёд и становясь на четвереньки, больше совершенно не стесняясь того, что в отвисшей вниз рубашке видна красивая грудь, и с придыханием прошептала: – А если я не против? – И зазывно облизнула пухлые губки острым язычком.