Воин, солдат, убийца (СИ) - Тимофеев Владимир. Страница 7

   Первого появившегося на склоне бархана зорса никто не заметил. Ветер дул от каулов к холму, и даже верлод не почуял хищника. А когда к кустам подобралась вся стая, мычать стало поздно. Как и бежать. Полтора десятка пустынных волков окружили Тирика и верлода, отрезав их и от кауловых зарослей, и от тропы. "Сидящего" в колючках Блэкхокера зорсы, вероятней всего, оставили "на закуску".

   Именно это стало их главной ошибкой.

   Ни с того ни с сего капрала вдруг окатило волной дикой почти запредельной ярости.

   Как?! Как смеют эти вшивые твари лишать его законной добычи?! Ведь это же он, Рив Блэкхокер, пообещал, что сам свернет шею щенку. Он, а не какие-то ублюдочные недособаки, должен был насладиться кровью и ужасом жертвы. Её отчаянием, её желанием жить, стремлением вырваться, спрятаться, убежать...

   Сжимая в руках два длинных выломанных из кауловых веток шипа, бывший десантник ринулся на окруживших верлода и мальчика зорсов. Прямо через кусты, не чувствуя ни боли, ни страха, не обращая внимания на рвущие одежду и тело колючки. Оглушительный рёв, исторгнутый из человеческой глотки, напоминал рык терранского льва, бросающегося на стаю шакалов.

   Всё, что произошло дальше, сложилось для Рива в какой-то кровавый калейдоскоп из мелькающих тут и там зубов, когтей и копыт, бьющих с Тирикова копья молний-разрядов, верложьего ржания, многоголосого похожего на детский плач "волчьего" воя. Последнее, что запомнил капрал перед тем как полностью отключиться - это невыносимый смрад, исходящий из разрываемой им оскаленной пасти...

   Сознание возвращалось к Риву толчками. Словно бы кто-то капал прямо на мозг исцеляющее всё и вся суперлекарство.

   Застилающая глаза багровая пелена начала понемногу спадать.

   Рив попытался вдохнуть, но сразу закашлялся от попавшей в горло воды.

   Машинально отвел от лица какой-то бурдюк.

   Моргнул пару раз.

   Зрение, наконец, прояснилось.

   Над капралом склонился Тирик. В его взгляде ощущалась тревога.

   - Ты... в порядке?

   Блэкхокер снова прикрыл глаза.

   - Да.

   Пацан молчал секунд десять. Затем внезапно спросил:

   - Какое у тебя имя?

   - Мыньк, - усмехнулся капрал, глядя в упор на мальчишку.

   Тот сморщился, как будто съел что-то кислое, и помотал головой:

   - Нет. Я спрашиваю, как твоё настоящее имя?

   На этот раз молчал уже Рив. Молчал долго, прислушиваясь, как растекается по венам-артериям свежая кровь, как срастаются кости и сухожилия, затягиваются раны, как мышцы вновь наливаются силой...

   - Рив Блэкхокер.

   Капрал рывком сел и уставился на пацана.

   Тирик не отшатнулся.

   - Я буду звать тебя Рив и... ты не кутао...

   В оазис они возвратились под утро, принеся с собой не только три корзины и четыре мешка краджа, но и семнадцать "волчьих" хвостов. Именно столько убитых зорсов обнаружили Рив с Тириком на месте ночного боя.

   С этого дня для Блэкхокера многое изменилось.

   Нет, его не освободили от рабства. И проводника к "Чёрным осам" он пока не нашёл.

   Просто в племени АлТаМак практически все перестали смотреть на Рива, как на раба. Исключение из этого "списка" составили вождь Тан ТаМак, старик Гош и Ула, мать Тирика. Впрочем, даже они не могли не признать, что некоторое послабление капрал всё-таки заслужил.

   Кормить его стали теперь два раза в день. И не объедками, а "нормальной" пищей. Лепешками, кинтами, молоком, мясом, горячей настойкой тарата. Кроме того, у Рива забрали потрёпанную дерюгу и вместо неё выдали приличный "спальник" - удобный и теплый мешок из верложьих шкур, удивительно мягкий, завязывающийся по всей длине прочными кожаными шнурками. Пусть в шатёр капрала ещё не пускали, но спать он теперь стал с комфортом. Собственно, внутрь Рив и сам не стремился, привык уже проводить ночи на свежем воздухе, смотреть на звёздное небо, любоваться обеими лунами, слушать всхрапы верлодов, стрекот цикад, шум ветра, шорох травы... В приютском детстве, да и потом, во времена службы, он просто не обращал на это внимания. Внешний мир Рив воспринимал лишь как источник опасности. Неизбежное зло, с которым приходится воевать, чтобы оно не проникло в душу, чтобы не сделало человека частью себя, чтобы всегда оставалось вовне, за гранью, там, где можно только существовать, но не жить...

   Почти три недели Рив, можно сказать, наслаждался своим новым "социальным положением". По утрам, как и раньше, он чистил "посуду", но уже не голыми руками, а специальной перчаткой. После обеда "толмач" Джаяр обучал его верховой езде. Ближе к вечеру капрал с Тириком седлали верлодов и отправлялись в пустыню на сбор краджа. И хотя ошейник с лаара-раба так и не сняли, за всё время, прошедшее от схватки с зорсами, никто ни разу не "активировал" пульт АПБ. Более того, с Блэкхокером стали здороваться, спрашивать "как дела?", а кое-кто даже приглашал в гости. Бывший десантник за приглашения благодарил, но отказывался, поскольку видел, что его "всё ещё хозяевам" Уле и Гошу категорически не нравится такое отношение к чужеземцу.

   "Идиллия" кончилась, когда серебристая Ал начала расти, а более "быстрая" Ку снова вступила в полную фазу. К Риву неожиданно подошёл Гош и впервые за полтора месяца обратился к нему напрямую.

   - Ты больше не будешь собирать крадж, - сообщил он капралу. - Теперь ты будешь заниматься таратом.

   Что значит "заниматься таратом", Рив выяснил в тот же день.

   Сразу после обеда Ула, одетая по-походному, приказала Блэкхокеру:

   - Седлай верлода, готовь трёх вьючных. Поедешь сегодня со мной.

   Вместе с ними в пустыню поехали ещё две женщины, Лиара и Мина. Обе, насколько было известно Блэкхокеру, такие же вдовы, как и его "хозяйка". Только мужей они потеряли чуть раньше и не в бою, а в результате болезни и несчастного случая на охоте.

   Риву, кстати, ездового животного не досталось. Он шёл пешком, ведя в поводу шесть верлодов, навьюченных большими корзинами.

   На место небольшой караван прибыл только к утру, отмахав, по прикидкам капрала, не меньше сорока миль. Во время ночного марша все три женщины, как истинные кочевницы, спали прямо на ходу, не слезая с седла, поэтому, в отличие от сопровождающего их мужчины, к концу пути выглядели сравнительно бодрыми. Блэкхокер же буквально валился с ног и чувствовал себя смертельно уставшим.

   На отдых ему дали всего полчаса. За это время женщины успели позавтракать, расседлать верлодов и подготовить "рабочие места" и для себя, и для Рива. Как объяснила Ула, тараты, или "радесские кактусы", следует заготавливать днём, пока светит Ра. Под его лучами кожа растений-грибов подсыхает и отделять её от мякоти становится легче. Хотя "легче" не значит легко. В этом капрал убедился достаточно скоро.

   Дамы, вооружившись широкими большими ножами, принялись отрезать-отпиливать верхние сочные части таратов, а Рив собирал срезанное, относил к краю "плантации" и, используя нож поменьше, сдирал с "кактусов" колючую шкуру. Сок он сливал в выставленные рядком кувшины, а мякоть делил на куски и складывал в корзины. В принципе, работа несложная, если бы не одно "но". Кожа таратов мало того что имела колючки, при снятии она выделяла какое-то жгучее вещество, от которого не спасали ни одежда, ни плотные рукавицы. Уже через час с небольшим руки, лицо и шея капрала покрылись язвами и нарывами. Благодаря быстрой регенерации они заживали минут за пять-семь, но на их месте тут же образовывались новые. Раны болели, жгли, не давали спокойно работать. Некоторое облегчение наступило после полудня, когда женщины сами решили передохнуть. Ничуть не смущаясь Блэкхокера, они скинули с себя "рабочие" халаты и со смехом принялись обливать друг друга водой из привезённых с собой бурдюков.