Чёрный хребет. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей. Страница 16

Либо Майра сейчас не спит, либо лежит слишком далеко, поэтому её не слышно. Надеюсь, второе.

«Легко… и непринуждённо…»

Тяну ремешок, чтобы достать жемчужину и храп снова останавливается. Проснулся? Тяжёлая рука Хуберта опускается на грудь, вырывая кожаную пластину из моего пальца.

– Назад? – доносится голос. – Нет, назад нельзя.

Сижу на песке неподвижно, даже дыхание задержал. Хуберт поворачивается на бок, и я слышу, как его рука шарит по тому месту, где я должен спать. Сейчас он обнаружит моё отсутствие и тихий побег превратится в громкое бегство.

– Малой! – звучит взволнованный голос. – Майра, малой сбежал!

Это явно не моя ошибка – я действовал предельно аккуратно. Видимо, задуманное воровство было слишком сложным.

Надо было резко потянуть мешочек с жемчужинами, пока был шанс.

Двое рыжих мгновенно поднимаются на ноги, а я делаю несколько шагов назад. До тех пор, пока я не вижу своих похитителей, они не видят меня. Временная безопасность. Что же делать? Можно попробовать уйти от них шаг за шагом, но жемчужины придётся бросить. Это – точно не вариант.

– Чего всполошились? – спрашиваю. – Отойти нужно было… по естественным потребностям.

Слышу приближающиеся шаги. В кромешной тьме две руки опускаются мне на плечи, трогают голову, ощупывают руки.

– Ты развязался! – заявляет Хуберт.

– Я сделал это во сне, – говорю. – Непроизвольно.

– Отдавай красную жемчужину!

– Успокойся, – говорю. – Не собирался я от вас сбегать. Мы с вами уже почти друзья.

– Никакие мы не друзья. А теперь возвращайся на своё место и не вздумай больше пошевелиться без разрешения. Я тебя так скручу, что пердеть себе в лицо будешь.

– Хорошо, я вернусь. Но ты должен знать, что я очень плохо воспринимаю угрозы. Если хочешь спокойно добраться до своей деревни, просто вежливо попроси. Будешь угрожать – и я выдавлю тебе твои сраные глаза. Вы меня одолеете вдвоём с Майрой, но ты до конца жизни останешься слепым.

Хуберт хватает меня за плечо, но я выворачиваюсь.

– Я мог бы сбежать прямо сейчас, и ты никогда не догонишь меня в этой темноте. Я мог бы так спрятаться, что ни одна птица не найдёт. Но я сам решил остаться с вами и прийти в вашу деревню, по своей воле. Помни об этом.

Возвращаюсь на своё место и ложусь на бок.

Хуберт ещё некоторое время пыхтит рядом, не зная, как реагировать на случившееся. Выглядит, как попытка побега, но при этом очень странная. Я ведь и правда мог сбежать, так почему остался?

Лежу на боку и думаю, неужели я так привязался к этим жемчужинам, что буду следовать за ними даже в деревню врагов?

Чувствую себя мышью, к голове которой подключили электроды. Я буду жать на кнопку и стимулировать центры удовольствия в мозгу, пока не умру от голода.

Глава 13

Вместо будильника меня разбудил урчащий желудок.

Последний раз я ел почти сутки назад, поэтому открыл глаза засветло и думал только о том, как бы я пожарил кусок мяса на огне. Нежном, сочном, жирном куске мяса.

– Не спишь? – спрашивает Майра.

– Всегда плохо спал на голодный желудок, – говорю.

Девушка копается в сумке и протягивает крохотный кусок жёсткого, сушёного мяса. Пытаюсь откусить – словно подошва во рту. Твёрже, чем любое другое, что я пробовал в своей жизни. Такое нужно отрезать ножом и несколько минут жевать, пока оно не размякнет достаточно, чтобы проглотить. Но никак не кусать зубами.

– Что, не вкусно? – спрашивает. – Это глик – наше фирменное, Дигоровское блюдо. Очень твёрдое, зато долго не портится.

– Очень даже, – говорю. – Со своим, уникальным привкусом.

Привкусом подошвы.

– Не беспокойся раньше времени, – говорит. – Тебе не должны сделать плохо, я за тебя заступлюсь. Допросят и отпустят.

– Как часто ваши приводили в деревню пленных и как часто их отпускали?

– Пока ни одного не отпустили, – отвечает Майра. – Но то были дикари, а ты – совсем другой. У вас в Дарграге все такие?

– Если ты имеешь в виду спокойные и добродушные, то все. Мы никому не желаем зла и легко прощаем мелкие обиды. Ты, например, прострелила мне обе ноги, но посмотри на меня: я вообще не злюсь.

Короткая улыбка на лице Майры. Луч солнца, выглядывающий из-за горизонта.

– Давай так, – говорит. – Я скажу нашим, чтобы они тебя не трогали. И как только тебя освободят, то ты покажешь мне свою деревню. Мне много раз описывали, как выглядит пустыня, но я ни разу там не была.

– Серьёзно? Это же совсем рядом. Каких-то часов шесть на восток.

– Нам запрещено туда ходить.

– Ладно, – говорю. – Договорились.

И в знак заключения договора Майра бьёт меня кулаком в плечо. Надеюсь, все в Дигоре такие, как они с Хубертом – люди, с которыми можно договориться. Если это так, то ещё один союзник у меня в кармане. Три деревни – это не две. Это на один больше.

Доедаю кусок мяса. С трудом, с болью в мышцах челюсти. Под конец, кажется, я его даже распробовал: что-то в этом есть. Примерно как жвачка, но намного питательнее.

– Есть ещё? – спрашиваю.

– Это последний был.

От удивления я давлюсь слюной.

– Ты отдала мне последний кусок мяса? А сама завтракать не будешь?

– Тут до деревни часа три пути, как-нибудь справлюсь.

– Тогда спускаемся?

– Куда спускаемся? – спрашивает Майра. – Дигор находится в горах.

Ждём, пока Хуберт соберёт свои вещи и выдвигаемся в путь. Я думал, их деревня находится в низине, как Фаргар, как Гуменд. Или как Дарграг. Но построить поселение прямо в горах – мощно, конечно. Здесь растёт слишком мало деревьев, поэтому таскать брёвна придётся издалека, в гору.

Уж я-то знаю, о чём говорю – не одно бревно перетащил, пока Дарграг восстанавливали.

По мере приближения встречается всё больше следов людей: отметки на камнях, тропы в траве.

– На землю! – командует Хуберт. – Быстро!

Вдвоём с Майрой они падают на землю и не шевелятся. Я следую их примеру и опускаюсь на спину, хотя совсем не понимаю, что происходит. Вдали раздаётся пронзительный клёкот и вскоре из-за горы появляется чёрный ворон... с размахом крыльев метров пятнадцать, весящий, должно быть, как мы втроём вместе взятые.

Ворон пролетает мимо нас и мы слышим его крики вдали.

Как ни в чём ни бывало, Хуберт с Майрой поднимаются, отряхиваются и идут дальше.

– Это что была за херня? – спрашиваю.

– Ты их раньше не встречал? – спрашивает Хуберт. – Они по всему хребту водятся.

– Представь себе, нет. Я и в горах-то бывал два раза.

– Это иструс. Они обычно охотятся на дичь помельче, но и человеком не побрезгуют. Если не притворишься мёртвым – отнесёт тебя в своё гнездо и скормит птенцам.

– О таких вещах надо заранее предупреждать.

– У нас об этом знает каждый ребёнок, – говорит Майра. – Мы не думали, что ты видишь их впервые.

– Я же не горный житель, а пустынный. Уверен, ты бы растерялась, если бы на тебя попёр двухметровый скорпион с жалом, что легко сделает дыру в груди.

В негодовании качаю головой.

Продолжаем идти дальше и вскоре выходим к Дигору: деревне, растянутой сверху вниз по горному склону. Её окружают массивные скалы, тянущиеся далеко вверх, поэтому подойти можно только с двух сторон: с горной тропы, откуда мы пришли, и с низины. И оба прохода охраняются лучниками, чьи посты выбиты прямо в скале и находятся так высоко, что могут стрелять по непрошенным гостям, а те даже не смогут ответить.

Но самое примечательное – многочисленные человеческие тела и черепа, насаженные на пики. Десятки, даже сотни мертвецов, многие из которых превратились в скелеты. Совсем не таким я представлял Дигор, глядя на своих спутников.

Мертвецов на пиках вокруг столько, что из них можно было бы собрать свою, мёртвую деревню.

– Майра, – шепчу. – Ты не говорила, что у вас тут так мрачно.

– Мрачно? – спрашивает. – Может быть, самую малость.

– Тут вокруг одни трупы.