Опасный босс (СИ) - Лоранс Полина. Страница 2

Внезапно, не знаю почему, я вдруг чувствую, что сейчас больше всего не свете мне хочется: а) протянуть руку и убрать со лба эту прядь б) сжать его мощную челюсть пальцами и давить, давить, пока он не зарычит от боли.

Ненавижу!

А рабочий день, между прочим, давно уже закончился. Мало того, что я постоянно перерабатываю, так еще и благодарности не дождешься. Он довел меня до такого состояния, что я бы обрадовалась даже самой малюсенькой похвале. Но нет, это счастье мне не знакомо.

– Я. Все. Переделала, – истекая ядом отчеканила я и придвинула к локтю босса распечатки слайдов для презентации. Хотелось поднять ворох бумаг над головой, а потом разжать пальцы. Чтобы листки разлетелись по всему столу и спланировали на пол.

Буланский несколько минут изучал распечатки, а потом взял красный маркер и принялся нервно черкать бумаги.

Дьявол! Да сколько можно! Ему все не нравится! А ведь я следовала его указаниям и сделала все, как он велел. Да я полночи не спала, переделывала эту долбаную презентацию!

Все, мое терпение лопнуло. Я презрительно фыркнула:

– Почему обязательно надо все исчеркать? Вам родители в детстве фломастеры не покупали? Не нарисовались вволю?

Маркер застыл над бумагой. Егор Николаевич медленно поднял голову, повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза…

*****

Лед обжигает и очень сильно. Ледяной взгляд его невероятно красивых глаз, обрамленных черными ресницами, меня буквально опалил. Потом босс отложил в сторону маркер и медленно поднялся с кресла… Сделав ко мне шаг, он протянул руку, взял за запястье и заставил приблизиться к нему.

Что происходит?!

Внезапно стало очень страшно. Столько недель я работаю его ассистентом, и это впервые, когда он позволил себе прикоснуться ко мне. Да, пару раз, возможно, задел локоть или плечо. Случайно. Но чтобы вот так – твердо взять за руку и властно притянуть к себе… Что он хочет? Что ему надо?

Мысли путались, я ничего не понимала, меня охватила паника. А еще внезапно я почувствовала, как по спине прокатилась жаркая волна. Крепкий захват на моем запястье, непререкаемый жест, ощущение собственной ничтожности рядом с этим большим и высоким мужчиной, да еще и моим начальником.

А в следующее мгновение произошло что-то невероятное, не поддающееся осмыслению. Господин Буланский вдруг прижал меня к себе и… впился в мои губы поцелуем.

Я даже не успела изумленно ахнуть, мой рот был занят. Только забилась в тисках его объятий как пойманная бабочка. Крепкая ладонь на затылке и вторая на моей заднице позволяли Егору четко контролировать процесс, у меня даже не было возможности пошевелить руками, они были плотно прижаты к туловищу. Он облапил меня как медведь!

В следующую минуту протест и возмущение испарились, они куда-то исчезли. Поцелуй был восхитительным, никогда раньше никто так меня не целовал. Я почувствовала, как подгибаются колени и почти уже повисла на руках Буланского. А он не останавливался, продолжал страстный поцелуй, мял мои губы, обжигал дыханием.

В голове пронесся целый рой панических мыслей, а самая главная: на моей работе в компании поставлен жирный крест. Больше мне здесь делать нечего. Директор явно собирается сделать свои трудовые будни более насыщенными и разнообразными. Но я не согласна выполнять роль удобного гаджета в приемной, который можно использовать в обеденный перерыв для снятия напряжения. Короче, подстилкой директора я быть не собираюсь!

А Егор тем временем приподнял меня за бедра и усадил на стол. Он беззастенчиво задрал мою юбку и издал надсадный вздох, когда увидел, что на мне не колготки, а чулки с широкой кружевной резинкой.

Я хотела ему заявить, что в моей системе приоритетов секс с боссом и поедание живых сколопендр занимают соседние позиции, но… мое тело совершенно ясно давало понять, что оно не поддерживает эту точку зрения. Все мои железные принципы в одно мгновение куда-то исчезли, потому что Егор вновь накрыл мои губы своими, прижимая меня за шею, а его правая рука уже проникла под юбку. Он сильно сжал меня там и не сомневаюсь, сразу же понял, что сейчас в этом кабинете возбужден не только он. И еще неизвестно, кто из нас возбудился больше.

Жгучая смесь возмущения и желания омывала меня горячими волнами, соски затвердели так, что зудели и ныли, во рту оставался вкус поцелуя и ощущения были таковы, что хотелось немедленно уже самой притянуть к себе мужчину и жадно впиться в его губы.

А еще мне ужасно хотелось залепить ему пощечину. Ведь я ненавидела его всем сердцем!

На миг Егор замер и даже немного отодвинулся, ослабил хватку. Он словно боролся сам с собой, ждал, чтобы я его остановила. А я… уже не могла этого сделать. Хор панических мыслей в голове умолк, осталась одна-единственная мысль – да что теперь… пусть.

Ясно, что мне придется уволиться из компании. Работать с Буланским мы не сможем. Так хотя бы на последок закатить пиршество, ведь я уже год нахожусь на голодном пайке. Пусть мой босс (уже почти бывший) – проклятый деспот и придурок, самодовольный болван, но он шикарный мужик с потрясающим телом и обалденным запахом. Прямо сейчас в этот момент я хотела его безумно, страстно.

Он это понял.

Снова приблизился вплотную к краю столешницы, раздвинув мне ноги, причем сделал это так нагло и бесцеремонно, что сомнений не оставалось – он всегда получает то, что хочет. Можно подумать, я каждый день сидела у него на столе!

Буланский положил левую руку теперь мне на поясницу, жар его широкой ладони меня опалил, и я непроизвольно выгнулась и содрогнулась от нахлынувшего желания. Его лицо было совсем близко, мы напряженно буравили друг друга глазами и тяжело дышали, в то время как пальцы его правой руки пробрались под эластичное кружево трусиков и начали нежно ласкать клитор.

Я хорошо представляла, что он чувствует пальцами… то же самое, что чувствую я, когда вдруг под горячим душем накатывает возбуждение и приходится оказывать себе первую помощь. Вот и Егор сейчас прикасается к влажному, шелковистому лону, истекающему соками, набухшему в предвкушении близкого удовольствия.

Волны предательского желания накатывали одна за другой, лишая способности думать, сердце молотом стучало в висках, и не было никаких сил вынырнуть из потока чувственного наваждения.

Он меня околдовал и своим поцелуем, и тем, что вытворял сейчас бесстыдными пальцами у меня между ног…

Я уже полностью готова. Дрожу, задыхаюсь от страсти. Три месяца он мучил меня придирками и наездами, а сейчас за каких-то две минуты вплотную подвел к границе, за которой открывается рай. Он настоящий виртуоз.

Чтоб его!

– Полина, боже мой, ты же совсем мокрая, – хрипло выдохнул Буланский. Его лицо свело судорогой как от боли.

Еще несколько умелых движений пальцами, решительное проникновение, и я не смогла удержать стона. Глухо застонав, я уткнулась лицом в грудь Егора, дотронулась до горячей шеи в расстегнутом вороте рубашки, погладила. Потом скользнула рукой вниз и сжала сквозь ткань брюк напряженный член. Было приятно ощутить его твердость, почувствовать, как он пульсирует в моей ладони. Это срывало крышу.

Я поерзала на столе, сдавливая бока Егора бедрами и посильнее насаживаясь на его пальцы. Непонятно, кто из нас сейчас больше изнывал от желания – директор или я сама.

Да к черту! Все равно увольняться…

Я схватилась за ворот рубашки и рванула – пуговицы брызнули веером, посыпались на пол. В серо-голубых глазах Буланского промелькнуло удивление, а я снова, как и тогда в бассейне, увидела перед собой эту красоту. Загорелое мускулистое тело. Эффектные татуировки. Мощные грудные мышцы с темной порослью волос, накачанный рельефный пресс…

Прижалась губами к горячей коже, начала целовать, наслаждаясь ее гладкостью и вкусом. Просунула руки под распахнутую рубашку, обняла за талию, вцепилась пальцами в спину. Буланский откинул голову назад и то ли зарычал, то ли застонал. В следующее мгновение мы уже снова целовались, кусали губы, сплетались языками и изо всех сил прижимались, впечатывались друг в друга телами. Рассудок потеряли оба, и я, и он. Это было какое-то сумасшествие. Что мы вытворяем!