Числа. Трилогия (сборник) - Уорд Рейчел. Страница 14

— Ладно, а если тебя остановят?

— Не остановят. — Он надел поверх флисовой куртки кожаную, натянул на курчавые волосы шапочку. — Ты не переживай, Джем. Кто меня тронет? — Он сжал кулак, вытянул руку в мою сторону, я сделала то же самое. Костяшки соприкоснулись. — Живем, Джем. Скоро вернусь. — И он хлопнул входной дверью.

Вэл все это время наблюдала за нами без единого слова. А теперь поднялась с кресла.

— Тут тебя не тронут, сама знаешь. Против тебя у них ничего нет. Ты ничего не сделала.

Я пожала плечами. Они и за нож-то меня вон сколько гнобили, а здесь совсем другое дело.

— Удерживать я вас не стану, не переживай. Поступайте так, как ты считаешь нужным. Прежде всего, — она сделала шаг к двери, — тебе нужно переодеться. Дай-ка посмотрю, что там у меня есть. А ты поройся в кухне по шкафам, бери, что приглянется.

Я прошла на кухню и стала одну за другой открывать дверцы шкафов. Там почти ничего не нашлось — несколько банок с горошком, фасоль, пакет сухого пюре. Пачку крекеров я прихватила.

— Шоколадное печенье нашла? У меня где-то было шоколадное печенье, — сказала Вэл, входя в кухню с целой охапкой шмоток. — Вот, — добавила она, протягивая их мне, — иди, примерь.

Я забрала шмотки в гостиную, перебрала, поняла, что скорее умру, чем надену такое. Вэл худая и маленькая, так что по размеру они подходили, но табачиной от них, понятное дело, несло будьте-нате, а кроме того, врать не буду, они были страшно уродские.

— Чего рожи корчишь? Вашей светлости не подходит? — Вэл меня застукала. — Ладно, тебе всего-то нужно, что пару футболок и еще что-нибудь теплое. По ночам на улице такая холодина. Вот этот свитерок… — Она покопалась в куче и вытащила широченное розовое страхолюдство с висячим воротом, — и еще какое-нибудь пальтишко. Вот. — Она бросила мне светло-зеленый пуховик и какие-то перчатки.

— Я… пойду наверх, примерю.

Я влезла по ступеням, отыскала сортир, свалила шмотки на угол ванны, закрыла дверь на задвижку. Пописала, а потом целую вечность сидела и просто дышала, пытаясь осмыслить произошедшее и происходившее. Казалось, мир вокруг куда-то ускользает, а я пытаюсь его ухватить, собрать обратно в кучу.

Посидев, я встала, сняла «кенгурушку». Хочешь не хочешь, придется примерять бабкины шмотки. Надела, повернулась к зеркалу. На вид — обычная я, но вырядившаяся как старушка. Умереть — не встать. Но делать-то что-то надо, верно? Этот вонючий коп, который допрашивал меня накануне, живо сообразит, что разыскивают именно меня, даже если Карен им и не позвонит, а ведь за ней не заржавеет. То есть у них будет мое описание, даже фотография. Карен пару раз щелкнула меня вместе с близнецами, когда я у нее только поселилась. И искать они будут маленькую тощую девчонку с длинными волосами мышиного цвета.

Я открыла шкафчик над раковиной. Среди болеутоляющих, тюбиков мази от геморроя и таблеток от несварения желудка валялись ножницы для ногтей. Я схватила их и, не размышляя, принялась отхватывать прядь за прядью. Ножницы были хреновые, резать удавалось, если только как следует натянуть волосы. Но я продолжала кромсать, отхваченные прядки уже не помещались в руку. Я бросила их на пол. На полдороге глянула в зеркало. Да уж, ну и видок. Что я, блин, натворила? Да чего теперь, раз начала — придется доделывать. Больше я в зеркало не смотрела, пока не состригла всё.

Видели вы этот фильм — «Английский пациент»? По-моему, дикая скукотища. Карен однажды заставила меня его посмотреть; он длинный как я не знаю что, а она под конец ревела будто последняя дурища. Ну, короче, там одна героиня, медсестра, отрезает себе волосы и выглядит потом на все сто. Вот так — взяла, оттяпала, пригладила пятерней и стоит — ну прямо топ-модель. Я, считай, сделала то же самое. Только получилось — мама не горюй. В таком виде из дому-то не выйдешь, а уж тем более не сбежишь. Я посмотрела на разбросанные по полу прядки, к горлу подкатился ком. Может, удастся приставить их на место?

Вэл постучала в двери:

— Ты там как? Джем, ты в порядке?

Я отодвинула задвижку и распахнула дверь.

— Господи, Твоя воля! — Я не ошиблась, мама не горюй. — Ничего, вполне прилично, — быстро добавила Вэл, пытаясь меня подбодрить, хотя мы обе прекрасно знали, что к чему. Что все просто ужасно. — Знаешь, лапа, лучше уж тогда состричь всё подчистую. У меня где-то валялась старая машинка. Дай-ка гляну под раковину.

Она посадила меня на табуретку посреди кухни. Я невольно жмурилась, когда машинка начинала жужжать в самое ухо, чувствовала себя призывником.

— Не дергайся, лапа, а то порежу.

В конце концов бабка отступила на шаг полюбоваться своей работой.

— Ну вот, так оно лучше.

Я подняла руку к голове. Пусто. Можно спокойно ощупывать череп.

— Я не слишком коротко, лапа. Под четвертый номер. Иди глянь.

Я вернулась в ванную, помедлила у двери, собираясь с духом. Уставилась на девицу в зеркале, она на меня. Я ее знаю? Я привыкла, что лицо мое занавешено волосами, наполовину скрыто, а теперь все было на виду: глаза, брови, нос, рот, скулы. Выглядела я лет на десять, десятилетним мальчишкой. Оскалилась, этот в зеркале оскалился в ответ. Хоть и мелковат, но лучше не связываться. Видна свирепость. Оказалось, у меня пристальный взгляд, крепкие скулы, по сторонам лица просматривались мышцы челюстей. Да, с меня будто содрали защитный слой, но под ним обнаружилась достаточно сильная личность. Ну ладно, похоже, можно жить. Я провела ладонью по волосам, и «ежик» показался мне приятным на ощупь.

Я пошла обратно в гостиную, Жук уже вернулся. У него отвалилась челюсть. В буквальном смысле.

— Блин, меня не было-то всего полчаса, ты чего натворила? — Он обошел меня вокруг, рассматривая со всех сторон. — Елки-метелки! — Тут он рассмеялся. — А прикольный видок! — Протянул руку, потрогал мои волосы.

— Отвали!

Я ему не общественная собственность, он отскочил, поднял обе руки, будто защищаясь.

— Ладно, ладно. — Еще посмеялся, потом вдруг посерьезнел. — Ну, нам надо двигать. Чем скорее, тем лучше.

— И куда вы, сынок? — спросила Вэл.

Жук потоптался на ковре, глядя в пол.

— Лучше бы тебе не знать, бабуль…

— Ну хорошо, но вы ведь мне позвоните? Скажете, что у вас все в порядке?

— Постараемся.

Вэл покидала в мешок всякого барахла: жратву, спальник, одеяло. Я пошла наверх, забрала свои «настоящие» шмотки и сунула в сумку, которую мне нашла Вэл. Минутку мы неловко постояли, потом Жук кашлянул:

— Ладно, пора.

Обернулся, обнял бабулю. Она прижала его к себе. Я пыталась не думать о том, что, скорее всего, они видятся в последний раз.

Жук взял вещи и двинул к дверям. Вэл схватила меня за руку:

— Ты уж последи за ним, Джем. — Ореховые глаза заглянули в самую глубину моих. Я переглотнула, но ничего не сказала. Ведь не могла же я ей ничего пообещать! — Последи за ним. — Я отвернулась, и она тут же впилась ногтями мне в плечо: — Ты что-то знаешь? Про Терри?

Я тихо зашипела: было действительно больно.

— Нет, — соврала я ей.

— Посмотри на меня, Джем. Ты что-то знаешь?

Я сжала губы, помотала головой.

— Господи Боже, — пробормотала она, и зрачки ее расширились от ужаса. — Ну, ты уж постарайся, Джем.

Она отцепилась от меня, мы вышли в прихожую. Жук чуть приоткрыл дверь и выглядывал наружу.

— Так, — сказал он, — будем считать, что никого. Пошли!

Он подскочил к красному автомобилю, припаркованному двумя колесами на тротуаре, открыл багажник, забросил туда вещи.

— Чего?.. Твоя, что ли? — изумилась я.

Жук посмотрел на меня, ухмыльнулся:

— Теперь моя. Давай садись.

Он оглядывал улицу в обе стороны и дергался как сумасшедший.

Вэл порылась в кармане, вытащила пятерку.

— На, — сказала она, пытаясь всучить ее Жуку. — Держи.

Он улыбнулся, всунул пятерку обратно ей в руку.

— Да ты не переживай, бабуль. Деньги у нас ест.

— А мне плевать, Терри. Это мои деньги, всё, что имеется. И я хочу отдать их тебе. Забирай. — Она запихала пятерку ему в карман.