Шолох. Витражи лесной столицы - Крейн Антонина. Страница 8

И все-таки хорошо, что этого зелья не будет в продаже. А то с ним просто с ума сойдешь!..

Дорога в лесное королевство

Я нежилась в лучах утреннего солнца.

Корабль, на котором мы плыли из центральных районов Шэрхенмисты в Пик Волн, был оборудован деревянными шезлонгами, привинченными к палубе на случай шторма. Хотя его, судя по прогнозам стихийников, не предполагалось. Зато нахлынула жара, непривычная для сентября, и я, едва проснувшись в каюте, упрямо перелезла через сонного Тилваса (он только пробормотал что-то неодобрительное во сне) и пошла на палубу с упорством, которое можно встретить только у бледнолицых шэрхен, безнадежно мечтающих о загаре.

Расслабленно потерев одну ногу о другую, я перевернулась на шезлонге на бок и перелистнула страницу старой книги, взятой в самой дальней секции библиотеки университета Пика Грез.

Автор был указан как Quintus Horatius Flaccus.

Гораций. Человек, чьи произведения изобилуют таким количеством выпадающих из нашего тезауруса имен и топонимов, что у исследователей нет никаких сомнений: он был иноземцем. Иномирцем.

И лишь по воле безрассудного хранителя Рэндома стихи Квинта Горация наполняют Шэрхенмисту, как запах пепла – гряду Скалистых гор.

Я вздрогнула от неожиданности, когда чья-то прохладная рука легла сзади на мое плечо.

– Джерри, – со значением сказал обнаружившийся у меня за спиной Тилвас. Он сел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с лежащей мной, и теперь прочувствованно и немного сонно смотрел мне в глаза. – Мы прибываем в Пик Волн меньше чем через час, и заявившийся ко мне Мокки нехило бушует оттого, что ты вчера так и не придумала себе легенду и имя, под которыми зарегистрируешься на корабль до Лесного королевства. А сейчас, вместо того чтобы покорно работать над этим, ушла в неизвестном направлении. Я запер Бакоа в нашей с тобой каюте, чтобы он не убил тебя с ходу за безалаберность, но, по-моему, ему надо максимум пять минут, чтобы выломать ее к праху песьему.

Не успел Тилвас договорить, как из-за угла кают-компании вывернул вышеозначенный Мокки, похожий на очень злого боевого воробья, и с ходу начал шипеть:

– Талвани, ты идиот? Ладно ты меня запер, но тебе даже в голову не пришло забрать у меня отмычку! На кой мне выламывать дверь, если я взломщик, аристократишка?! Если ты будешь так же туго соображать на деле, то мы далеко не уедем, – разве что в лесную тюрьму!

– Ай, прах, – поморщился Тилвас, осознав свою ошибку. – Слушай, ну я предупреждал, что с меня по утрам взятки гладки. Я создание нежное, тепличное, аристократическое… Меня не нужно заставлять думать в первые полчаса после пробуждения. Меня нужно поить кофе, гладить по голове и хвалить. Не могу функционировать иначе.

– Хватит прибедняться. Все ты можешь, когда хочешь.

Потеряв интерес к Тилвасу, скорчившему страдальческую физиономию, Мокки на пятках повернулся ко мне.

– Ты! – он обвинительно ткнул в меня пальцем. – Где твоя легенда, блин?

– Здесь, – я постучала пальцем по корешку старой книги. – Меня зовут Горация Флаккус. Я менестрель. Хочу выступать исключительно для снобистского высшего общества, поэтому пою переведенные на дольний язык древние стихи Шэрхенмисты, потом даю пространные филологические комментарии. Последние полгода я провела в Рамбле, у меня есть рекомендации от принца Лиордана…

Мокки поджал губы, услышав знакомое имя, но возражать не стал.

– И теперь я жажду играть для знатных Домов Шолоха и, так уж и быть, для безродного выскочки Анте Давьера, предпринимателя, раз в его особняке собираются сливки общества… Вот такая у меня легенда. Ты доволен?

– Да. Но я был бы доволен сильнее, если бы ты рассказала мне ее вчера, как мы договаривались. А не ушла спать без единого комментария.

– О, вообще-то у Джерри были комментарии, – встрял-хмыкнул Тилвас, уже вольготно развалившийся на соседнем шезлонге. – Просто не для тебя. И не по делу. Комментарии о высоких созвездиях Южного Креста, о пьянящем морском вине и, конечно, о красоте моих глаз при свете свечи.

Вот трепло.

Я сухо перебила его бахвальство:

– Мокки, я не виновата, что, едва мы сели на корабль, ты ушел играть в карты с этими несчастными туристами, так и не понявшими, где ты мухлюешь. Перед тем как уйти, я заглядывала в кают-компанию в одиннадцать, в полночь и в час ночи, – а вы все играли!.. Делать тебе нечего было?

– Я пополнял нашу казну, между прочим. Не все же Талвани оплачивать наши гостиницы из своего бездонного кошелька?

– Какого ты, оказывается, высокого мнения о моем финансовом положении! – с удовольствием зевнул Тилвас.

Мы его проигнорировали. Пусть колдун и говорит, будто по утрам он не соображает, на самом деле проблема в другом: в это время суток он омерзительно расслаблен, томен, доволен происходящим и собой. Смотреть на него сложно: хочется тоже предаться сладкому ничегонеделанию и поверить, что смысл жизни каждого человека – выработка гормонов счастья. И все.

Возможно, кстати, так и есть.

Но мы с Мокки чуть более угрюмые натуры, и у нас сейчас смысл – ну не жизни, а предстоящего путешествия на материк – сводился к тому, чтобы ограбить лесного выскочку господина Анте Давьера. Красиво, эффектно и на долгую память.

Мокки прижал ребро ладони ко лбу и посмотрел на приближающийся Пик Волн: моя родина с моря казалась особенно темной и хитровыкрученной из-за вьющихся спиралями черных башен. Портовый квартал, как всегда, кипел жизнью: даже издали была слышна брань моряков и хохот кошкоглавых грузчиков. Легкие, похожие на лебедей шукки, приплывающие из Лесного королевства, соседствовали на стоянке с приземистыми и тяжелыми ладьями Кнассии и, конечно, нашими шэрхенмистовскими клиперами.

По плану сейчас, сойдя на берег Пика Волн, мы с ребятами уже начнем отыгрывать образы, которые придумали для ограбления. В этих образах мы пересечем Шепчущее море, в них сойдем на берег и, конечно же, именно ими обаяем жителей Шолоха. Очаруем и… обдурим.

– Так, – Мокки хлопнул в ладоши. – Решено. Ты менестрель. Я твой агент. Меркантильный и наглый, как и полагается правой руке экстравагантной творческой личности. Твоя задача, Джерри, строить из себя невесть что драматическое, загадочное и в меру стервозное (впрочем, ты и по жизни этим занимаешься), а моя задача – за кратчайшие сроки разнести весть о твоем приезде и потом жестко высмеивать всех недостойных, что попробуют тебя нанять, тем самым повышая твою цену. Мы обязательно выступим на каком-нибудь достойном закрытом вечере – я еще подумаю где. Возможно, это имеет смысл сделать в Доме Мчащихся, они богаты и в открытую кичатся этим. Либо в Академии – раз ты вся такая из себя словесница, то обстановка в виде книжных стеллажей может тебе подойти. А на чем ты играешь, кстати? – вдруг сам себя перебил и нахмурился Мокки.

– На нервах, – снова встрял Тилвас. – Профессионально.

– На арфе, – ответила я.

Мокки вскинул бровь.

– Не знал.

– Ну так потому, что в подвалах твоей гильдии как-то не нашлось арфы, знаешь ли. Равно как и в Убежище. А никакого желания приобретать ее у меня не было, – я пожала плечами. – Смысл услаждать уши бандитов вроде Чо и Хавлецки, если они так и не научились спокойно воспринимать даже нитальскую речь, хохоча над каждым выражением, отдаленно созвучным с какой-нибудь пошлостью на шэрхенлинге? Да сделай я простейший перебор, они бы выли от восторга еще неделю, придумывая туповатые шутки, которые бы заканчивались таким звуком.