Синий, как море - Лайк Александр. Страница 9

— Мертвая Радуга — вообще лотерея, — агрессивно сказала Сельфа. Почему бы жребию и не упасть на Райдока?

— А причем тогда здесь заклятие? — лениво спросила Альда.

— А заклятием их разменяли, — объяснила Сельфа.

Мне захотелось вмешаться.

— Мама! — жалобно сказал я.

— Хорошо, Человек Мертвой Радуги, — терпеливо сказал Данк. — Кто еще?

Все промолчали.

— Сагастен?

— Не знаю, — после паузы ответил маг.

— Будем считать, что больше некому, — резюмировал Данк. — Сестричка, надеюсь, ты не утаила от нас рождение близнецов?

Мама промолчала так яростно и красноречиво, что я ее не только услышал, но и явственно увидел.

— Данк! — укоризненно прогудел отец.

— Все, все, — торопливо сказал Данк. — Молчу. Идем дальше. Рассматриваемый объект…

— Субъект, гады! — не выдержал я.

— Ребенок очнулся, — сказала Сельфа.

— Помолчи, мешаешь! — крикнула Альда. Очевидно, мне.

Вот тебе и мамина ласка!

— Рассматриваемый объект показал, что он, атлис: нечеловек; далиг: по обреченности Синий. Кто…

— Мама! — взмолился я. — Башка болит, пить хочу!

— Может, стукнуть его еще раз? — предположил Сенрайд.

Вот тебе и отцовская забота! Я затих.

— Кто из перечисленных подходит под определение «нечеловек»? невозмутимо продолжал Данк. — Разумеется, крейтлинги, оборотни из нежити, потом… потом…

— Преображенный Витязь, — тихо сказала Альда.

— При чем тут… — начал было Данк. — Впрочем… Сагастен, есть ли в мире сила, способная изменять облик Преображенного?

— Не знаю, — медленно сказал Сагастен. — Мне неизвестна такая, но и запрета на ее существование нет.

— А может ли он изменять облик по своему усмотрению?

— Беспочвенный разговор. Не исключено. Но от начала времен такого еще не бывало.

— А какая приобщенность может лежать на Витязе?

— Клятва Домену, мощь храма, ореол Оракула… — задумчиво перечислил Сагастен, — еще, пожалуй, обреченность на успешный штурм, впрочем, последний раз это было так давно…

— Наш Синий город разрушен, — почти неслышно сказала Сельфа, — наш Синий Принц убит…

— Но наш Синий Цвет вакантен, — возразил Данк.

— Два Цвета означают, что это или принц, или витязь, — чуть нараспев сказала Альда. — Но принц — всегда человек.

— А о Преображенном Витязе я не мог бы не знать, — веско сказал отец.

— Разве что он достиг Преображения только что и не успел доложить, поднял голову Сагастен.

— Кто? — с горьким презрением спросил Сенрайд. Мне почему-то стало его жаль. — Лэйхэм и Линдолл убиты. Трусливый Моурис бессмысленно сидит в Дельфосе под предлогом подготовки к обороне, и уж кому-кому, а ему до Преображения далеко, как голодному до сортира. Разве в Домене появлялся еще кто-нибудь?

— Не топчи Моу понапрасну, Белый, — проворчал Данк. — Его немощь вызвана не трусостью, а…

— А идиотизмом! — взорвался Сенрайд. — Кто его просил лазить к Подземному трону? Сагастен ведь передавал из Дейненделла предостережение!..

— Предостережение — еще не запрет, — мягко возразил Данк. — И уж во всяком случае, это был отважный идиотизм. Трусом парня не назовешь.

— Этот отважный идиот стоил мне половины казны, — с горечью сказал Сенрайд. — А принес Домену только неприятности. Единственный поход обернулся пшиком — или не так? Явился с пустыми руками… ф-флибустьер, гнома ему в задни…

— Сенрайд! — со сдержанным упреком сказала Сельфа и возможно, даже покраснела. Берилловым румянцем, должно быть. Впрочем, все понимали, что крепким словом принцессу не испугаешь, а поза — личное дело каждого.

— Вернемся к пегасам, — Данка было сложно сбить с мысли. — Наличие в луче Синего Цвета означает в данном случае сумму цветов.

— Почему? — требовательно спросила Альда.

— Без клятвы Домену любой может быть только бесцветным. А Синего домена больше не существует. Значит, Синий — иная, не Клятвенная обреченность, видная на фоне Белого или… или…

— Голубого! — вдруг жестко сказал Сагастен.

— Погодите! — запротестовала Сельфа. — А если он — Синий по рождению?

— По утаенному рождению! — кажется, на Сенрайда тоже снизошло прозрение. Как-то резко все вдруг умнеть стали… кроме меня. Ох-хо-хо…

— Райдок рожден в Дианаре, — решительно сказала Альда. — И всегда был Белым. Пока решение Совета не окрасило его Багряным.

— Мы говорим не о Райдоке, — напомнил Данк, — а об этом…

— Кстати, — вдруг осенило и маму, — когда Райдок писал письмо, он знал, кто это такой!

— Почему?

— Потому что он его не опасался. Согласитесь, что отважным до беспечности Райдока не назовешь.

— Пожалуй, — протянул Сагастен.

— А неизвестность всегда тревожила его в первую очередь. Если бы у него была хоть тень сомнения по поводу происхождения и роли этого… там, за стенкой, явно кивнули в мою сторону, — тон письма был бы совсем другим — да что там, самого письма бы не было!

— Это похоже на правду, — не спеша произнес Данк. — Можно ли, исходя из этого, считать, что подменыш безопасен?

— В пределах компетенции Райдока, — неуверенно сказала Сельфа.

— Достаточно высокой, — заметил Сагастен.

Правда, ребята, доброе слово и принцу лестно! Особенно сидящему взаперти с разбитой головой.

— Появились интересные версии, — весело сказал Данк. — Сиблинг, тайно рожденный в Сапфире! Синий принц заречных кочевников!..

— Рэджор, — сказал Сагастен.

— Что?

— Рэджор. Так они называют своих правителей. Переводится приблизительно — старший и светлый.

— Да ну тебя! Принц — всегда принц, как бы он не назывался! Потом еще — Преображенный Белый Витязь из Синего храма… Сагастен, какое святилище держит Синий Цвет?

— Рагдагкхарр, — нехотя сказал Сагастен.

— Посреди Волчьих болот? — поразился Данк. — Далеко, однако, у тролля на куличках…

— Для заклятия это не слишком важно, — с досадой сказал Сенрайд. — Но я же тебе говорю, не может быть в нашем Домене Преображенного, тем более…

— Стоп! — громко сказала Сельфа и отец удивленно умолк. — Стоп! А кто сказал, что Белый витязь — или даже принц — должен быть из нашего Домена?

Некоторое время все пораженно молчали. Потом Данк по слогам сказал, словно прочитал:

— Бе-лый Вос-ток. Вот так, значит…

— Купцы с большой воды, — эхом отозвался Сагастен.

— Я бы попросила!.. — высокомерно сказала мама.

— Да погоди ты, — отмахнулся отец. — Не в словах дело ведь…

— А малыш так прочно дружил с Нагоном… — вспомнил Данк.

— Отсюда, может быть, и беспечный тон письма, — согласился Сенрайд.

— А Нагону под силу заклятие весьма значительной мощи, — подтвердил и Сагастен.

— Вы что, всерьез думаете, что на Белой пристани моему сыну могут хотеть зла? — пораженно спросила Альда.

— Зла не зла, но… — замялся Данк.

— Твоему сыну — вряд ли, — добавила Сельфа, — но всем остальным…

Опять повисло нехорошее молчание. Мне стало тревожно и неуютно.

— Хой! — заорал я и попытался встать на четвереньки. Получилось неплохо. — Вы меня, что, собираетесь здесь насмерть уходить? Может, кто-нибудь поинтересуется моим мнением по поводу происходящего?

За дверью подвигались немного. Вслух не было сказано ни слова. Потом усталый и родной голос Сагастена произнес:

— Вообще-то только твоего мнения нам и не хватает для полного бардака, но что-то в твоем предложении мне нравится.

Раздались шаги. Лязгнули железные запоры и дверь медленно отворилась.

Я зажмурился. Зал Алтаря был освещен лишь несколькими факелами, да еще за спиной Сагастена по-прежнему мерцал священный жертвенный огонь, но после темноты моего импровизированного карцера и этот свет показался пронзительно слепящим. Теперь у меня резало в глазах и опять заболела голова. Я качнулся вперед на четвереньках и ткнулся макушкой в чье-то колено.

Просто никаких слов нет! Это уже даже невезухой не назовешь, это просто какое-то издевательство! Из тех искр, что посыпались у меня из глаз, можно было лет двести подряд устраивать фейерверки на каждый праздник! Точно тем самым местом, куда Сагастен приложил руку, точнее, треножник! И прямо в чье-то костлявое колено! Слагаю с себя все мыслимые и немыслимые полномочия. Дайте человеку спокойно лечь и умереть.