Калгари 88. Том 2 (СИ) - "Arladaar". Страница 17

Самое главное — не устала, как прошлый раз на контрольном прокате. Прямо сейчас, с ходу, могла бы откатать то же самое ещё раз. Правда, она исполнила программу без прыжков, но всё же… Вдобавок чувствовала ровное дыхание, ненатруженные мышцы и спокойное эмоциональное состояние. Болельщики всегда поражались: только что в Стольниковой бушевали трагические страсти, и от одного выражения её лица становилось плохо, а тут раз — музыка заканчивается, финальная поза, и, как по щелчку пальцев, лицо становится обычным, девичьим, улыбающимся, руки опускаются, и радостная от хорошо проделанной работы фигуристка спокойно катит по льду, раскланивается и собирает цветы и подарки.

Когда Арина закончила прокат, тут же раздались восторженные крики из-за борта катка. Кричали и дети, и взрослые, и вообще все, пришедшие понаблюдать за хоккеем. А теперь им посчастливилось увидеть прокат Люды Хмельницкой, настоящей фигуристки. Откатала она на все сто и технически, и эмоционально. Кроме прыжков всё сделала по максимуму и на максимальные уровни. Даже профессионал, тренер, или судья, увидев прокат, остался бы доволен, что уж говорить о простых людях, видевших катание фигуристов лишь по телевизору.

Присутствовали здесь и те, кто лично знает её, и даже два одноклассника, кажется, Игорь и Димка. Они гордились, что знают Люську.

— Это наша! У нас она учится, в нашем классе! Люда Хмельницкая! Она фигуристка! Настоящая спортсменка! — восторженно и гордо объяснял окружающим Игорь, высокий плечистый парень в спортивной куртке и шапке. — Она и на физре показывает такое, что закачаешься! И на английском шпарит так, что и англичанин не скажет. Всё может!

Но больше всех обрадовался Максим, весь прокат с тревогой наблюдавший за Ариной и улыбнувшийся только после его окончания.

— Ух как здорово! — улыбнулся Макс, подавая девушке руку и помогая выйти со льда. — Не устала?

— Не. Нормально. Спасибо, — ответила Арина, мило улыбнувшись в ответ.

— За что спасибо? — удивился Макс.

— За то, что поинтересовался, — застенчиво ответила Арина.

Разница миров сейчас чувствовалась как никогда. Для Максима в порядке вещей было спросить, устала подружка или нет. Так положено у настоящих друзей — проявлять заботу и внимание. Арина же благодарила за это настоящее, непоказное неравнодушие. В её мире Максим не обязан был спрашивать о самочувствии. Ну а раз спросил, надо поблагодарить за отзывчивость. И где тут правда, а где ложь?

Неожиданно Арина увидела, как внимательно на неё смотрит Аня, в её глазах был восторг! Похоже, прокат Арины произвёл на неё громадное впечатление! Уж не с этого ли момента она стала мечтать, что её будущий ребенок станет фигуристом? Интересно…

Арина, как личность творческая, по роду занятий, осмотрела округу и прикинула впечатление, произведенное ею. Вечер. Небольшая дымка в виде тумана от недалеко гудящей ТЭЦ. Каток в окружении девятиэтажек со светящимися окнами. Тарелки светильников на столбах, бросающие на лёд желтоватый свет, контрастирующий с темнотой. И в этом небольшом пятне света танцует тонкая фигурка, от точных, законченных движений которой невозможно оторваться. Да! Похоже на уличную романтику!

— Слушай, Люська, ты гений! — восторженно сказала Аня, влюблёнными глазами смотря на Арину. — Как ты это делаешь??? Ты… Я… Обязательно приду поболеть за тебя!

— И я тоже приду! — согласился Стас, как-то по новому взглянувший на подружку брата. — Желаем тебе победы!

Как это было похоже на её родителей! Маман очень быстро увлекалась чем-то, добивалась в увлечении определённого уровня, будь то вязание, готовка или вождение машины, но так же быстро сводила интерес к хобби до минимума, как к чему-то само собой разумеющемуся. А отец, кажется, любил вообще всё, от рыбалки до фигурного катания по телевизору.

Тут уже все стали подходить, поздравлять Арину, и ей стало ещё более радостно. И оттого, что поздравляют, и оттого, что смогла, пересилила себя, выдала прекрасный прокат, да ещё на таком плохом льду.

Потом хоккеисты отошли от впечатления, произведённого Ариной, и гурьбой высыпали на лёд, начав игру. Максим в этот вечер уже не играл. Вместе с Ариной стоял и смотрел на игру и «синих», и «черных», но парень был задумчив — из головы не выходил прокат Арины. Она всё-таки достучалась до него своим аргентинским танго. Пусть оно хоть из пампасов, сельвы или фавел, но оно было великолепным. Настоящим высоким искусством танца на льду. Сейчас он воспринимал подружку не как обычную девушку, а как спортсмена. Причем из такой недосягаемой касты, которую показывают по телевизору и о которой пишет «Советский спорт». Парень не мог поверить, что простая, хорошо знакомая с детсадовских горшков Люська сделала шаг в неведомое и сейчас она летает по небу, а он до сих пор ходит по земле. Как теперь жить-то???

— Тебя проводить? — робко спросил Макс, когда Арина положила коньки в рюкзак, показывая, что сегодня уже кататься не будет, пора бы и домой.

— Проводи, — согласилась Арина, и с удивлением посмотрела на Макса.— Что с тобой? Ты что такой печальный?

— Ничего, — заикаясь ответил он. — Просто так.

Пока шли до дома, Максим почти всё время молчал, несмотря на всё попытки Арины разговорить его, и только когда стали прощаться, он вдруг набрался смелости и взял её за руку.

— Люда… Ты такая классная, — смущённо сказал он, не зная что говорить дальше.

— Спасибо! — кивнула головой Арина. — Мне сегодня твое поведение непонятно, но ещё раз приглашаю на первенство. Я его выиграю!

Звонко засмеявшись, Арина помахала рукой и побежала к себе, на девятый этаж. Как классно всё складывается! Завтра суббота, и можно поспать чуть подольше, чем обычно!

Но поспать чуть подольше сначала не получилось. Годами въевшаяся привычка вставать в шесть утра и сейчас дала о себе знать. Ранее утро субботы. Район спит — долгожданный выходной. Храпение бабушки и чуть слышное сопение мамы, спящих вместе на диване в зале, наполняют темную квартиру. И темную спальню Арины, в которой она лежит, натянув одеяло на нос, и смотрит открытыми глазами в беленый потолок с пластиковой люстрой. Не спится, хоть ты тресни!

Наскучив лежать без дела, Арина встала и тихонько, стараясь не разбудить ни своих, ни соседей, сделала разминку. Потом включила ночник и стала читать первую попавшуюся книгу с полки. Даниэль Дефо. «Робинзон Крузо». На удивление, книга оказалась интересной, и Арина сама не заметила, как увлеклась, а потом уснула, решив лишь отдохнуть от чтения и отложив книгу, чтоб полежать пару минут с закрытыми глазами. Разбудил весёлый голос мамы. И, судя по тому, что проснулась абсолютно выспавшейся и полной сил, прошло с утра порядком времени.

— Вставай, соня! Пора завтракать! — постучав в дверь спальни, мама приоткрыла её и просунула в щель голову, улыбнувшись Арине.

Часы с мультяшным львёнком на циферблате показывали одиннадцать. Ничего себе отдохнула! Это называется проспала! Сказались волнение и напряжение последних дней. Решила полежать с закрытыми глазами, помедитировать, и на тебе… Впрочем, время до жеребьёвки ещё было. Левковцев сказал к двум часам… Интересно, что из себя представляет жеребьёвка здесь?

Во времена Арины это было праздничное, весёлое действо, чуть ли не шоу. Его обожали журналисты, потому что фигуристы на жеребьёвку заявлялись в вещах, которые как будто только что сошли с подиума. Платьем, костюмом, туфлями или сумочкой «Версаче», «Гивенчи» или «Нина Риччи» там никого удивить было невозможно — почти все спортсмены были в брендовой одежде и с брендовыми аксессуарами, от сумок до часов и серёжек с кольцами и браслетами. Именно с жеребьёвок и после стартовых банкетов по интернету расходились потом фото красивых, стильных, модных и богатых на вид фигуристов.

Конечно, не все, особенно дебютанты мировых первенств, обладали достаточным количеством денег, чтобы соответствовать традиции, и внимания на недорогой прикид было принято не обращать. Приходи хоть в спортивных костюмах, что всегда и было на жеребьёвке на произвольную программу, проводимую обычно сразу же после короткой, когда последняя фигуристка кое-как успела прийти в себя и натянуть олимпийку на соревновательное платье.