Чёрный хребет. Книга 2 (СИ) - Дроздовский Алексей. Страница 22

Пока всё идёт по плану – я не запутался. Во втором раунде остаётся шесть победителей. Тщательно обозначаю каждого на земле.

К этому моменту я накидался так сильно, что система записи игроков плывёт перед глазами. Да и Майра не лучше: ходит вокруг столов и комментирует каждый ход, хотя не понимает, в чём смысл игры. Наверное, так бы выглядел я, если бы меня позвали комментировать бейсбол.

– Тебе очень идёт эта рубашка, – говорю. – Подчёркивает плечи.

– Э... ну ладно, – отвечает Майра.

Никто и никогда не делал ей комплиментов. Несмотря на то, что все вокруг в данный момент шутят и веселятся, в другой день они слишком пасмурные и мрачные, поэтому хорошего слова не дождёшься.

– У тебя очень красивые плечи, на самом деле, – говорю.

– Спасибо, – отвечает.

Посмотрите на это: да я прирождённый дипломат. Ещё немного дружелюбия и Дигор станет ближе к союзу с Дарграгом, чем когда бы то ни было.

Майра опускается рядом со мной на лавку и в этот момент наши колени касаются...

Это лёгкое прикосновение настолько интимное, что сквозь моё тело проходит разряд молнии. Я почти счастлив: вокруг смеются, шутят, я навеселе, а рядом сидит ослепительная девушка, которой нравится моя компания. Всё внутри поёт, я почти позабыл, какую участь мне здесь приготовили. Пока вокруг смех – ничего плохого произойти не может.

Хочется прижаться губами к щеке девушки, но момент не очень подходящий.

– Майра, – говорю. – Ты знаешь, что такое стихи?

– Нет, – отвечает.

Меня снова понесло. Я всегда был романтиком и начинал декламировать стихи, как только алкоголь превысит определённую отметку. У других людей включается комедиант, каскадёр, миллионер, но только не у меня. Моя вторая личность – поэт. Появляется с первыми градусами и очень жаждет себя показать. Читает стихи на любые темы, любому собеседнику, в такие моменты хочется стать на одно колено и читать строки, глядя в звёздное небо.

– Маира, милый друг, приди, подай мне руку... Я вяну, прекрати тяжёлый жизни сон...

Произведение известного классика, но я читаю его с таким упоеньем, будто сам придумал. Смотрю девушке в глаза, она смотрит на меня. Чувствую, как энергия слов передаётся от моих уст в её уши.

Ничего из этого не выйдет: не будет здесь ни любви, ни нежности. В конце концов я пленник, а вокруг – вражеская деревня. Но пока я счастлив и могу читать стихи – чувствую, что существую. И не важно, что случится завтра.

– Маира, почему в часы глубокой ночи... Я не могу тебя с восторгом обнимать... На милую стремить томленья полны очи... И страстью трепетать?

Вижу, как девушка краснеет: её пробрало, да и меня тоже. Невозможно остаться равнодушным, когда тебе смотрят в глаза и выразительно читают стихи. Чувствую, как она хочет меня обнять, но нельзя – вокруг слишком много людей.

Кладёт свою ладонь на мою и этого достаточно. Слова здесь не нужны.

– Судья! – голос Хуберта ледяной водой обрушивается на мою голову. – У нас игра уже началась!

– Если я останусь в живых, – говорю. – Я прочту тебе ещё больше стихов.

– Хорошо, – отвечает Майра.

Иду выполнять возложенные на меня обязанности, с чувством теплоты на душе. Девушка тоже встаёт и идёт болеть за игроков. Иногда наши взгляды встречаются, как прежде, но теперь что-то изменилось.

Между нами появилась связь, незримая, но ощущаемая.

Это всё стихи, они такие. Связывают людей.

В четвёртом раунде снова оказывается нечётное количество победителей: Хуберт, Длехи и молодой парень с пушком над верхней губой. Сын Длехи. Видимо, умение играть в настольные игры – это у них семейное.

– Вперёд, Стеш! – кричит Майра. – Уделай этого балбеса!

Девушка явно не на стороне своего дяди.

Сначала садятся Длехи с сыном, где Стеш проигрывает. Затем Стеш играет против Хуберта и побеждает, они оба опускаются в сетку проигравших. Теперь Хуберт должен сразиться с победителем из вылетевших из четвёртого раунда, чтобы попасть в полуфинал со Стешем и сразиться с ним во второй раз.

Мало кто понимает систему, по которой мы играем, но раз уж выбрали меня судьёй, то терпите.

– Хочешь, расскажу секрет? – спрашивает Майра.

– Давай.

Она наклоняется очень низко и кладёт ладонь мне на предплечье. Очень тёплое прикосновение.

– Я всегда мухлюю в манкалу. Вообще всегда.

– Напомни мне никогда не играть против тебя.

– Ладно, – говорит.

И смеётся.

Какой весёлый смех. Смех, от которого становится теплее.

Хуберт побеждает в четвертьфинале, но проигрывает Стешу в полуфинале. В последней партии мужчина доминировал на поле, перекрывал кислород фигурам противника, но Стеш оказался хитрее: отдал два камня, чтобы провести дамку и затем с её помощью полностью перевернул игру.

Хорошо, что мы ставки не делаем, иначе кто-то бы расстался с приличной суммой.

Наступает финал, решающий матч.

Длехи против Стеша, отец против сына, это их второе столкновение. У Длехи за весь турнир восемь побед и ни одной проигранной партии. У Стеша – восемь побед и целых пять поражений: у него трижды был счёт два-один, один раз два-ноль, и один раз ноль-два.

Финал чемпионата по шашкам среди жителей Дигора.

Я едва стою на ногах, Майра трясёт за плечи своего дядю и желает ему скорейшего поражения. Остальные игроки стоят в стороне и с интересом ждут окончания турнира, на удивление трезвые, хотя каждый прикладывался к напитку. Игра до трёх побед, пять партий максимум.

Кульминация праздника, самое весёлое настроение за весь турнир...

Внезапно, девушка останавливается и смотрит куда-то вбок, встревоженно.

– Что там? – спрашиваю.

– Факелы, – говорит.

Вскоре и я вижу приближающихся людей: человек тридцать, если не больше. И впереди всех – старейшина. Едва идёт, качается, придерживает ноющую поясницу. На лице – ненависть и возмущение.

– Чего это вы здесь устроили? – спрашивает.

Вот и конец веселья. Человек, который мастерски умеет испортить любой праздник одним своим появлением. Смеха как ни бывало, атмосфера уничтожена. Теперь я снова чувствую себя пленником, шею покалывает от занесённого лезвия гильотины.

Но ему никто не отвечает. Длехи сидит за доской и обдумывает свой первый ход, Стеш напротив него. Окружающие склонились над столом. Только языки пламени танцуют на стенах покосившегося сарая и просевшего дома.

– Они специально собрались здесь, чтобы позлить нас, – встревает Гамрул.

– А ты всё-таки наябедничал? – спрашивает Гунай. – Аж самому старейшине... странно, что не мамочке.

– Прекратить! – ревёт Трогс. – Разойдитесь по домам, живо!

Его взгляд останавливается на девушке и лицо искривляется ещё сильнее.

– Майра, быстро в дом!

В этот момент из-за стола поднимается Длехи. Весёлый, покачивающийся от выпитого.

– Майра со мной, – говорит. – Под моей ответственностью. Я всё-таки её дядя, разве мне нельзя провести время с любимой племяшкой? Единственной племяшкой.

Язык мужчины заплетается от алкоголя. Удивительно, как он в таком состоянии надеется на победу – стеш обставит его в два счёта.

– Почему чужак ещё жив? – спрашивает старейшина. – Я же приказал отправить его на кол.

– К сожалению, это невозможно, глубокоуважаемый Трогс.

– Почему?

– Он у нас судья на турнире. Если мы прямо сейчас уведём его на смерть, кто наши очки считать будет?

– Ты издеваешься? – спрашивает староста. – Уведите его!

Несколько человек из-за спины старика выходят вперёд, но путь им перекрывают участники турнира по шашкам. С каждым мгновением напряжение всё нарастает: у пришедших копья, у игроков копья. Несколько неправильных слов, плевок в лицо, и начнётся свалка.

– Я же сказал, – повторяет Длехи. – Что сейчас невозможно. Нам нужен человек, что будет считать наши очки. Все результаты турнира потеряются, если мы лишимся судьи.

– Ты хочешь оспорить мой приказ? – спрашивает старейшина.

– Конечно нет! – фыркает Длехи. – Кто же будет оспаривать приказы такого... премногоуважаемого человека.