Плененное сердце (СИ) - Казанцева Диана. Страница 63

Они поднялись на второй этаж западного крыла замка и очутились в слабо освещенном коридоре с множеством дверей. Сухонькая старуха засеменила вперед и вскоре лязгнула ключами, подталкивая Каталину к открытой двери.

— Хозяин не любит оставлять свою комнату незапертой, слишком много тут шастает всякого сброда, — зачем-то сказала она, — он никому не доверяет.

Значит, они в логове Дикого Магнуса. Но почему-то сие открытие не слишком удивило Каталину. В глубине души она была готова к этому.

— Входи, красавица, — елейным тоном позвала эфиопка. — Здесь ты проведешь ночь и, если понравишься хозяину, возможно, он оставит тебя при себе… ненадолго.

— Я этого не хочу! — Каталина, наконец, обрела голос и возмущенно топнула ногой, не решаясь переступить порог роскошной, богато убранной комнаты с камином в полстены, облицованным темным мрамором и позолотой, и распространяющим благодатное тепло.

Посередине спальни почетное место занимала огромная кровать со свисающим над ней тяжелым балдахином кроваво-красного цвета и в тон ему бархатными портьерами, обрамляющими два высоких стрельчатых окна. Восковые свечи в серебряных канделябрах освещали комнату, словно это был день, полы утопали в толстых персидских коврах, а на стене напротив кровати висел гобелен с изображениями обнаженных и беззаботно резвящихся в лесном озере нимф, за которыми украдкой наблюдали похотливые сатиры с длинными возбужденными фаллосами. Каталина смущенно отвернулась, а эфиопка, воспользовавшись минутной заминкой, втащила ее сопротивляющуюся внутрь спальни. И откуда в сухой старухе взялось столько силы? Маркиза потерла запястье и хмуро взглянула на Аву, но та и глазом не моргнула, только строго предупредила:

— Я получила насчет тебя вполне ясные указания, моя златовласая красавица. И ты не сомневайся, я выполню их все до единого.

Каталина понимала, любые возражения бесполезны, она никак не сможет переубедить упрямую старуху. Ава чересчур преданна своему господину и скорее даст отрубить себе руку, чем ослушается приказа гнусного разбойника. Потому-то она предпочла подчиниться назойливой эфиопке, позволив той раздеть себя и уложить в постель. Перед самым уходом старуха расчесала ее густые шелковистые пряди, сбрызнула эссенцию душистого жасмина и золоченым веером разложила их на подушке.

— Твои волосы великолепны, — с легким оттенком зависти проговорила эфиопка. — Многие эмиры Востока пожелали бы сделать тебя любимой женой, прознай они о твоей красоте.

Каталина отвернулась, глотая невольные слезы. Неужели старуха права, и ее ждет участь гаремной наложницы? И ей теперь не доведется увидеть залитые жаркими лучами солнца просторы родной Андалусии, не вдохнуть аромата апельсиновых цветов, не пробежаться босиком по зеленой траве и не отдохнуть в тени оливковых рощиц? Неужели для нее навсегда потеряны мать, отец, сестра и… муж? Себастиан… Ну, почему все так вышло? На мгновение она представила удручающую картину своего будущего, и в горле застрял горький ком. Нет. Она не допустит этого. Она никогда не смирится с тем, что уготовил для нее Дикий Магнус. Ему не сломить ее дух! Она будет бороться изо всех сил, до последнего вздоха и, если понадобиться, до последней капли крови.

Время потянулось мучительно медленно. Постель была мягкой и удобной, жар от камина согревал, оказывая умиротворяющее действие, постепенно успокаивая разум, расслабляя тело. Она не заметила, как сомкнула веки и задремала, убаюканная тишиной и мерным потрескиванием сухих поленьев. Ей снился Себастиан и их волшебная ночь на пляже. Он целовал и нежно ласкал ее кожу, поигрывая пальцами с ее вздернутыми сосками и жадно припадая к ним губами, словно к живительному источнику, а она стонала, изнемогая в его страстных объятьях, моля не останавливаться… Она любила его всем сердцем, всем душой. С ним она испытывала ни с чем несравнимое блаженство, пьянящее и пронзительное, уносящее ее ввысь к звездам. Она тихо шептала его имя, ворошила спутанные на затылке волосы и тесно льнула к нему… но тут лицо Себастиана, которое она силилась разглядеть под серебристым светом луны, начало постепенно расплываться и вместо возлюбленного перед глазами вдруг возникла жесткая ухмылка Дикого Магнуса.

— Ну, здравствуй, моя нежная красавица, — сказал он хрипло, заглядывая в подернутые поволокой фиалковые глаза.

Она очнулась ото сна и с недоумением посмотрела на лежащего перед собой мужчину. Он был обнажен. Его крепкие, налитые, словно сталью мускулы перекатывались под гладкой загорелой кожей, он жадно прижимался к ней своим поджарым торсом, и она буквально осязала исходящую от него силу желания. Жар от его тела способен был прожечь ее тонкую батистовую сорочку, которую с таким воодушевлением, причмокивая языком, всего пару часов назад надевала на нее старая Ава.

Каталина тотчас отпрянула прочь, прикрываясь простыней.

— Я замужняя женщина, — четко выговорила она, не отрывая взгляда от мутно-зеленых глаз, бесцеремонно блуждающих по ее телу. — Вам не место здесь, сеньор.

Он, разумеется, не ожидал резкости, прозвучавшей в тоне Каталины, потому темные брови изумленно взметнулись вверх, и на полных губах застыла кривая усмешка:

— Неужели? Ну, так я у себя в постели.

— Я бы тоже находилась сейчас в своей постели, если бы не ваше вероломное нападение! — воскликнула Каталина и, вскочив с кровати, отбежала в сторону.

Дикий Магнус успел заметить стройный силуэт, мелькнувший в ворохе простыней, и его взгляд мгновенно потемнел. Он воспринял ее отказ за вызов, и охотно принял игру.

— Смелая кошечка, — он поднялся с постели и нарочито медленной походкой направился к ней, давая ей возможность разглядеть себя во всей красе.

Каталина, растерянно замерев, во все глаза уставилась на приближающегося мужчину. Дикий Магнус имел не только впечатляющий рост и атлетическую фигуру, но не был обделен природой и во всем остальном. Он делал шаг ей навстречу, она же отступала назад, шаг за шагом до тех самых пор, пока не прижалась спиной к холодной каменной стене. Тогда она просто зажмурилась и до боли закусила губу, ожидая неизбежного исхода. Но как ни странно по прошествии некоторого времени, она не почувствовала прикосновений его грубых мозолистых пальцев, а лишь услышала короткий смешок и с опаской приоткрыла один глаз, затем другой.

— Никогда не думал, что могу внушать отвращение такой красотке. Женщины обычно падки на меня.

Невзирая на дрожь в коленях, Каталина не смогла сдержаться от сарказма:

— Это довольно смелое заявление.

— Возможно, — он протянул к ней руку и дотронулся до шелковистых прядей, густыми волнами ниспадавшими ей на плечи, — хотя еще никто не жаловался.

— Пожалуйста, не нужно, — она отняла его руку, которой он как-бы невзначай провел по ее груди.

— Называй меня Мигелем, — он пододвинулся к ней ближе и вдохнул слабый аромат жасмина, исходящий от ее волос. — Я хочу, чтобы твой нежный голосок произнес мое имя, bonita.

— Пожалуйста, Мигель, — послушно повторила она за ним, устремляя взгляд в пустоту. Она была, как натянутая струна, готовая вот-вот порваться. — Вам известно, что я замужняя женщина. Я не могу… не хочу…

— Не хочешь? — лицо Дикого Магнуса налилось кровью. Он еле сдерживал закипавший в нем гнев. — Так я заставлю.

Он рванул ее на себя и резко дернул за ворот сорочки. Тонкая ткань затрещала и вмиг разорвалась, упав лоскутами к его ногам вслед за простынями. Каталина вскрикнула, пытаясь прикрыться волосами, но он перехватил ее за запястья и завел их над головой. Она осталась перед ним абсолютно беззащитной, краснея от стыда за свою наготу. Она мотала головой и отчаянно вырывалась, умоляя его остановиться, но Дикий Магнус, не замечая женского плача и криков, был слеп и глух к ее мольбам. Он, будто завороженный открывшимся зрелищем, неподвижно стоял и смотрел на воплощение совершенной красоты, волей счастливого случая угодившей в его руки. Ее соблазнительные формы могли свести с ума любого, кто оказался бы сейчас на его месте. Каждый дюйм ее тела был достоин восхищения. Нежная шелковистая кожа цвета сливок, полная упругая грудь с вздернутыми розовыми сосками плавно покачивалась в такт ее движениям, тонкая талия, которую он мог обхватить двумя руками, округлые бедра и длинные стройные ножки обещали массу удовольствий. А судя по острому язычку, она была горячей и страстной натурой, что увеличивало шансы получить несравненно больше, чем он рассчитывал, когда позволил втянуть себя в это рискованное предприятие.