Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна "Dolorosa". Страница 35
Екатерина Павловна стала королевой Вюртембергской и воспользовалась своим новым положением, чтобы воплотить давнюю мечту: она организовала Женское благотворительное общество и Женский институт. Она всегда считала, что женщины могут и должны принимать более активное участие в жизни общества, и теперь собиралась предоставить эту возможность своим подданным. Она основала вспомогательные кассы для бедноты и сама стала первой вкладчицей. Она начала строительство большой больницы в Штутгарте – больница эта существует до сих пор… Женский институт сделался ее любимым детищем, и Екатерина Павловна часто навещала его преподавателей и воспитанниц в те несколько месяцев, которые прошли с основания этого заведения – и до ее неожиданной, скоропостижной кончины…
5 июня 1818 года Екатерина Павловна родила свою вторую дочь, принцессу Софию-Фредерику. Как всегда, легко оправилась от родов, была деятельна и активна. Она даже чувствовала себя в последний год жизни лучше, и обмороки ее сделались реже! Она с удовольствием приняла у себя в гостях мать, и Мария Федоровна вернулась в Россию успокоенная, увидев дочь счастливой, цветущей и бодрой. Екатерина Павловна строила планы основать в Штутгарте большую картинную галерею по образу Эрмитажа, переписывалась с коллекционерами на предмет покупки у них картин и скульптур. По-прежнему вела активную переписку с братом, матерью и Николаем Ивановичем Карамзиным. Много читала, и огромное удовольствие доставила ей полученная от старого друга «История государства Российского». Королева Вюртембергская трогательно благодарила за подарок и писала Карамзину: «Николай Михайлович! Последняя почта доставила мне Российскую Вашу Историю; старый мой знакомый мною был с большим удовольствием принят; каждый день я читаю, учусь и мысленно благодарю автора за его труды, – приятеля благодарю за то, что он обо мне вспомнил. Король поручил мне вам сказать, что он с нетерпением ожидает перевода, дабы познакомиться с моими предками. Живите счастливо, трудитесь для потомства, но не забывайте старых своих друзей, в числе которых всегда прошу считать Вам преданную Екатерину».
Однако что-то тяготило ее душу. Приближенные вспоминали, что Екатерина Павловна не раз говорила: «Я должна дорожить временем. Конец может наступить в любой момент, и потому мне не следует откладывать то, что еще можно сделать!»
Несчастье произошло в конце декабря 1818 года. И причиной его стала страстная любовь, которую Екатерина Павловна питала к Вильгельму Вюртембергскому…
Вильгельм любил свою красавицу-жену. Любил искренне, нежно, почтительно, но – прав был Куракин! – «нравы его всегда были нравами века»… Хранить верность он не мог и не считал нужным, для него нормой жизни было – иметь нескольких хорошеньких любовниц и время от времени их менять, чтобы придать остроты и свежести чувствам. Но Екатерина Павловна не готова была принять такой образ жизни. И, едва она узнала о том, что Вильгельм в своем охотничьем замке устроил любовное гнездышко для некой фрейлины, в ней взыграла отцовская вспыльчивость. Екатерина Павловна немедленно потребовала оседлать коня и, невзирая на непогоду, поскакала к замку, дабы лично проверить, действительно муж ей изменяет или он стал жертвой клеветы. Правда, королевский секретарь опередил ее и предупредил Вильгельма. И в Штутгарт королева вернулась успокоенная: в замке она застала одного только мужа и никаких следов фрейлины. Однако тот вечер был холодный и промозглый, и Екатерина Павловна насквозь промокла: настолько, что кожаные сапоги пришлось срезать с ее ног – снять их было невозможно. На следующий день она слегла с «ревматической лихорадкой», которую врачи определили как неопасную. Еще через день обнаружила на подбородке нарыв – а ведь она всегда так гордилась чистотой и белизной своей кожи! Королева удалила нарыв, но, видимо, неосторожно. Через несколько дней лицо ее покрылось яркой сыпью, поднялась температура, Екатерина Павловна впала в беспамятство… Это было прогрессирующее рожистое воспаление. Спасти королеву при уровне медицины начала XIX века оказалось невозможно. Она скончалась, не приходя в сознание, утром 9 января 1819 года на тридцать первом году жизни.
Для мужа и подданных ее смерть стала настоящим шоком. Поэт Василий Андреевич Жуковский, со слов свидетелей, описывал происходившее в Штутгарте после кончины королевы так: «Король с каким-то упрямством отчаяния долго не хотел и не мог верить своей утрате: долго сидел он над бездыханным телом своей супруги, сжавши в руках своих охладевшую руку ее, и ждал, когда она откроет глаза. Окруженный ее детьми, он шел за ее гробом».
Весть о кончине Екатерины Павловны в Россию пришла в середине января.
Супруга младшего брата Екатерины Павловны, великого князя Николая Павловича (будущего императора Николая I), описала то, что произошло в Петербурге, когда семья узнала о постигшей всех утрате: «Уже делались предположения насчет празднеств, но вдруг известие о кончине королевы Вюртембергской повергло все семейство в горе и траур. Никогда я не забуду той ужасной минуты, когда императору Александру пришлось объявить об этой жестокой потере матери, возвращавшейся с прогулки, ничего не подозревавшей и немало удивленной появлением у себя императора в неурочное время. Мы были в соседней комнате и могли слышать печальный разговор; императрица и не хотела и не могла понять, что Екатерина Павловна умерла, и только восклицала хриплым голосом: „Като не умерла, нет, нет, она не умерла!“ Понятно, что императрице трудно было освоиться с мыслью, что красивой и блестящей Екатерины Павловны, с которой она еще недавно рассталась в Германии, уже не было на свете…»
Василий Андреевич Жуковский, будучи одним из воспитателей царских детей, а потому – приближенным к семье, с большим чувством описал переживания Марии Федоровны: «Весь Петербург был поражен ужасной вестью, а сердце матери было спокойно: его еще наполняла свежая радость недавнего свидания… Наконец общая печаль и несколько слов, приготовляющих к узнанию неизбежного, пробудили в нем тревогу: оно уже открывалось для принятия скорби, но случай – жестокая игра судьбы – снова его ободрил: пришло письмо из Штутгарта, писанное королевой, можно сказать, за минуту до разлуки ее с жизнью, и мертвая воскресла для матери, воскресла на минуту, чтобы умереть во второй раз для нее и живее разорвать ее душу после мгновенной мучительно-обманчивой радости». Преисполненный сочувствия и сопереживания, Жуковский написал трогательную элегию «На смерть Ее Величества королевы Вюртембергской»: