Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid. Страница 3

Товарищ Ворошилов встал: - Слушаюсь, товарищ Сталин.

- С этим разобрались. Если нет возражений, примем следующие решения:

1. Направить группу командиров и пилотов ВВС РККА в город Ташкент для проведения занятий по повышению квалификации. Список прилагается.

2. Для проведения занятий организовать временную авиагруппу в составе истребителей И-16 20 штук; учебно-тренировочных самолетов УТИ-4 4 штуки, УТ-2 4 штуки, УТ-1 4 штуки. Авиагруппу подчинить авиации НКВД.

3. Командиром авиагруппы назначить комкора Смушкевича Якова Владимировича.

4.Ответственным за организацию занятий со стороны ТуркВО назначить подполковника Нуритдинова Рустама Ахмедовича.

5. Наркомату авиационной промышленности выделить с заводов вышеуказанную технику выпуска первого квартала 1939 года.

- Товарищ Нуритдинов, вы ведь в курсе какие занятия надо будет организовать, - уточнил Сталин, чтобы никаких вопросов уже не оставалось.

- Так точно, товарищ Сталин. Я знаком с книгами, по которым товарищ Чкалов и товарищ Ахмеров составляли методичку. Если надо я привлеку к этому делу специалистов из нашего училища летчиков. Они проведут занятия по истории Великой Отечественной войны. В том числе и по тактике, которую применяли советские летчики. Кроме того можно использовать наши учебно-тренировочные самолеты типа Як-18 и Як -52. Они все радиофицированы и на них можно будет отрабатывать вопросы радиосвязи на самолетах. Я знаю, что это было слабым местом наших ВВС в начале войны.

- Товарищ Сталин, разрешите обратиться, полковник Левицкий.

-Прошу вас, Владимир Иванович. Пожалуйста, сидите.

- Товарищ Сталин, надо будет организовать радиолокационное сопровождение полетов. Да и на Халхин-Гол нужно будет послать несколько подразделений радиолокаторщиков вместе с техникой. И тогда мы будем видеть все, что творится в небе над Халхин-Голом. Только как мы будем различать свои машины от чужих? В наше время на всех самолетах стоят системы «свой – чужой» и опознавание происходит автоматически. Поставить на все наши самолеты эти системы мы не сможем.

- Товарищ Сталин, разрешите. – Это Ахмеров попытался вклиниться в разговор. – Есть некоторые соображения, я хотел бы поделиться ими. Если присутствующие здесь товарищи одобрят, то это может быть выходом из положения. Владимир Иванович, а если поставить на самолеты, что-то типа уголковых отражателей, чтобы специально увеличить радиозаметность наших машин. Тогда они будут выделяться на фоне других отметок целей на индикаторе своим большим размером.

- Это что еще за уголки на самолетах? – хотел возмутиться товарищ Сталин.

- Это не повлечет никаких осложнений или ухудшений в конструкции. Это могут быть и узкие полоски фольги алюминиевой, наклеенные на плоскости машины или под обшивку – постарался успокоить вождя Владимир Иванович, который сразу «врубился» в то, что хотел сказать Ахмеров. – А ведь может получиться. Опытный оператор РЛС может по интенсивности отметки от цели отличить истребитель от бомбардировщика. Надо будет попробовать – получится дешево и сердито, для японцев.

- Хорошо. Этот вопрос мы обсудили. Теперь следующее, раз уж мы занялись сегодня авиацией. Богдан Алексеевич, соедините, пожалуйста, меня с наркомом авиапрома.

- Слушаюсь, товарищ Сталин – ответил почти по военному, Джамилов и после нескольких манипуляций протянул Сталину трубку мобильника.

После трех гудков в трубке раздалось: «Слушаю, товарищ Сталин», - с легким южнорусским акцентом.

- Товарищ Каганович, на какое число мы назначили совещание в Кремле с деятелями авиапрома и конструкторами? Надо отменить. Мы думаем, что большое совещание сейчас неуместно. Лучше мы проведем совещание персонально с каждым конструктором. И еще, к тебе придет заявка от Лаврентия Павловича на авиатехнику, надо рассмотреть ее в ускоренном порядке и отгрузить с заводов по первой категории. За три дня надо подготовить эшелон для отправки в сторону Ташкента. Отправьте по готовности, но чтобы все было последних серий и высокого качества. Хорошо. Желаю успехов.

- Да, жалко мужика. – Тихо, почти про себя, сказал Владимир Иванович.

- Это вы про кого, уважаемый Владимир Иванович? - спросил Сталин, еще раз подтвердив свой очень острый слух.

- Это я про Михаила Моисеевича Кагановича, товарищ Сталин.

- А почему вам его жалко?

- Так судьба у него сложится дальше не очень хорошо. Застрелится он 1 июля 1941 года. А перед этим его снимут с должности наркома и направят на завод № 124 руководителем и будут его критиковать, как не справившегося. Не его это дело – авиация. Хотя он много сделал, пока его компетенция совпадала с уровнем развития техники.

- Какое же дело его?

- Ему бы грандиозной стройкой пятилетки руководить при толковом главном инженере, где-нибудь в Сибири или на Дальнем Востоке.

- Стройкой, говоришь. Надо подумать. Действительно, не хочется обижать хорошего организатора.

- Разрешите обратиться, товарищ Сталин. – В очередной раз подключился к разговору подполковник Ахмеров. – Когда я летел из Ташкента сюда, я видел подготовку к прокладке газопровода из Узбекистана на Урал. Стройка серьезная. Если мне память не изменяет 1500 километров протяженность магистрали. Вот ею и руководить такому организатору как Михаил Моисеевич. А главным инженером к нему назначить Ивана Зубкова – талантливого инженера 35 лет от роду. Он сейчас в Москве метро строит. Почти начальник шахты. В нашем мире его называли спасителем Ленинграда – он руководил прокладкой «Дороги жизни» в осажденный Ленинград. Здесь, даст бог, блокады Ленинграда не будет, пусть проявит себя при строительстве газопровода. Вот что говорит о нем статья из википедии, которую я сохранил в своем компе.

Ива́н Гео́ргиевич Зубко́в (26 июля 1904, Ессентуки — 28 июня 1944, неподалёку от города Лодейное поле, Ленинградская область) — советский инженер, выдающийся специалист в области транспортного строительства. Герой Социалистического Труда (1943). Генерал-директор пути и строительства II ранга (соответствует воинскому званию генерал-лейтенант).

В годы Великой Отечественной войны — начальник (1941—1944) Управления военно-восстановительных работ Ленинградского фронта.

В 1930 году окончил Харьковский технологический институт.

После начала строительства метрополитена в Москве приехал в столицу. Трудился сменным инженером шахты № 9 — в самом центре города.

С 1933 по 1940 год на строительстве метро прошёл путь от начальника смены до руководителя шахты. В 1940 году награждён медалью «За трудовую доблесть».

За пять месяцев до начала Великой Отечественной войны, 21 января 1941 года, назначен начальником Строительства № 5 НКПС (впоследствии «Ленметрострой», ныне ОАО «Метрострой»). Началась прокладка первой линии — Автово — Финляндский вокзал. Но вскоре война прервала строительство. Стройка была заморожена (первая очередь Ленинградского метро была открыта лишь в 1955 году), а метростроители стали возводить оборонительные укрепления на Карельском перешейке и Лужском рубеже обороны Ленинграда.

После того как в сентябре 1941 года советские войска форсировали Неву и заняли плацдарм на её левом берегу («Невский пятачок»), ленинградским метростроевцам во главе с Зубковым было поручено организовать понтонную переправу для транспортировки танков на левый берег Невы.

Зимой 1942 года под руководством Зубкова была возведена железнодорожная ледовая переправа через Ладожское озеро («Дорога жизни»). Общая длина узкоколейной железной дороги составила более 35 километров. В феврале 1942 года награжден орденом Красной Звезды.[1]

А в январе 1943 года под руководством Зубкова за 15 дней был построен 33-километровый участок железнодорожного пути Шлиссельбург — Поляны («Дорога Победы»). В марте 1943 года начальник управления военно-восстановительных и заградительных работ Ленинградского фронта И. Г. Зубков награждён орденом Красного Знамени.[2]