Пятая авеню, дом один - Бушнелл Кэндес. Страница 36

До примирения с Минди было далеко, но неприязнь к новым жильцам испарилась, как лужица в августовскую жару, в основном потому, что Инид заинтриговала обладательница огненных волос Аннализа Райс. Несколько раз в день Инид наблюдала за тем, как новая соседка выходит на террасу в испачканной футболке и шортах передохнуть от распаковывания коробок с вещами, опирается на перила в надежде ощутить освежающий ветерок, на секунду распускает «конский хвост» и тут же снова собирает волосы на макушке. Во вторник, самый жаркий день того лета, Инид передала через Роберто записку «для миссис Райс».

Всегда готовый помочь, Роберто лично доставил конверт к двери триплекса и с плохо скрываемым любопытством попытался заглянуть внутрь через плечо хозяйки. Без мебели и ковров квартира казалась огромной и гулкой, как дворец, хотя Роберто удалось увидеть только холл и часть столовой. Аннализа поблагодарила Роберто, решительно закрыла дверь и распечатала конверт. Внутри оказалась голубая визитная карточка с лаконичным золотым тиснением «Инид Мерль», а внизу была приписка: «Пожалуйста, заходите ко мне на чай. Я дома с трех до пяти».

Аннализа тут же кинулась наводить красоту. Она тщательно подпилила ногти, вымылась со скрабом и надела бежевые брюки и белую рубашку, завязав полы на талии. Взглянув в зеркало, она осталась довольна своим видом – непринужденно, но элегантно.

Квартира Инид оказалась не такой, как представляла себе Аннализа. Она ожидала увидеть обитую цветастым ситцем мебель и тяжелые портьеры, как у Луизы Хотон, а попала в музей шика семидесятых, с белым пушистым ковром в гостиной и подлинником Уорхола над камином.

– У вас очень красиво, – похвалила Аннализа, поздоровавшись с Инид за руку.

– Спасибо, милая. Будете «Эрл Грей»?

– О, мне можно любой.

В ожидании хозяйки Аннализа присела на белый кожаный диван. Через несколько минут Инид вышла из кухни с подносом из папье-маше, который поставила на кофейный столик.

– Я очень рада наконец-то с вами познакомиться, – сказала она. – Обычно я первой знакомилась с новыми жильцами, но, к сожалению, в данном случае это оказалось невозможным.

Аннализа положила в чай ложку сахара.

– Все произошло так быстро, – улыбнулась она.

Инид махнула рукой:

– Вы тут ни при чем, это Минди Гуч спешила как на пожар. Впрочем, ее поспешность обернулась благом: здесь никому не нужна вереница потенциальных покупателей – это добавляет работы швейцарам и беспокоит жильцов. Но ваш случай – исключение. Обычно мы рассматриваем заявления основательно, не торопясь. Одному джентльмену пришлось ждать целый год.

Аннализа сидела с натянутой улыбкой, не зная, как реагировать. Она знала, кто такая Инид Мерль, но, учитывая ядовитые намеки на неправомерное проникновение четы Райс в славные ряды жильцов дома номер один по Пятой авеню, еще предстояло выяснить, друг перед ней или враг.

– Это был так называемый специалист по оплодотворению, – продолжала Инид, – и мы правильно сделали, что не поторопились. Выяснилось, что он оплодотворял пациенток своей собственной спермой. Я твердила Минди Гуч, что в нем есть что-то отталкивающее, хотя и не могла объяснить, что конкретно. Минди, бедняжка, лишена интуиции, не дано ей. Она тогда сама пыталась забеременеть и думала только об этом. А когда разразился скандал, ей пришлось признать, что я была права с самого начала.

– Минди Гуч показалась мне довольно приятной особой, – осторожно начала Аннализа, улучив момент наконец-то поговорить о Минди. Пол чуть ли не каждый день заводил разговор о парковке на Вашингтон-Мьюс, и Аннализа решила изыскать способ сделать мужу этот подарок. Ей казалось, данный вопрос может решить Минди Гуч.

– Она умеет быть приятной, – согласилась Инид, отпивая чай. – А иногда упирается как осел, она вообще твердолобая. К сожалению, ослиное упрямство не всегда приводит к желанной цели... – Инид подалась вперед и сказала, понизив голос: – Ей не хватает навыков работы с людьми.

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду, – отозвалась Аннализа.

– С вами она поначалу будет покладистой, – заметила Инид. – Она всегда мила и любезна, пока не получит то, что хочет.

– А что она хочет? – поинтересовалась Аннализа.

Инид вдруг рассмеялась удивительно молодым смехом.

– Хороший вопрос, – сказала она. – Во-первых, ей хочется власти. А чего еще ей хочется, она и сама не знает. В этом-то и проблема с Минди – она никак не поймет, что ей нужно. Невозможно предугадать, на чем с ней поцапаешься. – Инид налила еще чаю. – Ее супруг, Джеймс Гуч, наоборот, мягкий, как тесто. Зато у них замечательный сынишка, Сэм. Компьютерный гений – впрочем, как многие дети. От повального увлечения компьютерами как-то даже не по себе становится, вы не находите?

– Моего мужа тоже можно назвать компьютерным гением, – пожала плечами Аннализа.

– Ну конечно, – кивнула Инид. – Он же работает в сфере финансов, а там все на компьютерах.

– Вообще-то он математик.

– Ах эти цифры, – подхватила Инид. – От них у меня глаза закрываются. Правда, я всего лишь глупая старуха, мало что помню из школьной премудрости. В мое время девочек не особо учили математике – так, сложение и вычитание, чтобы можно было отсчитать сдачу. А ваш муж, стало быть, преуспевает. Я слышала, он работает в хеджевом фонде?

– Да, его недавно сделали партнером, – согласилась Аннализа. – Только не спрашивайте меня, чем он занимается. Все, что я знаю, – его работа связана с алгоритмами и рынком акций.

Инид встала.

– Думаю, нам пора перестать притворяться, – заявила она.

– Что, простите? – переспросила Аннализа.

– Сейчас четыре часа пополудни. Я весь день работала, а вы распаковывали вещи. На улице тридцать пять градусов. Нам не чай нужен, а хороший джин с тоником.

Через несколько минут Инид уже рассказывала Аннализе о бывшей владелице пентхауса.

– Мужа Луиза не любила, – говорила она. – Рэндольф Хотон был негодяй. Но именно из-за этого брака они сюда и переехали. Луиза справедливо рассудила, что дважды разведенная женщина не будет принята в Верхнем Ист-Сайде, и убедила Рэндольфа перебраться на Пятую авеню. Это сочли очень богемным и оригинальным и сразу забыли, что Рэндольф – ее третий муж.

– А почему его считали негодяем? – вежливо поинтересовалась Аннализа.

– О, по самым классическим причинам, – улыбнулась Инид и допила коктейль. – Он пил и изменял. Конечно, и с такими мужьями всю жизнь живут, но Рэндольф был невыносим – грубый, высокомерный, не удивлюсь, если он давал волю рукам. Между ними случались ужасные ссоры. Мне кажется, он ее избивал. Точно не знаю – их слуги как в рот воды набрали...

– Отчего же она с ним не развелась?

– Не пришлось. Луизе повезло – Рэндольф умер.

– Понятно.

– В то время лекарств было куда меньше, чем сейчас, – продолжала Инид. – Он умер от сепсиса. Поехал в Южную Африку, чтобы влезть в бизнес по добыче алмазов, и, верите ли, порезал палец. По дороге в Штаты в порез попала инфекция. Домой его привезли еще живым, но через несколько дней здесь были похороны.

– Разве можно умереть от царапины на пальце?

Инид улыбнулась:

– Стафилококк смертельно опасен. У нас в доме когда-то была вспышка стафилококковой инфекции – много лет назад, от чьей-то ручной черепашки. Водные твари не должны содержаться в многоквартирных домах... В общем, Луиза получила роскошную квартиру и все деньги Рэндольфа и остаток жизни прожила свободной от брачных уз. В те времена брак считался для женщин чем-то вроде испытания. Если нашей сестре выпадало жить независимо, без матримониальных осложнений, это считалось подлинным благословением.

Вечером Аннализа купила бутылку вина и пиццу и устроила мужу пир на одноразовых тарелках.

– У меня был невероятно насыщенный день, – оживленно говорила она, сидя по-турецки в столовой на недавно покрытом новым лаком паркетном полу. В лучах заходящего солнца деревянные плашки отсвечивали глубоким алым цветом, словно тлеющие в камине угли. – Я познакомилась с Инид Мерль – она пригласила меня на чай.