Демон Полянии (СИ) - "VELVET ORCHID". Страница 14

Волк нахмурился. Что бы это значило? Дядька пояснил и без вопроса.

- Вам он понравился, - спокойно произнес Боголюб, - А вы всегда хорошо разбирались в людях. Не умом, конечно. Голова-то у вас пустая!

Не обратив внимание на возмущенный вскрик Волка, дядька продолжил:

- Я говорю о сердце. Вы нутром добро чувствуете. Помню, лет в семь вы сынишку соседского Князя лопаткой отхлестали… И в ответ таких тумаков получили! Вроде и конфликта между вами никакого не было… Вы просто невзлюбили его с первого взгляда. Но мальчонка тот - гадким оказался. Других детей, кроме княжеских, обижал. Я говорю о том, что интуиция у вас хорошая! Так что не думаю, что Энки Син сильно плох. Да и о вас он позаботился… Вылечил вас, худа не делал. Хотя вы страшно приставучий. Знаю, что люди Энки Сина демоном кличут. Но что такое демон? Да демон его знает! Никто в этом не разбирается! Для меня, например, это абсолютное зло. Но редко кого можно назвать абсолютным злом. А Энки Сина, вообще, больше по внешности судят. Ну, подумаешь, лицо у него в пятнах! Странно это, конечно! Так все мы со странностями! У кого-то просто их меньше, а у кого-то - больше. Вот помните, может, матушку мою?

Волк задумался. Мать Боголюба… Такая крошечная и худая, сморщенная и старенькая, вечно в белом платке. Волк плохо помнил ее лицо - она умерла давно, ему не было и десяти, но зато он сохранил в памяти другое - запах трав от нее, тепло ее улыбки, вкусные вишневые пироги, которые она готовила…

Волк потеребил браслет из желтоватых круглых камешков на своем левом запястье. Он иногда забывал, что ему его подарила мать Боголюба.

- Конечно, я ее помню! - тоскливо кивнул Волк, - Я браслет, который она мне отдала, до сих пор не снимаю.

- Так вот, - тяжело вздохнул Боголюб, - Все странной ее считали. Она постоянно какие-то травы собирала да варила. Урожай заговаривала. Даже когда готовила, вечно что-то шептала. Таких обычно блаженными называют. Чудаковатыми. Ходили слухи, что Ведьма она, тогда же это скрывалось… До сих пор не знаю, были ли у нее магические силы. Я-то обычным родился! Но факт в том, что сторонились ее, правда, не трогали. И знаешь, почему? Потому что хорошая она была - добрая и светлая. Даже самые злые люди ничего против нее не имели. Так что странности - это не показатель того, что человек плохой. Я вот полагаю, что твой Энки Син - Колдун с причудами, но справедливый и ответственный. Не святой, понятное дело. Но воевода и не должен быть святым. Он жестким должен быть, чтоб все по струнке ходили!

Волк снова выделил из речи Боголюба то, что его больше всего волновало:

- Не мой он.

- Ну-ну, - понимающе усмехнулся дядька, а потом бодро проговорил, - Идите спать, Княже. Утро вечера мудренее. А я пораньше встану и газетки поищу. Честное слово, такие фотографии для вас найду, что у вас челюсть отвиснет! Они будут гораздо лучше старых! Клянусь!

А в это время Энки Син…

Нет, не икал, нет. У него уже выработался стойкий иммунитет на все пересуды о нем.

Энки Син сидел в лаборатории и сатанел буквально на глазах. Препараты, которые воевода рассматривал через микроскоп, ему очень не нравились.

С каждой новой секундой Энки Сину все больше и больше хотелось убивать…

========== Глава 10. Беседа с зеркалом ==========

Волк сидел верхом на деревянной тумбе в коридоре, стоявшей прямо напротив маленькой столовой, и спокойно завтракал, изредка стукаясь головой о зеркало, висящее на стене.

Они с матерью находились на стадии холодной войны.

Мать сказала:

- Пока ты эту гниль оправдывать не перестанешь, то мне на глаза можешь не показываться…

Волк не собирался извиняться перед мамой и сообщать ей своим видом, что он в чем-то обвиняет Энки Сина. Волк принял слова матери за чистую монету. Да, глупо. Да, по-ребячески. Но Энки Сина он трогать не позволит.

На глаза матери Волк решил не показываться. Воеводу он будет оправдывать до конца, хоть это и казалось тяжелой задачей. Обычно Волк мать слушал.

- Княже, да что вы так себя мучаете? - почти плача, нависла над ним кухарка Анка с искренней заботой на лице, - Пойдемте за стол!

Волк покачал головой и для наглядности запихал себе в рот пару ложек ненавистного творога. Нет, ему и здесь было хорошо! Он и тут нормально покушает!

Анка тяжело вздохнула и ушла в столовую, чтобы справиться о том, нужна ли Вышеславу добавка. Но не успела она переступить порог, как из комнаты выскользнула мать.

Окинув Волка презрительным взглядом, она прошипела:

- Иди посмотри, что твой любимый воевода сотворил! И ты после этого будешь защищать его? Немыслимо!

Волк замер. Сердце бешено забилось у него в груди. Что-то случилось с Энки Сином?

Он обещал не попадаться матери на глаза, но любопытство и беспокойство победили все упрямство в нем.

Волк забежал в столовую следом за матерью. Телевизор был включен. На экране транслировали видео с Энки Сином в главной роли. Кадры быстро сменяли друг друга.

Сначала воевода шел по оживленной улице рядом с Азизи Сефу, у которого на плече спала дочка. Но потом Энки Син внезапно замер так, будто натолкнулся на стену, резко повернулся к толпе собравшихся зевак, броском дикой кошки подскочил к одному из них и вонзил тому в грудь свою руку прямо по локоть. Ладонь Энки Сина, сжатая в кулак, торчала со стороны спины несчастного.

Что конкретно произошло, было непонятно. Половину изображения специально размыли. Цензура не позволила увидеть много крови, но по тому, как повалился на асфальт бедолага, которому пробили грудь, было ясно - он умер мгновенно.

Волку стало трудно дышать. Энки Син не мог позволить себе поступить так жестоко… По крайней мере, без причины.

Диктор, между тем, начал говорить:

- Великокняжеская семья устроила пресс-конференцию, где бояре пояснили, что убитый хотел совершить покушение на Агнешу Мороз. Но люди сомневаются. Мужчина не предпринимал никаких попыток напасть… Воевода сделал это первым.

Дальше Волк слушать не стал. Тугая пружина у него в груди разжалась.

- Я верю, что он защищал Агнешу, - упрямо сжал губы Волк и гордо удалился обратно в коридор, оседлав тумбочку.

Пусть говорят то, что хотят. А Волк не будет сомневаться. Если Энки Син сказал, что предотвратил покушение, значит, так и есть.

Хоть его и немного подташнивало, Волк схватился за тарелку и хотел доесть несчастный творог, но вдруг заметил, что его количество будто бы убавилось. Да и земляники вроде как стало меньше.

Волк задумался. Он повертел тарелку и пришел к выводу, что ему показалось. Волк зачерпнул творог ложкой и отправил его в рот, начиная яростно жевать. И тут же чуть не плюнул. Вкус творога был каким-то странным. Волк поднес ложку к глазам и внезапно понял, что вместо творога на ней лежит кусок красной, хорошо обжаренной рыбы. Наподобие форели или семги.

Что за черт?!

Неужели Анка случайно опрокинула рыбу ему в тарелку? Но у них таких деликатесов не водилось! Слишком дорого даже для княжеской семьи.

Волк нахмурился и почесал затылок, неосознанно сместив взгляд в сторону зеркала. Заметив, что конкретно в нем отражалось, Волк мгновенно дернулся и прокусил себе губу до крови. Потому что из зеркала на него смотрели насмешливые черные очи. Они явно принадлежали не ему! Его глаза были голубыми!