Чужой престол (СИ) - Шнайдер Анна. Страница 11

— Возможно, вы правы, — негромко ответила Анастасия, заворожённо изучая лицо Роланда. — У вас…

Она запнулась и сильнее покраснела.

— Что такое? — встревожился канцлер, невольно коснувшись руки девушки. Ладонь была приятно прохладной, и пальцы дрогнули, отзываясь на прикосновение. — Я чем-то обидел вас, принцесса?

— Ну что вы, — почти прошептала Анастасия, по-прежнему алея щеками. — Я просто обратила внимание на ваши глаза.

— А что с ними? — не понял Роланд.

— Они ярко-зелёные. Я такого цвета глаз никогда не видела.

— А-а-а, — засмеялся мужчина. — Я унаследовал этот цвет от матери. Она была рыжей, гораздо рыжее, чем я, и зеленоглазой. У неё была очень яркая красота, никакими серыми платьями не скрыть.

— А вы… больше похожи на неё или на своего… отца?

Анастасия спросила это робко, с опаской, явно сомневаясь в приличности вопроса. И правильно сомневалась — в Альтаке считалось крайне неприличным спрашивать у носителя двойного имени, кем были его родители, особенно отец, и на кого из них человек сильнее похож. Все старательно делали вид, что им до этого нет никакого дела.

Происхождение Роланда заботило многих, а некоторые — например, Огден — о нём явно догадывались. Но законы Альтаки были неумолимы — незаконнорождённым детям запрещалось жениться и уж тем более восходить на престол. На сторону Остина Роланда Фокса никогда в жизни не встала бы королевская гвардия, не помогло бы даже вмешательство Арена. Поэтому тех, кто догадывался о том, кем канцлеру приходился покойный король Фредерик, не слишком беспокоил этот вопрос.

Прав у Фокса, несмотря на должность и богатство, было даже меньше, чем у не-аристократов в Альганне.

— На отца я вообще не похож. Я пошёл в деда со стороны матери, по крайней мере, если верить её словам, — он умер за несколько лет до моего рождения, — ответил Роланд вежливо.

Он немного соврал — пара родинок на теле точно принадлежала генам Фредерика, да и характер, пожалуй… Мать была мягкой и безвольной женщиной. Она даже не пыталась вырваться из-под гнёта своего любовника, да и не использовала никогда собственное положение как причину для того, чтобы хотя бы перестать работать на кухне. Ей там нравилось — и этим всё сказано. Фредерик её даже немного презирал за подобный характер… Но Роланд — нет. Он свою мать очень любил и ни в чём не обвинял.

— Дед был конюхом, принцесса. А мама работала на кухне, отвечала за нарезку овощей и фруктов.

— Достойный труд, — откликнулась Анастасия, чуть поджав губы, и взглянула на канцлера с вызовом. — Ничуть не хуже, чем работать на земле, сажая цветы и растения, как это делаю я.

— Согласен, — ответил Роланд, улыбнувшись, и его сердце при этом дико забилось, затрепыхалось в груди, посылая волны тепла по всему телу.

Наверное, потому что ни одна девушка в Альтаке не отреагировала бы подобным образом на то, кем являлись ближайшие родственники канцлера. А уж его двойное имя и вовсе вызывало оторопь. Все девушки мечтают о семье, а узнав, что твой собеседник не сможет им её дать, меняли своё отношение к Роланду как по щелчку пальцев.

Какая уж там любовь.

Анастасия

Тот факт, что общество в Альтаке удивительным образом гораздо более социально структурировано, чем даже в Альганне, всегда поражал принцессу до глубины души. В её стране существовала аристократия, нетитулованные маги и обычные люди — и всё. Аристократам было запрещено жениться или выходить замуж за всех остальных, нетитулованные вполне могли связать свою жизнь и с обычными людьми без магии, но делали это редко — слишком велика была разница в мировоззрении, да и жили маги почти в два раза дольше, и старели иначе. А вот аристократия и нетитулованные не слишком отличались между собой — и этот конфликт едва не привёл к гражданской войне.

Давным-давно магия была привилегией аристократии, но с течением времени одарённые дети стали рождаться и у обычных людей. Так появились нетитулованные маги, не-аристократы, которые, в отличие от аристократов, не имели множества социальных благ и обязаны были платить налог на дар от рождения до самой смерти. При этом по величине дара такие маги могли быть и очень сильными, единственным отличием было отсутствие родовой магии — направленного кровного дара. Аристократы получали его от рождения. У одних это был дар создавать ветер, у других — замораживать воду, у третьих — усиливать рост растений. Этот дар не зависел от силы мага, содержавшейся в энергетическом контуре, он существовал отдельно и считался переходящим по крови. Вот у представителей не-аристократии его не было.

Попытка императора Арена изменить подобную социальную несправедливость и переписать закон о титулах, внеся в него право заключать браки между всеми людьми, и неважно, одарённые они или нет, едва не стоила ему жизни. Именно против этого закона и выступал отец Анастасии, его высочество Аарон, старший брат императора. И не только он — многие аристократы.

Что же сама Анастасия? В то время, до гибели отца, она не вникала в политику. Она считала, что дядя лучше знает, как править страной. Училась, защитила магистерскую работу, работала в оранжерее и не думала ни о каких законах. Ей самой всегда было безразлично, аристократ перед ней или нет. Ну… почти безразлично. Всё-таки безответная влюблённость в нетитулованного мага давала о себе знать — Анастасии было обидно, что она не сможет выйти замуж за не-аристократа. Но и только.

В Альтаке же всё было не так. Там вообще не существовало родовой магии, только традиционная. И жители этой страны выбирали себе спутника или спутницу жизни не только по силе дара, но и по роду занятий. Например, государственные служащие не слишком желали жениться на кухарке, а супругой крестьянина вряд ли стала бы школьная учительница. Социальное неравенство в Альтаке не просто прорастало — оно цвело и пахло, и запах этот Анастасии не нравился.

Конечно, она понимала, что канцлер, даже несмотря на свой статус второго человека королевства, — жених незавидный. И не только по причине кухарки-матери — его богатство могло бы скрасить сей постыдный недостаток. Но ведь Фокс — незаконнорождённый, а к таким людям в Альтаке относились пренебрежительно. Им по закону нельзя было жениться, а если они заводили детей, это каралось большим штрафом. Какая-то несусветная глупость… Даже глупее традиций в Альганне, как думалось Анастасии.

Ей очень хотелось спросить у канцлера, как он сам относится к своей невозможности завести семью, но она молча прикусила язык. Вот уж точно совсем неприличный вопрос!..

— Разрешите пригласить вас на танец, ваше высочество? — раздался неожиданно голос позади, прервав мысли Анастасии, и девушка, вздрогнув, обернулась.

Перед ней и канцлером, вытянувшись в струнку, стоял артефактор из её свиты, Риан Ортего. Тот самый человек, о котором император сказал, что доверяет ему.

Роланд, до сих пор не отпустивший руку принцессы, осторожно погладил ладонь девушки, и Анастасия поняла, что он желает этим сказать. «Делайте, что хотите, я в любом случае вас поддержу».

Она бы отказалась, пожалуй. Но этот Ортего вызывал у неё приступы безудержного любопытства.

— Разрешаю, — кивнула Анастасия, приняла протянутую ладонь и встала с пуфа.

— Я подожду здесь, ваше высочество, — произнёс канцлер невозмутимо. — Надо съесть всё, что мне положили в тарелку. Возвращайтесь.

— Непременно, — пообещала она, не оборачиваясь, и вошла в круг танцующих.

С первой же секунды, как Ортего закружил Анастасию в танце — это вновь был вальсон, — она застыла, покрывшись колючими мурашками волнения с ног до головы. Сердце застучало сильнее, с отчаянием ударяясь о грудную клетку, ноздри раздулись, на лбу выступил пот…

— Не надо так волноваться, — заметил мужчина со спокойной иронией. — Иначе ты собьёшься с такта, Тасси. Я лучше всех знаю, какой тяжёлой ты бываешь, когда наступаешь на ногу.

— Риан!.. — то ли прошептала, то ли простонала Анастасия, ощущая, как в глазах вскипают слёзы счастливого облегчения. — Защитница…