"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Сиалана Анастасия. Страница 149

Администрация четвёртых республиканцев в Бордо не стала дожидаться их подхода, как и прочие мятежники, калибром поменьше, управляющие в Испанской Окситании. Законный порядок на территориях устанавливался ещё до подхода русских частей. Вот, что значит репутация. Не зря мы тратились на синема и прочую пропаганду. Армию Деникина встречали цветами и сдавали нашей контрразведке всех англосаксонских агентов, которых знали. Знали, конечно, не всех, но генерал-лейтенант Розеншайн на это и не рассчитывал. Кого-то сдали и то хорошо, следствию будет проще работать.

Антон Иванович Деникин за эту войсковую операцию был жалован Николаем орденом «Святого Александра Невского» и титулом графа Авиньонского от Сандро, Испанского Императора Алехандро Первого Романова-Царьградского. Титулом графа и Гранда, получившего место в Кортесе для себя и своих потомков. А ведь Деникин тоже из мужиков, его отец родился крепостным крестьянином и начинал свою военную карьеру из рекрутов. И пусть теперь кто-нибудь из Донов-Грандов попробует выразить недовольство. Мы на правильном пути и Испанию на неё ставим. Уже поставили.

Глава 38

Утром восемнадцатого (пятого) мая 1922 года, поезд Кайзера Вильгельма Второго сошёл с рельсов перед въездом на мост через Эльбу в Магдебурге и улетел в реку с высокой насыпи. В катастрофе погибли: – сам Кайзер, Верховный Главнокомандующий армией и флотом; начальник Генерального Штаба, фельдмаршал Эрих фон Фалькенхайн и начальник Главного Штаба Кайзермарине, адмирал Франц фон Хиппер. Вечером того же дня, в Берлине, взорвался (буквально разлетелся на куски) бронированный автомобиль, перевозивший Канцлера Теобальда фон Бетман-Гольвега.

Уже к обеду, девятнадцатого мая, военная прокуратура назвала виновных – две британские диверсионные группы, которые были в полном составе уничтожены, при попытке задержания, в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое мая. Откровенная липа, даже не претендующая на хоть какое-то правдоподобие.

С началом войны, «Дойче Бан» снова перешёл под управление военных, они и движением поездов руководили и мосты охраняли. Как могли диверсанты заложить пятидесятикилограммовую мину под путь, в двухстах пятидесяти метрах от объекта высшей категории охраны? Вопрос риторический. Тем более, что и в диверсии возле Магдебурга, и при взрыве автомобиля Канцлера использовались радиоуправляемые детонаторы русского производства, которые мы поставляли Рейхсверу, а не британцам.

Вечером, девятнадцатого, в Варшаву прибыли фельдмаршал Гинденбург, генерал Людендорф и начальник Тайной полиции (Гестапо) Хельмут фон Нойштетер, которые попытались убедить Вильгельма-младшего (впрочем, теперь уже старшего) поверить липовым результатам следствия и не поднимать шум. Становиться по факту соучастником, Крон-Принц Пруссии и король Польши отказался категорически, пообещав обязательно выявить и покарать настоящих виновников.

К такому повороту заговорщики оказались готовы, варшавский королевский дворец «Хельгенхоф» отключили от связи и взяли под охрану целым полком 67-ой пехотной дивизии Рейхсвера («личной Гвардии» Гинденбурга), заключив законного нового Кайзера под домашний арест. И с этим Вильгельму ещё повезло, фельдмаршала, Принца Людовика Баварского просто застрелили, объявив, что он покончил жизнь самоубийством.

Двадцатого (седьмого) мая 1922 года, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, Высший военный совет назначил Верховным Правителем Рейха (Рейхспрезидентом) фельдмаршала, князя Пауля фон Гинденбурга, а уже двадцать первого, Рейхсвер и часть Кайзермарине принесли ему присягу.

Нельзя сказать, что такое развитие событий стало для нас совсем уж неожиданным, но запредельная наглость и скорость принятия генеральской «хунтой» решений неприятно удивили. Путчисты даже не пытались вызвать доверие к своим «расследованиям». Приказано верить – верьте, а кто не верит – «застрелится», или станет очередной жертвой «британских диверсантов».

Двадцать второго (девятого) мая, в посольстве САСШ в Стокгольме начались переговоры между полномочным представителем Рейха, исполняющим обязанности министра Иностранных дел, генералом Людендорфом с представителями Северо-Атлантического альянса. Поладили нацисты быстро, договориться о заключении перемирия, на время ведения переговоров, им удалось в первый же день.

Двадцать пятого, посол Российской Империи в Берлине, граф Николай Николаевич Бобриков получил ноту германского МИДа, с предписанием начать незамедлительный вывод русских войск с территории Рейха, то есть армии Деникина из южной Франции. Что-ж, как говорил один Великий Хан Орды – Тимуджин Есугеевич Борджигин (прозванный за своё величие Чингисханом) глупому и наглому шаху Хорезма Мухаммеду Ала ад-Дину – «ты хотел войны, ты её получишь».

В ночь на двадцать девятое (шестнадцатое) мая, «британскими диверсантами» (в эти игры мы тоже умеем играть, причём, лучше всех умеем), в Берлине был похищен (вместе с секретарём-адъютантом и личной охраной) начальник Тайной полиции, а теперь ещё и министр Внутренних дел, Хельмут фон Нойштетер. К утру он исписал мелким почерком двенадцать листов показаний и, оставив покаянную предсмертную записку, «застрелился» в одной из конспиративных квартир Гестапо. Мог и «повеситься», но почти добровольное сотрудничество с «британскими диверсантами» от петли его избавило. Адъютант и личная охрана пропали бесследно.

В ночь на тридцатое, в своих квартирах были захвачены командир и начальник штаба полка, охранявшего королевский дворец «Хельгенхоф» в Варшаве. Тихо захвачены, тихо допрошены и, к утру, с энтузиазмом сотрудничали с парнями Гриши Зубова. При их активном содействии (а куда им деваться с поясами шахидов), Вильгельма, со всей семьёй, вывезли открыто, посреди белого дня.

– Спасибо, Николай Александрович, – поблагодарил Вильгельм, дочитав показания фон Нойштетера.

– Пустое, Вилли, мы не чужие люди. Теперь твой ход, что планируешь предпринять?

– Ещё не решил. Убил бы их всех, но пока не знаю, с чего начать.

– Начни с коронации, – усмехнулся Николай, – это точно лишним не будет.

– Корона в Берлине, да и в Кёнигсберге мне вряд ли будут рады.

– Насколько мне известно, нынешнюю Прусскую корону изготовили по заказу твоего отца, так что никакого сакрального смысла в ней нет, это просто ритуальное украшение, заменить его можно чем угодно. А насчёт Кёнигсберга я не уверен. Этому борову Гинденбургу присягнуло меньше половины моряков – призови остальных на коронацию. Есть шанс, что и гарнизон тебя поддержит.

– Как их призвать?

– Манифестом, конечно, по-королевски. Ты напиши текст, а мы организуем ознакомление с ним личного состава Кайзермарине. Попытка – не пытка. Если не получится – будем думать дальше.

Организовать радиотрансляцию с записью обращения Вильгельма Третьего на частотах связи Флота Открытого моря труда не составило, как и доставить отпечатанный в «Московском вестнике» манифест. Моряки откликнулись. Не все, но больше половины, почти две трети. Гражданская война в Рейхе началась с морской битвы в двадцати милях юго-восточнее острова Борнхольм: – в ней был утоплен, поддержавший путчистов-нацистов, мегалинкор «Зигфрид» и его «свита» – авианосец «Швабия» и шесть линейных кораблей и крейсеров классов «Иван» и «Малюта».

Под прицелом восемнадцатидюймовых пушек «Гогенцоллерна» и «Манна», гарнизон Кёнигсберга сам перебил сторонников Гинденбурга и присягнул Вильгельму. Шестнадцатого (третьего) июня 1922 года в город вошла Двенадцатая Казачья мотострелковая дивизия и Вторая Артиллерийская бригада резерва Ставки Верховного Главнокомандующего, а восемнадцатого, в годовщину начала Второй Великой войны, Вильгельм Третий короновался королём Пруссии. На коронацию Вилли явился в мундире полковника Сил Специальных операций Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба Русской Императорской армии, без орденов, но с серебряной пайцзой Великого Хана на груди. Над этим никто уже не смеялся, что это значит – до всех дошло, до самой печёнки.