Патент АВ - Лагин Лазарь Иосифович. Страница 34

Еще ни одно изобретение не сулило «Тормозу» таких легендарных прибылей и такого могущества.

Тотчас же в Бакбук был послан Синдирак Цфардейа, человек дрянной, но неглупый, опытный и достаточно беспринципный. А пока поезд вез его в Бакбук, пока он там осматривал диковинное население докторского хлева, пока он вел беседу с Попфом, в «Тормозе» день и ночь шла предварительная разработка вопроса об эликсире. Уже через три часа был составлен подробный список синдикатов, концернов, трестов, картелей, отдельно действующих предприятий и банкирских домов, которые в первую очередь должны были быть подвергнуты шантажу, как только изобретение доктора Попфа станет собственностью акционерного общества «Тормоз». А в том, что оно бесспорно станет собственностью «Тормоза», никто из его работников не сомневался. Господин Синдирак Цфардейа получил при отъезде инструкцию ни в коем случае не скупиться, соглашаться на любую сумму, потому что любая сумма ничего не значила перед той, которую эликсир принесет «Тормозу» в первую же неделю после его приобретения.

Тридцать первого августа, в начале шестого часа вечера, неприметный доселе сотрудник научно-исследовательского бюро Альфред Вандерхунт доложил своему начальнику возникший у него план «рационализованного» применения эликсира доктора Попфа. Господин Шамбери выслушал его молча, не отрывая глаз от аккуратно написанной докладной записки, потом поднял их на скромно стоявшего Вандерхунта и увидел, что перед ним стоит гений, мрачный, с пустым, оловянным взором, с очень гладким, словно нарисованным рыжим пробором, с лицом без морщин, выражавшим трудолюбие и упорство, только трудолюбие и упорство, и больше ничего.

Господин Тин Шамбери был человеком крепких нервов и покладистой совести. Достаточно сказать, что ему никогда не снились изобретатели, покончившие с собой в результате «рационализации», произведенной над их изобретениями. Но и господин Шамбери ужаснулся, ознакомившись с проектом Альфреда Вандерхунта, ужаснулся и понял, что все деньги, которые «Тормоз» соберет при помощи эликсира доктора Попфа, не составят и тысячной доли того, что должен был принести проект Вандерхунта.

— Хорошо, — сказал он, — можете идти. Над этим еще надо хорошенько подумать. Можете идти.

Едва Альфред Вандерхунт скрылся за дверью, как господин Шамбери снял телефонную трубку и соединился с господином Прокрустом, который подчинялся только одному человеку во всей Аржантейе — господину Примо Падреле.

— Господин Прокруст, — сказал Шамбери, — у меня имеется из ряда вон выходящее предложение. Вы можете меня сейчас же принять?..

Этот телефонный разговор произошел тридцать первого августа, в пять часов тридцать две минуты пополудни. Мы обращаем внимание читателя на эту дату, потому что это одна из самых роковых дат в истории науки и в истории аржантейского народа. В сорок минут шестого господин Шамберн был принят господином Прокрустом. В семь часов с минутами господин Прокруст был принят господином Примо Падреле и провел в его известном уже нам кабинете около часа, после чего срочно отбыл обратно в трест, заперся с Шамбери и Вандерхунтом и вместе с ними составил подробную шифрованную телеграмму, которая через четверть часа уже лежала на бакбукском телеграфе, ожидая, когда за ней придет господин Синдирак Цфардейа.

Вскоре достойный представитель «Тормоза» по пути от доктора Попфа на переговорную станцию зашел на телеграф. На расшифровку телеграммы у него ушло сравнительно немного времени. Затем он ее изорвал на мельчайшие кусочки, которые утопил в уборной. На переговорной станции он задержался недолго. Он подтвердил получение шифровки, очень кратко изложил содержание своих переговоров с Попфом, сообщил господину Прокрусту (он вызывал к телефону Шамбери, а разговор с ним вел сам господин Прокруст!), что Попф до сих пор еще не запатентовал свой эликсир. То, что он выслушал в ответ, отнюдь не улучшило его настроения, но господина Прокруста настроение его подчиненных всегда интересовало в самую последнюю очередь. Синдирак Цфардейа отлично это знал. Поэтому он сказал своему верховному шефу, что сейчас же отправляется к доктору Попфу и в точности выполнит свой долг. Господин Прокруст напоследок напомнил ему, что победителей не судят, а Синдирак Цфардейа, так и не позаботившийся до сих пор о номере в гостинице, немедленно вернулся к Попфу.

На этот раз он не стал терять времени на обрезку сигары. Он самым вульгарным образом откусил ее кончик, так он волновался. Он закурил и сказал Попфу:

— Только что я разговаривал со своим шефом. Я ему рассказал о ваших требованиях. Он подтвердил мои слова: ни одна фирма не сможет взять на себя обязательства, на которых вы настаиваете.

Попф за время перерыва в их переговорах имел возможность основательно обдумать положение.

— В таком случае, — сказал он, — у нас ничего не получится.

— Даже, если сумма, которую мы вам… — начал Синдирак Цфардейа, но доктор Попф довольно резко оборвал его:

— Вы уже знаете, в данном случае деньги у меня стоят на самом последнем плане. Придется мне повести переговоры с другими, более покладистыми фирмами.

— Ни одна фирма не может пойти на такое ограничение своих прав! Поймите же вы это, наивный человек! — воскликнул господин Цфардейа, не терявший еще надежды, что можно будет обойтись без мер, предложенных ему господином Прокрустом.

— Тогда я обращусь в министерство земледелия… наконец, в совет министров… — ответил ему Попф и господин Цфардейа посмотрел на своего собеседника с сожалением: так смотрят на самоуверенного и невежественного мальчишку, собирающегося прикуривать от вулкана.

Ну, что же, пускай доктор Стифен Попф пеняет на себя.

Но предстояло еще использовать козырь, на который господин Прокруст рекомендовал обратить особое внимание Попфа.

— Хорошо, — сказал господин Цфардейа, — до сих пор я разговаривал с вами как с человеком, владеющим изобретением, которое мне надлежало приобрести на возможно более выгодных условиях. Теперь разрешите мне поговорить с вами как с ученым.

— Именно об этом я и просил вас, — сухо ответил Попф.

— Я полагаю, нет биолога, который не мечтал бы стать творцом новых пород животных. Не правда ли?

Попф пожал плечами.

Господин Цфардейа выдержал приличествующую серьезности момента паузу и многозначительно промолвил:

— Что бы вы, уважаемый доктор, сказали, если бы я предложил вам стать творцом новой породы, но не животных, а… людей?

Так как ошеломленный Попф не понял, о чем идет речь, господин Синдирак Цфардейа изложил ему подробности, целиком взятые из шифрованной телеграммы Тина Шамбери.

Сначала доктор Попф попросту растерялся. Когда же до его сознания дошел наконец смысл сказанного, он тяжело поднялся со своего места, взял побледневшего Синдирака Цфардейа за шиворот, спустил с лестницы, потом распахнул входную дверь и вышвырнул его на улицу.

ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой вскользь говорится о докторе Попфе и аптекаре Бамболи и более подробно о господине Синдираке Цфардейа

В эту ночь Попф долго не мог заснуть. Он шагал по своему кабинету, пока у него от усталости не стали подкашиваться ноги. Тогда он перешел в спальню, лег в постель, закрыл глаза, но сон бежал от него.

«Какая мерзость! — яростно вспоминал он елейные слова Синдирака Цфардейа. — Какая сатанинская подлость! Как могут возникать такие мысли у людей, считающих себя интеллигентами и добрыми христианами! Выращивать людей-скороспелок, взрослых людей с разумом трехгодовалых ребят!»

Он вспоминал мотивировку, выдвинутую при этом Синдираком Цфардейа, и ему хотелось в бессильном бешенстве биться головой о стену…

«Аржантейские идеалы, — вспоминал он слова господина Цфардейа, — добрая старая Аржантейя, весь уклад нашей жизни страдают от того, что рабочие стали слишком много думать, что солдаты хотят знать, во имя чего они идут в бой. От этого все смуты, от этого забастовки, от этого коммунисты, от этого опасность революции, от этого лихорадка в деловой жизни и неуверенность каждого порядочного человека в завтрашнем дне… Ваше изобретение, доктор, призвано создать новую породу рабочих, новую породу солдат, не думающих, не лезущих в политику, всем довольных, всегда послушных. Это будет подлинным благодеянием и для них и для Аржантейи. Могущество нашей прекрасной родины возрастет во много раз, и не будет во всем мире страны, которая осмелилась бы ей в чем бы то ни было противоречить… Я имею честь предложить вам от лица акционерного общества „Тормоз“ и, надеюсь, от лица родины, стать акционером и научным руководителем новой компании — „Акционерного общества по производству и сбыту Попфовых людей“. Это название войдет в историю Аржантейи как одна из самых блестящих и значительных ее страниц!»