Призраки (СИ) - "Amazerak". Страница 20

Кузьма сам не понял, когда сменился климат. Они с Вымпелом брели по заснеженной дороге среди сгоревших пятиэтажек, потом вдруг снег пропал, потеплело, и вот они – здесь, в этом странном месте, волочат ноги по злому пеклу.

Не понимал и Тоха. Он то и дело выражал словесно своё бестолковое удивление, сдабривая реплики порцией отчаянного мата. Приличных слов для описания происходящего ни у кого не находилось. Очевидно, это место представляло собой не настоящий город, а некое метафизическое пространство за гранью реальности, но тем труднее становилось определить в нём свою цель.

Кузьму начинал раздражать спутник, хотя и дня не прошло с момента их встречи. Тоха был неуместен, как бельмо на глазу, как прыщ на заднице. Парень попал в заброшенную воинскую часть совершенно случайно, сюда ему идти не полагалось. Это был не его путь.

«Но что с ним делать?» – задавался вопросом Кузьма. Бросить не получится. Убить? Такой вариант тоже не рассматривался. Нельзя застрелить человека лишь потому, что тот не нравится. Для этого необходима более веская причина, а Вымпел её, как назло, не давал, вёл себя смирно, если не считать бесконечной болтовни.

Здесь было полно улиц, но путники продолжали двигаться прямо, как велел незнакомец в деловом костюме. Тот наверняка знал, куда идти. Он не зря там появился.

Близился вечер, горячий жёлтый шар катился к горизонту, следовало подумать о ночлеге. Ноги гудели, мокрую от пота спину ломило под тяжеленным рюкзаком. Путники раза два останавливались, чтобы отдохнуть. Здесь им не грозила холодная смерть, зато можно было запросто получить тепловой удар, и они старались держаться в тени, разрастающейся с каждой минутой.

Присели на скамейку возле одноэтажного дома. На тротуаре валялся ржавый велосипед с погнутым колесом, неподалёку маленький автомобильчик на спущенных шинах испуганно прижался к обочине. На балконе дома напротив на бельевой верёвке флагом бесполезного прошлого колыхалась забытая тряпка.

Кузьма сбросил рюкзак, поправил промокшую насквозь майку и откинулся на спинку скамьи. «Сайгу» поставил рядом. Достал полуторалитровую пластиковую бутыль с остатками воды, промочил горло, дал спутнику.

– Это что, последняя? – Вымпел, сидевший рядом, вытряс себе в рот всё до капли. – Больше нет?

– Дай сюда, – Кузьма выхватил бутыль, поскольку ему показалось, что спутник хочет её выбросить. – Больше нет. Надо найти.

– Ну бля… – протянул Вымпел. – И где нам искать воду?

– Нигде. Мочу будем пить собственную, – проворчал Кузьма, обмахиваясь кепкой, чтобы пот в глаза не затекал.

– Чего?!

– Ничего. Может, в домах осталось что-то. А ещё надо решить, где ночевать будем.

– А хули тут думать? Все дома свободны. Живи где хочешь. Здесь же никого нет!

– Мы этого знать не можем.

– Да чо тут знать? Город пустой…

Не успел Вымпел договорить, как за домами раздался громогласный треск, и ближайшая высотка, торчавшая над крышами, резко осела и пропала в клубах пыли, которые рыхлым великаном выросли над кварталами и стали медленно расплываться.

– Что за… – Вымпел вскочил с лавки и уставился туда, где только что возвышалась многоэтажка.

– Дом рухнул, – Кузьма тоже поднялся и огляделся. Шум стих, и в городе снова воцарилось молчание пустующих улиц.

– Почему?

Опять раздался треск. На этот раз упало высокое здание, находившееся чуть дальше, и тут же с неимоверным грохотом рухнул один из домов недалеко от места, где расположились путники, и их обоих накрыло облако пыли.

– Твою мать! – взвизгнул Вымпел. – Съёбываем!

Тоха схватил рюкзак и побежал. Кузьма замешкался, взваливая на ноющие плечи свой тяжеленный баул, после чего бросился догонять спутника. Он сразу забыл об усталости. Город рушился, и в чём бы ни была причина происходящего, следовало убраться как можно дальше от опасного района.

Запинаясь ботинками о землю, глотая ртом пыль, Кузьма мчался прочь, а треск и грохот не прекращались, так и стояли в ушах предсмертными воплями умирающих домов. Ужас накрывал с головой и гнал вперёд. Любое здание могло рухнуть, похоронив бегущих, а тем не оставалось ничего иного, кроме как семенить отёкшими от усталости ногами в надежде добраться до безопасного места.

Пробегая через перекрёсток, Кузьма заметил красные ручейки на асфальте, тёкшие откуда-то справа, словно сама улица кровоточила. Когда же он обернулся назад, то увидел чёрные крылатые фигуры и тучи пыли, висящие над кварталами грустным коричневым облаком.

Три перекрёстка остались позади. Кузьма и Тоха остановились на четвёртом, где посреди крохотной площади скучал неработающий фонтан. Они долго стояли, тяжело дыша. Грохот смолк, дома больше не падали.

У Кузьмы пересох рот. Песчинки щекотали горло. Адски хотелось пить, но в бутылке не осталось воды, как и в фонтане. Хоть назад возвращайся: там снег можно натопить. Вот только обратный путь теперь преграждали завалы.

Тут и Вымпел заметил крылатых, паривших над городом.

– Гляди! – он показывал пальцем на существ. – Сколько их здесь? Нам надо спрятаться.

Но Кузьма не обращал на них внимания, поскольку заметил кое-что поинтереснее. В одном из домов, сгрудившихся вокруг площади, на первом этаже находилось какое-то заведение. Судя по рекламному стенду с картинками еды – кафе. Рядом с открытой дверью росли цветы в горшках, а за пыльными стёклами в тёмном помещении мелькал чей-то невнятный силуэт.

– Смотри. Это кафе. Похоже, оно открыто. Давай зайдём, – предложил Кузьма.

– Давай, – согласился Тоха и сразу же осёкся. – Погоди. А откуда оно тут?

– Не знаю. Это неважно.

Он направился к открытой двери, и Тоха последовал за ним.

Под потолком просторного помещения крутились вентиляторы, разгоняя густую духоту. Путников встретил толстый смуглый мужчина с чёрной бородой, одетый в брюки и белую рубашку. Он заулыбался и что-то затараторил на непонятном языке. Жестами пригласил присаживаться за стол и, когда Кузьма и Вымпел устроились возле окна, принёс меню и два стакана холодной воды.

– Давай что-нибудь закажем, – предложил Кузьма. – Консервы надо экономить. Могут потом пригодиться.

– Давай! А он рубли возьмёт? – спросил Тоха. – У меня только рубли с собой.

Кузьма показал бородатому мужчине тысячную купюру, попытался объяснить вначале на русском, а потом на английском, что других денег нет, но человек только кивал и что-то утвердительно бормотал по-своему, то ли соглашаясь принять оплату рублями, то ли не понимая, что ему говорят.

Тоха заказал себе какой-то суп, Кузьма взял кебаб, после чего залпом осушил полстакана с холодной водой. Живительная влага взбодрила.

– Вечереет. Нам надо решить, где заночевать, – возобновил прерванный разговор Кузьма.

– А в чём проблема? Тут полно пустых домов. Заберёмся в какой-нибудь и заночуем.

– Ты видел, что происходит с городом? А если дом, где мы заночуем, рухнет?

– Да я вообще охуел! Они же просто так рушатся! Это полная хрень!

– Вот именно.

– И что тогда делать?

– Предлагаю заночевать на улице. Здесь тепло. Найдём какой-нибудь парк или сквер и устроимся подальше от зданий.

– Прямо на улице?

– Ну да, а что?

– А как же они? – Тоха покосился в окно, где над крышами до сих пор мелькали то ли три, то ли четыре крылатых существа.

– Они нам ничего не сделают.

– С чего ты взял? Они же людей утаскивают.

– Не знаю, как ты, но я буду только рад, если меня отсюда утащат. Или хочешь навсегда здесь остаться?

– Нет, но… Слушай, а, может, обратно вернуться? Там хотя бы ничего не рушится, и этих сучьих птичек не так много.

– Я бы не был так уверен, что там ничего не рушится. Весь город в руинах лежит. Может, и там то же самое происходит, просто мы не видели.

Тоха почесал свою коротко стриженную голову, в которой скрежетали и тужились извилины, стараясь выдавить мысль. В это время бородатый то ли официант, то ли владелец заведения принёс еду, и Вымпел, оставив бесплодные попытки родить некую идею, налёг на суп.