Монстр в ее постели - Веммер Анна. Страница 6
Когда я подхожу к шкафу, настроение становится еще поганее: все книги отца на месте. Квартиру продали не только с мебелью, но и с ненужным хламом, а эта малолетняя мамаша даже не подумала его разобрать.
– Да идите вы… – сквозь зубы цежу я, даже не притрагиваясь к шкафу.
Меньше всего хочется вспоминать, как ребенком я часами рассматривал корешки, придумывая замысловатым названиям собственные сюжеты. Отец смеялся, я обижался, и тогда он говорил «вот прочитаешь – тоже посмеешься».
Я так и не прочитал. Почти ничего из библиотеки родителей.
Вернувшись на кухню, я цепенею в дверном проеме.
Мелкий, едва-едва доставая до столешницы гарнитура, тянет свою тощую ручонку к турке, рискуя опрокинуть на себя кипяток.
– Ты охренел? – мрачно интересуюсь я.
Ребенок отскакивает от плиты и смотрит на него круглыми от страха глазами.
– Че надо?
– Извините. Я хотел взять турку. Можно?
– Нахер тебе турка в шесть утра?
– Кофе сварить. Нам скоро вставать в школу.
– В школу? – удивленно хмыкаю. – Какой-то ты мелкий для школы.
– Мне уже семь!
Семь… интересно, эта дура родила его в четырнадцать или у них это семейное: выглядеть младше своих лет?
– И чего ты собирался делать с туркой? Скажешь, кофе варить?
– Варить, – кивает пацан.
– А мамашка у тебя совсем безрукая? Сама себе не сварит?
– Она не умеет. Говорит, у нее не получается.
– Понятно.
– А вы кто?
– Я? Преступник.
– Настоящий?
– Конечно. Видел, вчера мент приходил? Это ко мне. Я даже в тюрьме сидел.
– Чем докажете?!
И почему я до сих пор с ним говорю? Взять за ухо, отвести к мамашке и пригрозить, что если еще раз ее щенок полезет, то откручу ему голову!
– Да ничем. В тюрьме фотки не делают.
– Татуировки покажите! Я в кино видел, в тюрьме у всех татуировки!
– А у меня нет.
– Как это?
– Вот так. Я один сидел. Некому было делать.
Мальчишка хмурится, обдумывая мои слова и, кажется, так для себя и не определяется, верить новому знакомому или нет. Зато с важным видом протягивает маленькую ладошку.
– Иван.
Я хмыкаю.
– А мать не заругает?
– Она спит!
– Аргументный аргумент. Окей, Вадим.
– А вы голодный?
– Есть такое.
– И я голодный. Давайте я вам скажу, где можно еду достать, вы достанете, и вместе съедим?
Где можно еду достать? В магазине, только он еще не работает.
– Ну, давай.
Иван тянет палец к верхнему шкафчику.
– Вон там лежат «барни»! Даша их прячет и выдает в школу по одному! Потому что у нас мало денег и надо растягивать удовольствие.
Какой интересный мальчишка. Я сто лет не разговаривал с детьми, и дело даже не в отсидке. Лена не то чтобы не хотела, скорее, относилась к этому пофигистично. Не получается – и плевать. Да и я не видел смысла убиваться ради наследников. Не такой уж великий генофонд. Сейчас, пожалуй, я радовался, что не завел с бывшей детей. Если бы в уравнении стоял еще и ребенок… страшно представить, кем бы он вырос, зная, что его отец – убийца.
Несколько минут мы молча едим кексы. Мальчишка, явно предвкушая смачные звездюли от матери, ограничивается одним и лишь завистливо смотрит, как я откусываю голову уже второму бисквитному медведю.
– Да ладно, вали все на меня. Ешь.
Его не надо долго уговаривать: за несколько минут мы на двоих приканчиваем сразу шесть пирожных, о которых теперь напоминают только обертки. Идеальное преступление. Малолетняя мамаша выйдет из себя.
– Иди, давай, пока звезды не прилетело, – от души – сытость все же делает даже такого отморозка, как я, добрее – советую.
Иван со вздохом кивает, сползая с табуретки. Кажется, заряд бодрости кончился. От сытой сладости ему снова хочется спать.
– Морду вытри, спалят.
Уже когда мальчишка плетется к выходу, я вдруг поднимаюсь и наливаю оставшийся в турке кофе в чашку.
– Эй, малой. На вот.
Пацан обеими руками, не боясь обжечься, сжимает кружку.
– Скажешь, сам сварил. Сдашь меня, расскажу, кто сожрал медвежье стадо, понял?
– Понял, – кивает он.
Потом пробует на вкус кофе, морщится и добавляет:
– Я же говорил Даше, что вы хороший.
– Ментам в отделении так же скажешь, когда твоя Даша на меня их напустит, – бурчу я.
Только когда мальчик возвращается в комнату и все стихает, я задаюсь вопросом: а почему, собственно, ребенок называет мать по имени?
Я клялся себе, что мне совершенно неинтересно, кто теперь владеет квартирой родителей. Но сейчас чуточку любопытно. Это первое проявление хоть каких-то чувств, кроме злости и ненависти, за много лет.
Это что, я еще и радоваться свободе начну?
Глава третья
Даша
Первое, что я вижу, когда просыпаюсь: чашка с кофе. От нее исходит божественный аромат. Но откуда в комнате горячий кофе?
Я резко сажусь в постели. Вани рядом нет. К счастью, брат тут же обнаруживается в кресле-мешке, играющим в какую-то игру на мобильнике. Когда он проснулся? Как я, имея в доме бывшего уголовника, умудрилась так крепко уснуть?
– Вань… ты где кофе взял?
– Сварил.
– Что ты сделал?!
Сначала мне хочется инстинктивно отругать его, но я успеваю спохватиться и засунуть свои нотации поглубже.
– А как ты сумел?
– В гугле посмотрел. Вот!
Он демонстрирует историю поиска, и мне становится нехорошо.
– Ты что, варил кофе в турке?! Ваня, плита! О, господи. Пообещай, пожалуйста, всегда меня предупреждать, когда собираешься ее включать. Хорошо?
Он кивает, и я слегка успокаиваюсь. В конце концов, ему семь. Достаточно взрослый, чтобы немного помогать по дому. И хорошо, что такое желание у него возникает.
– Ванюш, еще просьба. Ни в коем случае, ни за что, не говори с нашим соседом, ладно? Что бы он ни сказал. Не подходи к нему, ладно?
– Почему?
– Он плохой.
Ванька хмурится, и я боюсь, что начнет спорить, но, к счастью, брат только кивает.
– Пей уже кофе! В школу опоздаем!
Он еще горячий и очень ароматный. Я делаю глоток и жмурюсь от удовольствия. Божественный вкус! Почему, ну почему у меня не получается варить приличный кофе, хотя я делаю все по инструкции?
– М-м-м, Вань, обалденно! Где ты нашел рецепт?
– В гугле, Даш, я же говорил.
– Покажи страницу.
– Я не помню, какая. Вот, – он показывает кучу ссылок в истории браузера, – их много. Главное – не давать закипать.
– Ну ты даешь. – Я ерошу его волосы, и брат довольно жмурится, как кот, пригревшийся на солнышке.
В квартире, к слову, холодает. Отопление дадут еще нескоро, так что ближайшие недели мы будем кутаться в свитера и литрами пить горячий чай. Единственный плюс в том, что мы теперь живем в маленькой комнате – ее проще согреть.
Я вслушиваюсь в звуки в квартире, и Ваня замечает это:
– Он ушел. Я слышал. Сначала шуршал на кухне, а потом ушел.
– Хорошо. Давай, собирайся. Я тебе уже все подготовила. В школу пора. Я пока завтрак сделаю.
В кухне меня ждет сюрприз: сволочь сожрал все Ванькины "барни", которые я покупала, чтобы давать ему в школу. Ну что за скотина! И я забыла их убрать.
– И что мне теперь тебе дать в школу?! Наличных нет даже на буфет!
– Не расстраивайся, Даш, – почему-то виновато говорит Ваня, усаживаясь за стол. – Сегодня всего четыре урока. Он, наверное, голодный был.
– Кто?
– В… сосед.
Ванька будто спотыкается на этом слове, и я смотрю на него с подозрением. Неужели снова откат? Логопед говорила, это возможно, особенно при стрессе. А тут и школа, и мужик по соседству. Ваня прекрасно видит мое состояние и не может не переживать.
– Ладно, по дороге зайдем в магазин и купим. Ешь давай кашу, я пошла собираться. Только не испачкай рубашку, вчерашняя еще не высохла!
– Даш! – окликает он меня. – А тебе правда понравился кофе или ты так сказала, чтобы меня не обидеть?