Алые небеса Сеула - Райдер Катерина. Страница 27

Хочу сообщить, что «Тетрадь смерти» – не что иное, как мейнстримная киношка для мужского населения планеты, однако Соджин вынуждает прикусить язык.

– Хватит, у меня голова от тебя болит, – вот что слышу я, почти сразу забывая, о чем мы говорили.

Надеюсь, это не последствие аварии. Парень, конечно, был в шлеме, но полностью предугадать реакцию организма сложнее, чем пересесть с Windows на Linux.

Волна беспокойства прокатывается по грудной клетке, делая взгляд серьезным. Не буду в очередной раз говорить про больницу. Ли – взрослый мужчина, сам додумается проверить «процессор».

От тревожных мыслей отвлекает Соджин. Наверное, после случившегося, почувствовав себя нянькой, начинает в привычной распорядительной манере планировать не только выходные, но и мою обувь на понедельник. Слегка улыбаюсь и согласно киваю на каждое предложение. Желание парня все контролировать, причем даже в моей жизни, почему-то вызывает умиление.

Поучительная речь заканчивается явно спланированным побегом. Я даже не удивляюсь. Груз доставлен (нет, не стану брать слово груз в кавычки, для Соджина я буквально им и являюсь), что ему еще здесь делать?

На пороге мой герой оборачивается, смотрит в глаза, прощается. Улыбаюсь, повторяя за ним тихое и грустное: «Пока».

Дверь закрывается, сижу неподвижно еще десяток секунд, в прострации глядя перед собой. Но вскоре отмираю, лениво скидываю кроссовки и падаю на спину, раскидывая руки в стороны. Не могу отделаться от неприятного чувства под сердцем, чем-то отдаленно напоминающего тоску.

Вопрос в том: тоску по чему? По дому, папе, друзьям из Америки или по Соджину? Последний вариант хочу отмести сразу, ведь парень только ушел, его не может быть мало. Скорее всего, причина кроется в воспоминаниях о детстве. Отлично, буду придерживаться этой версии, она безопасная, правильная, да чего уж – удобная. Уставший взгляд цепляется за белый потолок, и мозг снова отключается. Мне бы встать, принять душ, перемотать ногу и лечь спать, но что-то не позволяет. Странное, подвешенное ощущение, будто забыла о чем-то важном…

– Черт, – шумно выдыхаю, закрывая лицо ладонями.

Теперь понимаю, откуда взялось колупающее мозжечок чувство: парень не оставил номер телефона, я не попросила – без разницы, ситуация от перекладывания обязанности не меняется. Однако хочется верить, что Ли не дал контакты именно потому, что запамятовал, а не по иной, более вероятной причине.

Не знаю, сколько времени бесцельно лежу, растворяясь в собственной забывчивости и невезении, но вот раздается стук в дверь. Я вздрагиваю и рывком сажусь. Голова резко поворачивается, глаза расширяются, пульс пускается в галоп.

Он вернулся? Да? Правда? Я же никого, кроме него, здесь не знаю, это точно Соджин!

Волнение столь быстро пробирается под кожу, ощущаясь легким тремором в кончиках пальцев, что вынуждена сделать глубокий вдох, прежде чем крикнуть:

– Открыто! – Мне запретили вставать, поэтому пользуюсь положением.

Дверь распахивается, раздаются тяжелые шаги. Губы неконтролируемо растягиваются в глупейшей улыбке, сердце вот-вот выпрыгнет из груди… Но в дверном проеме показывается не темная, а светлая макушка парня, который неторопливо озирается по сторонам.

– Джим? – Я настолько обескуражена, что вытянутая струной спина тотчас сгибается. Оседаю, продолжая смотреть на бойфренда как баран на новые ворота.

– Привет, милая, – обворожительно улыбается он, хотя и выглядит малость растерянным.

Молчу. Вероятно, мозг прогрыз червь, повредивший базу данных.

– Милая?.. – Блондин делает шаг вперед.

– Джим, привет! – Спустя слишком много времени прихожу в себя, встаю на кровати на колени и всплескиваю руками. Лицо озаряет улыбка, но она не совсем настоящая.

Разумеется, мне приятно видеть знакомое лицо, но ждала я… Проклятье, что со мной не так?

Джим, бросив чемодан у двери, заключает меня в объятия, оставляет легкий поцелуй на губах и садится рядом.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю, пораженно приложив пальцы к щекам.

– Хотел сделать сюрприз, – весело отвечает он.

Вот это я понимаю – сюрприз! Хотя и не особенно понятно, кто удивил меня сильнее: бойфренд, прилетевший в гости, или мозг, желающий видеть на его месте парня, с которым я знакома меньше сорока восьми часов.

– Раз тебя взяли… Тебя ведь взяли? – на всякий случай уточняет бойфренд, который не в курсе последних новостей. – В общем, решил прилететь и отметить событие вместе. Ты не рада?

– Рада! Конечно же! – Придаю голосу бодрости. Я не лгу. Но в чем, блин, проблема? Что-то до сих пор не соображу… Почему все такое наигранное?

– Что с рукой? – Джим аккуратно касается пластыря.

– Упала. – И поджимаю губы, рассеянно кивая.

– А с губой?

– Упала.

– А с ногой? – Глаза Джима лезут на лоб.

– Упала.

А вот теперь вру, но не хочу вдаваться в долгие подробности дня, прошедшего под лозунгом «Спасенная Соджином».

– Ты же знаешь, какая я неуклюжая. Залипала в телефоне – и на тебе. Не переживай. – Беру парня за руку, чувствую привычное тепло, и меня начинает постепенно отпускать. Подумать только – от Соджина отпускать… Ей-богу, он как наркотик!

Оставшаяся часть вечера проходит в быстром темпе: блондин рассказывает об утомительном перелете и о своих впечатлениях, я о том, что в понедельник заступаю на должность, поэтому нервничаю, а еще надо искать квартиру и учить язык.

Поскольку уже поздно, Джим устал, да и я измочалена после встречи с асфальтом, решаем ложиться спать пораньше. Облачившись в пижаму – поддержку моей новой работы с надписью «Я люблю Корею» на английском, парень почти сразу вырубается. Я лежу, уставившись стеклянными глазами в потолок.

Все настолько странно, что у меня в голове – пустота вместо мыслей. Похоже, что-то изменилось за два дня, причем явственно для тела, но совершенно недоступно для сознания.

Не помню, как, но с рассветом сон берет свое: ведь когда в следующий раз смотрю на часы, вижу, что сейчас не пять утра, а уже наступил полдень. Перевожу взгляд на Джима. Парень лежит рядом, читает новостную ленту. Замечает мою активность, переворачивается на бок, улыбается.

– Выспалась? Как же ты вымоталась, если проспала почти до обеда? Тебе в Сеуле точно нравится?

– Вроде бы да. – Лениво потягиваюсь и выбираюсь из кровати. – Надо что-то поесть, найди пока заведение, а я в душ, – говорю на ходу, направляясь в ванную.

Через пару минут слышу приглушенный голос:

– Милая… принесли… – Доносится с перебоями.

Выключаю воду, переспрашивая:

– Что?

– Говорю, доставку принесли, это наше?

Вообще не понимаю, о чем речь.

– Джим, я скоро, ты разберись, пожалуйста, сам! – Не жду ответа, включаю кран и возвращаюсь к мытью волос.

Теплые струи успокаивают, дарят желанный покой. Я могу стоять так часами, люблю звук льющейся воды – он всегда помогает избавиться от «вредоносных файлов» лучше любого антивирусника.

Через десять минут выхожу из ванной комнаты, закутанная в махровый халат. Вытираю волнистую копну полотенцем, подмечая, что мой янки до сих пор в пижаме, причем валяется на кровати, играясь в телефоне.

– А ты чего не собираешься? – Запускаю в парня влажной тканью.

Он начинает извиваться, когда полотенце приземляется на живот.

– Эй, ты чего?! – возмущается.

– Давай! Собирайся! – сердито повторяю, уперев руки в бока.

– Зачем? Еду уже принесли.

– В смысле? – Чувствую себя так, словно участвую в какой-то игре, не зная правил, и она мне не нравится.

– В прямом, – не отрываясь от телефона, продолжает Джим. – Доставщик приходил с пакетами. Вон они – на столике.

– Чего? – недовольно морщусь и быстро подхожу к столу. – Какая еще доставка, может, адрес перепутали? – Риторический вопрос, не более.

– Презент от отеля или что-то вроде, – между делом поясняет блондин.

Беру пакет, тот, что крупнее, заглядываю внутрь: три контейнера. Еще не открываю их, но в нос бьет знакомый запах. И аромат настолько родной, что на секунду ловлю флешбэк: сижу у бабушки на кухне, а она ставит передо мной тарелку с борщом.